Юрий Литвин - Stiffen corpses: Жизнь и работа коченеющих трупов [СИ]

…Хоть Корпсы и не потеют, но просыпался Чукки в холодном поту. Оглядевшись, он не сразу понял, что лежит, забившись в угол под материализовавшимся на Кладбище старинным шифоньером. Ругаясь про себя последними словами, он разлепил Узкие Пленки и стал выбираться.

Вокруг тоже было не скучно…

… Эдсон как раз вынул из-за пазухи здоровенную, наполовину высушенную Рыбу Прототавру и выложил ее на деревянный ящик служивший столом нашей невеселой компании…

— Ух-ты! — восхитился Хэнгмен, — Съедим?

— Тебя! — сказала Рыба и вцепилась своими острыми зубами в балахон, одолженный Эдсону раздухарившимся Хэнгменом.

— Эх, Хесбулат, Хесбулат! — посетовал Чукки сквозь Окоченение, и слабый голос его заглушило глухое же рычание Прототавры, сравниться с которым могло только рычание Бебермана — Пинчера.

«Хесбулат» вернувшийся с вылазки отобрал у Эдсона прокушенный балахон и застенчиво улыбаясь тихонько дернул меня за кожаную штанину.

— Я проголодался, — сказал он, — дайте и мне Прототавры.

Но лишней Прототавры, ни у кого не было, а нелишняя уже доедала одежду титра, добираясь вплотную к лобному месту. Хэнгмен рванул с места и исчез за кустами Задрочерной Смородины и КусТэТэ.

Чуть позже, облегчившись, он вернулся и по-хозяйски развалившись на широкой могильной плите некоего Кмрх З.Э.Э. заявил следующее:

— А песня про Лобное Место должна исполняться мясисто!

— Не возражаю! — быстро глянув в сторону Чукки, среагировал я.

— Это почему еще? — все-таки насупился не проснувшийся до конца Даун.

— Да пусть как хочет, так и исполняет! Тебе не все ли равно?

— Нет Ли, не все. Бабки пусть заплатит, а потом как хочет, так и исполняет, — пробурчал Чукки, — а то попривыкли…

— Какие бабки! — тут же взвился Хэнгмен, — я свой! Мне можно!

— Зеленые, забарьерные, — охотно пояснил Чукки, припоминая сон. — Много…

— Та я!..

— Успокойся, Витал, — примирительно произнес Твин Ли, — нам и выступать пока негде. Пока Рэдмен жив.

— Редмен жил, жив и будет жить! — отрапортовал радостный титр.

Помолчали, сосредоточенно жуя то, чем удалось разжиться на кладбище. Барахло — еда. Тухлятина — не протухла, гниль — не догнила.

Чукки неожиданно сделал заявление о том, что теперь будет ездить в лисичках. Мы не знали, кто такие «лисички» и дискуссия сама собой сошла на нет.

— Изображаем радость! — злорадно произнес Хэнгмен и оскалился, эпилептически подергивая грязными своими ручонками.

Одна из ручек дергалась особенно быстро, и Хэнгмен поглядел на нее удивленно. Еще больше он удивился, когда из рукава балахона высунулась ехидная морда Числолапа и вцепилась Хэнгмену в ухо. Витал заорал. Числолап зарычал. Я стукнул кулаком по ящику, разбив его вдребезги, схватил Числолапа за загривок и с трудом оторвав от тупой башки Палача, зашвырнул в Кус ТТ.

Потом сказал:

— Все! Хватит дурью маяться! Дадим концерт здесь!

— Здесь?

— Да на Стадионе. Редмен явится, я уверен…

— Но как мы…

— Легко.

Нет, я понимаю, вырваться из Замкнутого Круга, проникнуть за Барьер… Это да, это Мечта Достойная Достойных. Как там, у классика, то бишь у меня?

Но нет гарантии, что Там нас захотят. Когда-то мы непременно попробуем. Есть у меня там человечек… А тут дело другое, тут восторженные поклонники, толпы фанатов разных племен и видов. В конце концов, это Розовая страна…

Порталы. Что Порталы. Это не для нас. Нет, из-за Барьера к нам в Замкнутый Круг иногда залетали забойные хиты ихних рок-н-рольщиков. Но редко. А Порталы к тому же хорошо охранялись. Я внимательно оглядел суровые лица Соратников. Целлофановые Куры, блин, а не Соратники. Сидят, чего-то прикидывают, каждый сам себе на уме.

Вот вы. Что такое «Целлофановые куры», знаете? Нет. А я знаю, но не скажу, потому что сам такой. Да и вы такие же «целлофановые». Лежите на витрине, нагло выпятив мясистые бедра, и плевать вам на все, потому что у витрины стекло толстое и возможно пуленепробиваемое, а потому можно пыжиться безнаказанно.

Вообще все конечно в деньги упирается. Это как пить дать, а если денег этих те самые куры и не клюют? Тогда что? Известно что, или денег мало, что значит клевать нечего, или куры слишком большие и жирные, наклониться не могут, чтобы клевать. Так-то вот. Неформальная логика.

Или спросят тебя:

— Кому ты тут стоишь, как Урфин Прист?

Что ответить на это нормальному человеку? Нечего, плечиком только пожать удивленно. И хорошо когда есть чем пожать, а если нету?

Тогда только так. Левой, левой, потом правой, потом сразу двумя вместе, потом в глаза, в пах, снова в пах, если не хватиоло, и нету того Урфин Приста. Только борода, отклеившаяся, на асфальте валяется. Никому не нужна.

Я встряхнул головой, что мой Конь и с тоской подумал: «Где ты, старый приятель?»

Конь почему-то не материализовался. Ну и Морган с ним, Розовый. Я еще раз оглядел суровые лица Соратников и сказал:

— Форвертс!

Несколько Армани с восторженными возгласами пробежали мимо празднично украшенных трибун, и скрылись в местном Парке. Он был не столь монументален, как Парк Дьявольского Города, но тут тоже было где спрятаться.

— Да здравствует!!!

— Ура! Урра!!!

— Да здра!!!!

— Уррра!!!!

Поддавшись их нешуточному темпераменту многие бросали насиженные места и мчались за ними следом.

— УРРРА!!!

В районе Кинотеатра произошло столкновение. Там стояло Оцепление. Дико орала похожая на старину Че старушка в военном берете. Вынув из сумки миниатюрный броневик, она громоздилась на него, с боков ее поддерживали здоровенные лбы в униформе.

— Ванно! Ванно! — орал кто-то невидимый, — я здесь за копами!

Кто-то чрезмерно волосатый размахивал крупной брошюрой с отчетливо читаемым золотым словом АТЛАС на обложке.

— Атас! — прочел Витал и истерически засмеялся напугав всегда спокойного Крауха. Эндрю прибыл вчера ближе к полуночи вместе с танком и солидным боезапасом.

«Как знал!» — сказал он по прибытии и это было замечательно. Во всех отношениях. С Танком оно как-то спокойнее.

Тут кто-то принялся прямо в толпу швырять упаковки с белым порошком и Витал, словно разъяренный тигр, бросился на добычу.

— Урраа!!!

Мы переглянулись втроем. Я, Чукки и Краух. Молча. Мысль о возможной провокации одновременно пришла в наши гениальные головы.

Минуты тянулись в томительном ожидании чуда, хотя это словосочетание, когда-то выдуманное неизвестным, подходило к нашей ситуации только формально.

Ждали первых лиц. А первые лица… Ну, те кто знает, те в курсе.