Амброз Бирс - Летать или бояться

У Уитроу перехватило дыхание.

– Из двух сотен?!.

– Из общего числа в сто семьдесят семь В-24, – бубнил Медсен с невысокого помоста впереди, – по меньшей мере сто двадцать семь, а возможно, сто тридцать три, достигли цели и сбросили бомбовый груз. Сорок два самолета были сбиты или потерпели крушение ан-рут [80] En route (англ. заимствование из фр.) – по пути, в пути. …

– Нрут? – повторил Тьюкс, новичок, еще не привыкший к склонности британцев говорить не по-английски.

– …из которых пятнадцать, по нашим оценкам, были потеряны над целью.

– Нам опять не дали задания, – сказал Стэкпоулу Коггинс.

– Плюс к этому, – продолжал Медсен, – восемь машин сели в нейтральной Турции и были интернированы. Сто четыре вернулись на базу, а еще двадцать три приземлились на других дружественных базах. Таким образом, общие потери составили пятьдесят самолетов. Потери в живой силе на данный момент – четыреста сорок человек убитыми и пропавшими без вести. Нам известно, что двадцать пропавших без вести экипажей удерживают в плену страны «оси».

Уитроу почувствовал, как у него свело желудок. Одно задание – и почти четыреста парней потеряно. Экипажи сорока пяти самолетов. Что-то вроде этого.

– Проклятые фрицы, – пробормотал Йоргенсон.

Медсен перешел к той части брифинга, которая должна была послужить слабым утешением:

– Был сбит пятьдесят один вражеский истребитель.

– Сила! – воскликнул Тьюкс. – Почти по одному истребителю на каждый наш бомбардировщик, набитый парнями.

Кое-кто все же зааплодировал.

Лейтенант Марс уже отвлекся от брифинга и начал подкалывать Бека.

– Эй, Джимми, знаешь, каковы шансы на выживание в бою у хвостового стрелка?

Это была старая шутка между юнцами. Минимум трое из них хором выкрикнули:

– Девять секунд!

– Благодарю, друзья, – ответил Бек, выпуская дым изо рта. – Мне стало намного легче. Потеплело внутри.

Коггинс молча наблюдал за реакцией своего экипажа. Крупные потери заставят их еще немного больше ненавидеть фюрера завтра, и, вероятно, эта ненависть поможет ему привести их назад живыми, а не поджаренными в развалившемся бомбардировщике, как те бедные сукины дети на борту «Строптивого», чей штурман теперь продавливал койку в госпитале с левой рукой «средней прожарки, с кровью» и ногой, сломанной в четырех местах.

Это была война. И это было важно. В 1941-м, за полгода до Перл-Харбора, Воздушный корпус армии США был переименован в Военно-воздушные силы США под командованием генерала Арнолда по прозвищу Счастливчик, и этим заполнившим ангар воинственным американцам было что защищать. Много чего. Но теперь их гордость каждый день оказывалась уязвленной. Воздушные воины были почти такими же законными и самостоятельными подразделениями, как Военно-морской флот и наездники-танкисты. После того как Штаты вступили в схватку, военное ведомство реорганизовало наземные и военно-воздушные силы, сделав их равноправными родами войск, однако в результате такой перетасовки еще не возникло нечто, именуемое Военно-воздушными силами США, – это случилось только после войны. Многие летчики-ветераны с понятным чувством собственного достоинства по-прежнему носили знаки отличия Воздушного корпуса, даже несмотря на то что все были теперь частью Союзных военно-воздушных сил.

Гордость мало что значит, когда вас вытряхивают из койки в час ночи. Половина парней в казарме почувствовали появление непрошеного гостя еще до того, как он включал свой фонарь. Это должен был быть Карлайл, командир части, это луч его фонарика высветил лысый, как бильярдный шар, череп Коггинса в холодной темноте.

– Коггинс, – прошептал Карлайл, – подъем!

– Я не сплю, – прохрипел Коггинс, переворачиваясь.

Карлайл сел на край его койки.

– Послушай, мне очень жаль будить тебя, но…

– Который час?

Теперь уже все, кроме Тьюкса, проснулись.

– Четверть второго. Послушай… есть задание. Ты можешь участвовать?

– Конечно, – ответил Коггинс так, словно не существовало ничего, в чем бы он не был уверен.

– Мы сегодня утром ведущие в Восьмой [81] Восьмая воздушная армия США, дислоцированная в Англии во время Второй мировой войны. , и нам потребуется вся группа, чтобы совместно приложить максимум усилий.

– Что он говорит? – спросил Уитроу, растирая лицо, чтобы окончательно проснуться.

– Ш-ш-ш, – перебил его Бек. – Это сюрприз.

– Крупная операция, – продолжал Карлайл, теперь уже – ко всеобщему удовлетворению – громче. – Сначала массированный зенитный обстрел, потом истребители. Нефтеперерабатывающий завод. Я знаю, твой экипаж еще недостаточно готов к бою, но мы не можем дать тебе более опытного второго пилота, потому что…

– Мой экипаж готов к бою, сэр, – возразил Коггинс, и никто не стал ему перечить.

Итак, вот оно. То, что Коггинс впоследствии охарактеризовал как «бойню». Самолет, на котором Коггинс воевал в Северной Африке, он назвал «Авантюристкой». Его зеленая команда уже несколько дней спала в казарме, которую до нее занимал другой экипаж, теперь значившийся пропавшим без вести. Кто будет тут завтра – одному Богу известно. Технически они выполнили четыре из двадцати пяти положенных по норме вылетов, но их всегда отзывали раньше времени или снимали с выполнения задания каким-то иным образом. Они еще даже ни разу не перелетали через Канал. Их хваленая первая миссия закончилась полным конфузом, когда они потеряли компрессор наддува на высоте трех с половиной тысяч метров и вынуждены были вернуться назад, сбросив свой бомбогруз над Северной Атлантикой. Их правый бортовой стрелок, техасец по фамилии Маккардл, был временно откомандирован в активно действовавший, выполнявший свой двенадцатый вылет боевой экипаж «Девчонки из родного города», оставив пустой пулеметную щель, которую теперь заполнил Уитроу.

Нижний стрелок с «Дабл дайамонда» [82] Название сорта пива. сообщил Коггинсу: «Я видел, как «Барахольщик» поймал «восемь-восемь» [83] Германское 88-миллиметровое зенитное орудие. прямо в кабину, перевернулся с полной бомбовой нагрузкой и разрезал «Девчонку» пополам. Никаких парашютов я не заметил». Жив ли Маккардл или мертв? Никто не знал, но тревожились они недолго: чрезмерная обеспокоенность в бою помеха.

И вот они, обжегшись горячим кофе, скрипя суставами в проклятой британской сырости, с трудом втиснувшись в летные комбинезоны, с еще затуманенными сном глазами, превращаются в неваляшек-летунов: комбинезоны с подогревом, бронежилеты, наспинные парашюты у пилотов, нагрудные – у остальных, «Мэй Уэсты» [84] Спасательный надувной жилет «Мэй Уэст» был назван в честь голливудской звезды тридцатых годов, славившейся своими пышными формами. , шлемы, летные очки, кислородные маски. Ото всех пахло мокрыми овечьими шкурами.