Амброз Бирс - Летать или бояться

– Проклятый туман, – сказал Тьюкс, когда грузовик вез их к летному полю. – Слишком жидкий, чтобы есть, но слишком плотный, чтобы пить.

Видимость была нулевая.

– Придется рулить за джипом, чтобы найти взлетную полосу. Где наше место в построении? – спросил Стэкпоул.

– В «гробовом углу», – ответил Коггинс, постаравшись, чтобы это прозвучало небрежно.

– Потрясающе, – проворчал Бек, оператор БРЭО [85] Бортовое радиоэлектронное оборудование. .

– Что? – переспросил Уитроу. Мокрые светлые волосы облепили его голову под пилоткой.

Вердикт огласил лейтенант Марс:

– Наружный край «коробочки», в хвосте.

– Чтобы зениткам было легче нас подстрелить, – пояснил Бек.

Йоргенсон похлопал Уитроу по раздутому рукаву.

– Это позиция для новичков. Необстрелянных.

– Предполагается, что мы будем тащиться в хвосте, пока не встроимся на место выбывших, – сказал Коггинс.

По крайней мере, они переросли стадию снятия с выполнения задания. Коггинс плоскогубцами вытащил проволоку из обода своей пилотки, чтобы она смялась, когда он наденет наушники.

Стэкпоул насвистывал «Как ты выглядишь сегодня» [86] «The Way You Look Tonight», песня из кинофильма «Время свинга». .

Внезапно перед ними замаячила «Авантюристка», заполнив собой их мир. Уныло-зеленая, любовница небес, сукина мать, их лоно, их судьба.

Сорок четвертая бомбардировочная эскадрилья, известная под названием «Летающие восьмые шары» [87] Название пришло из игры в пул, когда все шары должны быть загнаны в лузу в определенном порядке, за исключением черного шара, который идет под номером восемь. Если какой-либо другой шар коснется восьмерки, игрок подвергается штрафу. Если восьмерка находится перед шаром, который должен быть загнан в лузу, игрок находится в крайне уязвимой позиции. , была первым авиаподразделением «Либерейторов» в Союзных военно-воздушных силах, хотя и не первым в Европе – эта честь принадлежала Девятой воздушной армии США, эскадрилье «Пирамидеров». «Восьмые шары» совершили свой первый вылет, сопровождая и поддерживая «Летающие крепости», в ноябре 1942 года, и когда все другие эскадрильи были переведены на ночные полеты, «Восьмым шарам» досталась незавидная доля единственной эскадрильи «Либерейторов», осуществлявшей дневные бомбардировки. Много разговоров было об одном «Либерейторе» под названием «Бумеранг», входившем в состав 93-й бомбардировочной эскадрильи, которая совершала налет на Лилль 9 октября. Он вернулся на базу, имея в обшивке тысячи дыр и годный лишь на металлолом, но его капитан и команда боролись за него, они залатали пробоины от пуль алюминием, и их самолет стал первым В-24 в эскадрилье, который выполнил пятьдесят боевых заданий. Его экипаж защищал честь своей машины, и она отплатила им добром, сохранив всем им жизни. Если называть вещи своими именами, откинув в сторону шутки, то налет на Лилль стал также переломным моментом для командования, которое вынуждено было безоговорочно признать, что В-24 – лучший бомбардировщик, чем гораздо более сексуальный на вид, «гламурный» В-17. «Либы» были быстрее, оснащены более современным вооружением, обладали большей дальностью полета и способностью нести больший бомбогруз.

В сущности, история «Восьмых шаров» и составила во время войны сагу о «Либерейторах»; начало войны в воздухе породило их, а ко Дню победы над Японией они уже морально устарели и практически не использовались. Многие «двадцатьчетверки» прибыли в Шипдем с новым вооружением, протектированными топливными баками [88] Бак, предотвращающий утечку топлива при его повреждении. , турбокомпрессорами и убираемыми подфюзеляжными шаровыми турелями «Сперри».

Вот к такой-то турели и направился в то утро Уитроу.

– Толстопузая сука, – сказал Марс, вторя словам штурмана по имени Кейт Шуйлер.

– А я люблю крупных женщин, – откликнулся Тьюкс. – Есть за что подержаться.

– Для такой крупной дамы она очень шустрая, – произнес Коггинс.

«Вероятно, он имел в виду свою жену, оставшуюся в Штатах, а может, свою боевую машину, – подумал Йоргенсон, как будто это имело какое-то значение. – Возможно, размах крыльев и у его старушки был больше, чем длина фюзеляжа».

Наземная команда закончила загрузку пятисотфунтовых снарядов в бомбовый отсек «Авантюристки», десять «Восьмерок» были уже под завязку набиты пятью тоннами боеприпасов в рассыпных патронных лентах. Люди Коггинса начали подниматься внутрь через люк в брюхе самолета. В нем им предстояло провести следующие двенадцать часов в почти невыносимой тесноте, отливая в мочеприемники, всасывая искусственный воздух и сражаясь, чтобы не умереть. И помогай бог тому, кого в разгар выполнения задания настигнет понос.

Марс вскарабкался в кресло второго пилота справа от Коггинса, заметив, что штурман, как обычно, зафиксировал спинку своего кресла в строго вертикальном положении. Естественно было предположить, что для бомбардировщиков идеально подходят мужчины маленького роста, но шутники где-то в Сан-Диего или Форт-Уорте любили устанавливать педали вне пределов досягаемости даже для человека обычного роста.

– Может, выдастся спокойный рейс, – сказал Марс, устраиваясь в кресле.

– А может – кошмарный, если истребители возьмут нашу группу под обстрел, – возразил Коггинс, не глядя на него, и надел наушники, примяв теперь уже лишенную проволочного каркаса пилотку.

Вместе с бортинженером они начали предполетную проверку приборов. Марс открыл защелку люка у себя над головой (ее всегда держали закрытой, чтобы крышка случайно не ударила его в лицо во время полета) и высунулся посмотреть, как двигаются элероны, закрылки и предкрылки. Самолет должен был завестись от аэродромного аккумулятора, поэтому зажигание он отключил. Инженер на земле вручную крутанул пропеллеры – по шесть оборотов лопастей каждый, по и против часовой стрелки, – начав с номера три. Процесс был нудным, рутинным и механическим, но любой недосмотр на этой стадии мог стать причиной взрыва – от закрытого радиатора внутреннего охлаждения до неправильного положения выключателя компрессора наддува. Бортинженер зафиксировал стояночные колодки и встал рядом с портативным огнетушителем в руках в ожидании запуска моторов, начиная с третьего, чтобы проверить работу гидравлического привода. При 1000 оборотах в минуту прибор показал нужные цифры: давление масла – 45–50 фунтов, вакуумный насос 4,5 дюйма, давление в аккумуляторе около 975 фунтов. Коггинс снизил мощность до одной трети, а Марс установил показатель топливной смеси на уровне «обедненная рабочая». После выруливания Марс запустил все четыре двигателя на холостом ходу, чтобы «поупражнять» винты.