Глория Мур - Последняя королева Лемурии

Ее заперли. Где она? Каменные стены, сводчатый потолок. Пол покрыт мягким ковром. Под потолком плоские масляные лампы. Солнце играет на обтянутых шелком стенах. Старинная мебель. На полках серебряные фигурки людей с птичьими головами.

Для начала надо вернуться в настоящий момент. Страхи не живут в настоящем времени. Не думать о том, что было, и о том, что еще может произойти. Думать только здесь и сейчас. Почувствовать свои ноги. Милана ощутила мягкость ковра на полу. Почувствовать, как дышишь. Вдох-выдох… спокойствие. «Вижу комнату. Слышу свое дыхание и пение птиц за окном. Чувствую, как ноги утопают в ковре»… Все. Страх отпустил. Еще раз оглядеться…

Рядом с кроватью большое зеркало. И портрет. Милана снова подошла к нему.

Девушка в белом наряде, похожем на ночную рубашку, улыбалась, уверенная в своем совершенстве. Даже Марго умерла бы от зависти! Милана вздохнула. Да полно! Бывает ли такая красота? Она повернулась к зеркалу. Из-за серебряного стекла взглянула девушка с портрета. Подумав, что зеркало отражает стену, Милана шагнула ближе. Синеглазая незнакомка в точности повторила ее движение. Милана в испуге отскочила. Девушка тоже. Милана подошла вплотную. И не увидела себя. Все та же красотка. В глазах испуг.

– Не может быть, – сказала Милана. Дотронулась до лица. Кожа бархатная. Чужое лицо! Она коснулась головы. Вместо привычного рыжего хвоста – шелковые длинные пряди! Взглянула на руки. Тонкие, холеные пальцы!

Чужое лицо! Чужое тело! Ощущение было пугающим до обморока. Милана зажмурилась. Снова осторожно глянула в зеркало. В голове гулко забилось сердце. Спокойно… Это наверняка сон. Она спит и видит сон. Да, это все объясняет. Милана взяла с туалетного столика булавку с маленькой жемчужиной. Сейчас я ничего не почувствую…

– Ай! – вскрикнула она, кольнув руку. На ладошке выступила капелька крови.

Значит, это реальность?! Голова закружилась. Милана еле устояла на ногах. Похлопала себя по щекам, потрясла головой. Нет, ничего не изменилось.

Милана сдернула ночную рубашку. От волнения перехватило дыхание.

Зеркало отразило юное стройное тело, с атласной кожей. Ни единого изъяна. Безупречна! Неужели это я?! Вот это эксперимент! Как они ухитрились так преобразить мое тело? Милана засмеялась, откинув длинные каштановые кудри за спину. В синих глазах загорелась уверенность в своем совершенстве.

Послышались голоса с улицы. Вздрогнув, Милана набросила сорочку и на цыпочках подошла к окну. Оно располагалось почти на метр выше головы. Милана прислушалась. Голоса раздавались снизу, видимо, комната располагалась на втором этаже.

Двое мужчин говорили на необыкновенно мелодичном языке. К своему удивлению, Милана осознала, что понимает, хотя и слышит этот язык впервые в жизни.

– Юма недолго будет королевой, – произнес один.

– Да, если не передумает насчет свадьбы, – отозвался другой.

– Слуги болтают, будто они встречаются по ночам в саду, – продолжил первый голос, – говорят, она совсем потеряла голову.

– Но ее долг – выйти замуж за наследника Груа. Это вековая традиция Лемурии. Нарушение договора плохо кончится!

Они говорят о Лемурии? Той самой Лемурии?!

Милана попыталась выглянуть в окно. Ухватилась за выступ на стене, поставила ногу на маленькую банкетку, обитую шелком. Подтянувшись, Милана была почти у цели, но нога съехала с гладкой ткани, и, цепляясь за шторы, девушка с шумом упала на ковер.

В дверь застучали.

– Ваше величество! Что случилось? Позвольте войти? – послышался тревожный женский голос. Женщина говорила на том же языке, что и мужчины за окном.

Милана в панике заметалась по комнате. Спрятаться было негде.

«Ваше величество? Это королевская спальня?» Сейчас в комнату ворвутся и схватят ее. Она оглянулась по сторонам, словно ожидая, что сейчас появится неведомое «величество». Но никто не появился.

Дверь легко отворилась. Она была открыта! Просто отворять надо было в другую сторону! В комнату робко заглянула молоденькая девушка. На голове шапочка, перетянутая косой из сухой травы. Милана поразилась красоте незнакомки так же, как пару минут назад собственной. Девушка склонилась в почтении. Солнечные зайчики ослепили Милану. Подол платья гостьи был расшит круглыми зеркалами.

Милана привычно проанализировала новое лицо. Кланяется, значит, что-то вроде прислуги. Глаза умные, внимательно смотрит, хотя и опускает все время. Такая красавица и умница – и в служанках, странно. Очень аккуратно одета и причесана, значит, добросовестная и обязательная, лицо открытое, честное, даже можно сказать, по-детски наивное. Ей, наверное, не больше шестнадцати.

– Ваше величество, не гневайтесь на бедную Тину! Я услышала шум… Испугалась, не случилось ли чего.

«С кем она разговаривает?» Милана оглянулась. В комнате никого больше не было.

– Я… упала с табуретки, – неожиданно для себя произнесла Милана на незнакомом языке, – извините. Я просто хотела посмотреть… Я вообще не знаю, как сюда попала. И вообще, я – это не совсем я… Это был эксперимент в Шамбале. Я уронила тот ящик – и вот я здесь.

Тина в изумлении подняла глаза.

– Они там сказали, что королеве недолго осталось, – продолжила Милана, покрывшись красными пятнами.

Тина побледнела.

– Господь с вами, ваше величество! Что вы говорите!

– Извините, – продолжила Милана. – Я, правда, не помню, как я тут оказалась… И это тело, я совсем по-другому выгляжу! И я не понимаю, как я говорю на вашем языке!

Тина смотрела на Милану, все больше расширяя прекрасные голубые глаза.

– Здоровы ли вы, ваше величество? Не ударились, когда падали?

Поняв, что дальнейший рассказ про Шамбалу внесет еще больше сумятицы, Милана сдалась. Тина смотрела на нее как на умалишенную. Не хватало еще, чтобы она вызвала санитаров. Уж лучше молчать.

– Ударилась. Головой. Ничего не помню. Вы уж простите меня. Вы кто такая?

Тина в ужасе попятилась. И, взмахнув руками, закричала:

– Аведук! Аведук!

Милана похолодела. Отступила назад, ожидая прибытия страшного Аведука. Но никто не явился. Тина сорвала шапочку. Золотые волосы упали на плечи. Оторвав от шапки косу из травы, служанка схватила светильник. Посыпались искры, повалил густой сизый дым. Размахивая косой, как кадилом, она обошла комнату трижды. Затем приговаривая «Аведук», обошла Милану, окуривая едким дымом. Онемевшая Милана стояла столбом. Единственная мысль утвердилась в голове: «Если это не сон, то наверняка психушка. Ей кажется, что она красотка, а по соседству в палате живет еще одна болезная… вообразившая себя шаманкой».

Закончив, Тина потушила траву странным способом – снова сунув ее в огонь. Дым как по волшебству прекратился. Тина снова склонилась в почтительном поклоне.