Игорь Безрук - Убить вампира (По ту сторону отчаяния) [СИ]

И все же они остановились метрах в двадцати от дома. Выбравшись из машины, Михайлов с Горюновым стали осматриваться, Свирида сразу решительно направился к дому.

— В такое время дня Кречет должен быть здесь, я уверен, — сказал он и постучал в окно.

Через несколько минут сухо скрипнула дверь и на пороге появился сам хозяин. Три пары глаз с любопытством уставились на него. От них не укрылись ни его серые испещренные зелеными прожилками и коричневыми точками глаза, полные решимости и жестокости, ни рот с припухлыми чувственными губами, вокруг которого залегли глубокие складки, ни толстые волосатые руки, которые оканчивались скрюченными сурово сжатыми пальцами. Особенно отталкивающе действовали на всякого, кто видел Кречета, его вздернутый нос, выпуклый лоб, мясистые уши с плотными краями, изъеденными какой-то болезнью. Его некогда сильные, крепкие плечи теперь согнулись, однако во всем торсе, опирающемся на короткие ляжки с кое-как приделанными к ним нескладными сухопарыми ногами, еще теплилась грозная мощь, как остаток прежней здоровой жизни.

Взглянув на троих милиционеров, стоявших перед ним, Кречет тут же опустил глаза, будто не хотел, чтобы они смотрели в них.

— Антон Павлович, здравствуйте. Это я, Свирида. Вы меня узнаете?

— Как же, помню, — недружелюбно ответил Кречет. — Вы, кажется, наш участковый.

— Точно, — заулыбался Свирида. — Тут товарищи из области хотели бы с вами поговорить по поводу вашего зятя и дочери.

Кречет посмотрел сначала на Михайлова, потом на Горюнова, но на его лице ничего не отразилось.

— Я никогда не общался со своим зятем и ничего про него не знаю, — сказал Кречет. — А если вы насчет Лаймы, то тут и так всё ясно, мне добавить больше нечего.

— Нет, мы не по поводу Лаймы, мы хотели бы все-таки поговорить о вашем зяте.

— Тогда это не ко мне. Я же сказал вам: я с ним не общался.

— Вы не любили его? — спросил Горюнов.

— А я должен был его любить? Он что — баба?

Возникла пауза.

— Мы можем пройти в дом? — спросил Михайлов.

— Зачем? Вы разве не всё выяснили?

— Нет, не всё, — сказал Михайлов и впился взглядом в Кречета.

— Нам хочется взглянуть, как вы живете, — сказал Горюнов. — К тому же ваш участковый признался, что он ни разу не был у вас дома. А участковому, согласитесь, по долгу службы положено знать о своих подопечных всё.

— Я не его подопечный, — сурово ответил Кречет.

— А позвольте узнать, Антон Павлович, на что вы живете, если не работаете и хозяйство не держите? — спросил Кречета Михайлов, входя в дом.

— У меня есть огород.

— И всё?

— Мне достаточно.

Преступив порог, гости остановились, увидав на лавке бородатого мужчину в кожаной куртке. Свирида, приглядевшись, узнал в нем настоятеля рокатовского храма.

— А вы что здесь делаете, святой отец? — спросил он.

Но священник, казалось, совсем не встревожился, хотя и ответил не сразу:

— Да вот пришел уговаривать Антона Павловича посетить нашу церковь. Он человек одинокий, пора бы ему и к Господу приобщиться. Ведь на том свете неприкаянная душа продолжает мытариться, и лишь божья благодать её успокаивает. Но я больно засиделся. Пойду, не буду вам мешать, — засобирался, поднимаясь со своего места, настоятель.

Свирида уловил что-то неестественное в его поведении.

— И как часто, батюшка, вы, переодевшись в мирское, отправляетесь наставлять своих прихожан на путь истинный?

— Не в одежде дело, сын мой, а в том, что под одеждой да на сердце.

— И все же я попрошу вас пока не ходить, святой отец, — остановил его Михайлов. — Вы поможете нам совершить один очень неприятный обряд.

Теперь настала очередь заволноваться священнику.

— Какой обряд?

Михайлов вынул из кармана листок бумаги.

— Согласно санкции прокурора, мы имеем право вскрыть могилу Лаймы Кравченко, чтобы убедиться, действительно ли она захоронена.

Кречет возмутился:

— Я вам не позволю вскрывать могилу дочери. По какому праву? Как вы смеете?

— Дело в том, любезный, — выступил вперед Горюнов, — что вашего зятя позавчера убили.

— Я б его сам убил!

— Причем убили зверски: оторвав потом голову. И как утверждают многочисленные свидетели, это могла быть женщина.

— При чем же тут Лайма? Она умерла больше месяца назад. Это мог быть кто угодно. Хоть та шлюха, из-за которой Лайма наложила на себя руки!

— Возможно. Только на месте преступления замечена была ваша дочь, гражданин Кречет. Усекаете? Видели-то именно её. Что вы на это скажете?

— Скажу, что дочь моя умерла! Слышите? Умерла! И я вам не дам разрывать её могилу!

— Могилу мы все равно вскроем, но не сейчас. У нас есть еще к вам вопросы, — обратился к Кречету Михайлов. — Где вы были семнадцатого сентября, то есть позавчера?

— Это что же получается, и я уже подозреваемый?

— Проанализировав ряд фактов, — сказал Горюнов, — мы пришли к выводу, что у вас были все основания убить Кравченко. С самого начала вы его, по словам матери Кравченко, открыто ненавидели и препятствовали браку с вашей дочерью, а после ее смерти вполне могли отомстить за нее.

— Чушь! Все это чушь! За кого вы меня принимаете! — вспылил Кречет.

— И все же, где вы находились позавчера ночью?

Кречет резко отвернулся, оперся руками о подоконник, опустил голову. После некоторого молчания, сипло произнес:

— Я никуда не хожу и не езжу. Я был дома.

— Значит, у вас нет алиби, — констатировал Горюнов. — Придется вам проехать с нами в райотдел для дачи показаний. А пока покажите, где могила вашей дочери.

— Дочь я вам не дам, — вдруг повернул голову Кречет и уставился на Горюнова жестким холодным взглядом. — Вы не возьмете её у меня. Слышите!

— Напрасно вы так, Антон Павлович, — сказал Михайлов. — Мы ничего вашей дочери не сделаем. Только удостоверимся, что она в могиле. У вас есть лопата?

— Я сказал, мою дочь вы не тронете! — Кречет стал отступать к столу и вдруг схватил со скамьи ружье и направил его на стоявших. — Вы сами здесь сдохнете, твари! — крикнул он и ухмыльнулся дико и страшно.

Свирида попытался сделать шаг, но Кречет тут же перевел на него ствол и выстрелил, откинув к стенке. Вторым выстрелом он метил в Михайлова, но тот успел упасть и откатиться в сторону. Горюнов ловко прыгнул к Кречету, выбил из рук двустволку и вместе со вскочившим Михайловым они скрутили его, защелкнув за спиной наручники.

Отец-настоятель стоял, онемев от неожиданности.

Михайлов бросился к Свириде. Тот сильно ударился головой о стену. Но рана была неопасная. Пуля задела плечо, не раздробив кость.

— Лейтенант, лейтенант, вы меня слышите? — спросил Михайлов.

Свирида шевельнул головой и слабо застонал.

— Как вы себя чувствуете?