Макс Старк - По ту сторону изгороди

Вскоре разрезающий землю звук сменился тупым ударом метала о дерево, Сашка подошел ближе. Он не волновался, что смотритель его заметит, ведь тот занят важным делом и даже думать не мог, что за ним кто-то наблюдает. Сашка взобрался на гору из песка и заглянул в черную дыру. На гробе стоял смотритель и лопатой стучал по крышке гроба, стараясь проделать дырку на уровне головы покойной. Лопата звенела, отскакивала от свежих досок, словно пули от стены. Но смотритель не отступал, стучал снова и снова, пока, наконец, звон не сменился хрустом.

– Анжела, – залепетал он сладострастно, – любовь моя, потерпи еще немного.

Лысая голова скрылась, смотритель нагнулся. Сашка не видел его, но слышал надрывистое дыхание, шмыгающий нос и стон. Смотритель плакал. Сидел на коленях рядом с лицом жены и плакал. Возможно он даже поцеловал её в лоб, просунув мокрое от слез и соплей лицо в выковырянную дырку. Да, скорее всего так оно и было, Сашкины догадки подтверждало пятисекундное молчание, прервавшееся очередной порцией стонов и шмыганья носа.

– Прости за это, Анжела, – выдавил смотритель. Слова дались тяжело. С такой интонацией говорят перед тем, как сунуть слепых котенков в ведро с водой.

Раздался хруст, как от Сашкиной спины, когда он резко поворачивает корпус, а затем шуршание. Лысая голова снова появилась. Сашка отступил, вернулся к скамейке, но не сел, а спрятался за ней.

Смотритель выбрался из могилы, воткнул лопату в песок и побрел в темноту. Сашка следовал за ним. Обратная дорога к избушке показалась значительно короче, возможно шли другим путем. Наверное, так оно и было, Сашка не пытался вспоминать фамилии мертвецов, прочитанные на первом пути.

Сашка прильнул к окну избушки и наблюдал, как смотритель роется в шкафу, в альбомах, выискивает нужную фотографию. Их было много, но та, на которой жена улыбается, всего одна. Смотритель положил подушку на стол, а сверху фотографию и лег спать.

– Чем все закончилось? – спросил Антон.

– Пока ничем, четвертый день сегодня. Сегодня смотритель понесет фотографию и подушку ведьмам.

– И что произойдет, когда ведьмы получат эти предметы?

– Я полагаю они оживят его жену.

– Кошмар, – залепетал Антон.

– Я так же думаю, а потому мы с тобой помешаем этому случиться.

– Как? – удивился Антон.

– Очень просто. Залезем в избу и украдем подушку и фотографию.

– Но как мы это сделаем? Ведь смотритель в избе. Он нас поймает и что тогда?

– Если поймает, то непременно закопает в одной из вырытых могил. Забросает землей, а сверху положат гроб с мертвецом. Водрузят плиту с чьим-нибудь именем, но не нашим и никто никогда нас не найдет.

– Я не пойду, – запротестовал Антон.

– Как это не пойдешь? – удивился Сашка. – Ты ведь сам сказал, что веришь мне и доверяешь.

– Да, но ты сказал, что научишь как обращаться с людьми.

– Верно, и это первый урок. Злые люди никогда не должны жить среди добрых. Мертвецы не должны возвращаться к живым.

Они вышли на асфальтированную дорогу. В этой части кладбища, у главных ворот, у сторожки смотрителя, лежали самые богатые и именитые люди города. Тут политики и бандиты, певцы и писатели, журналисты и бизнесмены. Создавалось впечатление, что родственники умерших состязались, кто поставит самый большой и самый дорогой памятник. Здесь были каменные люди в креслах, рядом с мраморными собаками и львами, но всех перещеголял цыганский барон верхом на огромном коне. Изба смотрителя казалась ничтожно маленькой и нищей в окружении огромных, дорогих памятников. Синяя дверь прикрыта, у порога стояла пара грязных сапог.

– Он дома, – сказал Сашка и заставил Антона пригнуться. Они спрятались за спину бывшего мера города, убитого в какой-то бандитской разборке пятнадцать лет назад. У его ног лежал букет красных роз, бутылка водки и пачка сигарет.

Свет в избе не горел, но у порога мерцала грязная лампа, а возле нее крутился мотылек.

– Наверное спит, – предположил Антон, но Сашка так не думал, он покачал головой и указал на ворота, они все еще были открыты. Сашка глянул на часы и задумчиво произнес:

– Если бы была жива его жена, то закрыла ворота еще два часа назад.

Антон только теперь обратил внимание на Сашкино запястье и на циферблат механических часов с подрагивающей секундной стрелкой. Такие часы он видел раньше, только не мог вспомнить где. Может быть в каком-нибудь фильме у одного из героев или у директора школы. Он погрузился в воспоминания, припоминая какие часы носил Аркадий Сергеевич.

– Наверное ты прав, и он спит. Напился и уснул, – прошептал Сашка, – подойдем ближе.

Антон взглянул на Сашку выпученными от страха глазами и пробормотал:

– Ближе?

Он считал, что они и так подошли слишком близко, до избушки их отделял мужчина с тростью, женщина в окружении маленьких псов и большой красный крест. А что если их заметят? Что если смотритель очнется от пьяного сна с мыслью, что срочно нужно закрыть ворота? Выйдет на улицу в заношенных до дыр трусах в горошек, с папиросой в зубах и увидит Антона с Сашкой.

– Не бойся, он спит так крепко, что не услышит, как гремят копыта того коня, если ему вдруг вздумается ожить.

– Откуда ты знаешь? – с недоверием поинтересовался Антон.

– Знаю и все тут! – заявил Сашка и дернул брата за руку.

Они двигались полуприсядем, огибали могилы, старались не наступать на сухие сосновые ветки и шишки. Почти добрались до домика, как за воротами раздался противный, громкий писк клаксона проезжающего автомобиля. Они спрятались за крест. Коленки Антона ходили ходуном, дыхание участилось, а страх бил кулаком в сердце, предлагая сбежать вместе с ним, покинуть слабое, трусливое тело.

– Надеюсь он не проснулся, – сказал Сашка и дернул Антона за руку.

Добрались до стены и прижались к ней спинами. Сашка вновь глянул на часы, а Антон вспомнил директора школы и его часы, совершенно не похожие на эти. Те были желтые с прозрачными камнями, кто-то из класса уверял, что это бриллианты, что директор школы ночами грабит ювелирные салоны.

– Мы шли семь минут, – объявил Сашка.

Антону же показался этот путь бесконечно долгим, ноги устали, а сердце стучало как та игрушка из рекламы. Заяц, бьющий в барабан. Если зарядить новую батарейку, то энергии хватит на целую неделю, говорил закадровый голос.

– Подними меня, – скомандовал Сашка, встал под окном и вытянул руки вверх. Дотянулся до карниза, но подтянуться не смог, не на что было поставить ноги.

Антон обхватил талию брата, пыхтя и скрипя зубами, приподнял его на высоту чуть выше своих колен.

– Еще немого, – попросил Сашка.

– Больше… не… могу… – от натуги глаза покраснели, щеки надулись, вот-вот лопнут.