Сергей Пономаренко - Вурдалак

Базыль чувствовал, видя, насколько раздражен его спутник, что, если упадет или отстанет, тот ему не поможет. Надеяться надо было только на себя и не отставать. Вдруг у него перед глазами пошли красные круги, все поплыло, он рухнул на землю и смог только хрипло выдавить из себя:

– Все! Больше не могу!

Сидя на земле, Базыль заплакал. „Все! Это конец!“ – решил он. Янош обернулся и подошел к нему. Грубо схватил его за плечо, стал тормошить, говорить что-то резкое, но его слова не сразу дошли до сознания смертельно уставшего Базыля.

– Вставай, лес поредел! Мы скоро выберемся из этой проклятой пущи!

Отдохнув с четверть часа, они продолжили путь и вскоре действительно вышли из лесной чащи. Перед ними простирались уже пожелтевшие пшеничные поля, а примерно в двух милях находилось небольшое село – десятка два домов под соломенными крышами. Обрадовавшись, Янош с Базылем обнялись – они живы и им удалось выбраться из непроходимой мрачной полесской пущи, где легко сгинуть от голода или оказаться добычей диких зверей, где навсегда остались их недавние спутники.

Когда всплеск радости угас, они призадумались. Неизвестно, где они находятся и как их здесь примут. Восстание казаков под предводительством Богдана Хмельницкого поддержали практически все православные сельские жители, с ненавистными шляхтичами-католиками и униатами расправлялись безжалостно. Шла беспощадная война, и неизвестно, как в селе отнесутся к появлению подростков-шляхтичей. А что, если в этом селе ярые сторонники восставших? Тогда им несдобровать. Они решили назваться братьями, заблудившимися в пуще, и переиначили свои имена на манер православных: Базыль стал Василем, Янош – Иваном. Они рассчитывали на то, что никто их, чумазых оборванцев, не примет за отпрысков шляхтичей, тем более что украинским языком и местным наречием они владели вполне сносно.

Чем ближе они подходили к селу, тем тревожнее им становилось. Они заметили, что поспевшие рожь и пшеница уже начали осыпаться – разве рачительный хозяин это допустит? Нигде не видно было жнецов, и это было очень странно. Ведь, когда начинали убирать урожай, жнецы выходили в поле до рассвета и работали до темноты. А тут странное затишье и бездействие, когда каждый погожий денек дорог. Если бы не нестерпимые муки голода, они дождались бы ночи и только тогда отправились бы в село. К тому же солнце начало клониться к закату и до темноты осталось не так много времени. Но, как говорится, голод не тетка, пирожка не поднесет, и он погнал их в село, несмотря на все усиливавшуюся тревогу.

Когда они уже подошли к околице села, Янош, положив руку Базылю на плечо, остановил его:

– Странно, не слышно лая собак, мычания коров, а ведь скотину в это время должны гнать в село с пастбища! Словно там вымерло все живое. Уж не ордынцы ли в нем недавно похозяйничали? – И тут же сам себе возразил: – Как села выглядят после нападения татар, я видел…

– А что, если тут побывал карательный отряд наших жолниров и жителей наказали за помощь казакам? – У него в душе вспыхнула надежда: „И мы сможем присоединиться к отряду!“ – Они могут быть где-то рядом!

Янош с сомнением покачал головой:

– Тогда села бы не было – его сожгли бы, а на деревьях вместо груш висели бы тела мятежников.

– Идем и все узнаем. Что попусту гадать? – нетерпеливо произнес Базыль, ощутив, как голодные спазмы болезненно сжимают желудок. – Не может быть, чтобы мы в человеческих жилищах не нашли еды. Даже если людей не найдем.

– Пошли, хотя предчувствие у меня нехорошее. – И Янош положил руку на рукоять кинжала, висевшего у него на поясе.

– Янош, спрячь кинжал, чтобы он нас не выдал, – спохватился Базыль.

Янош неохотно подчинился и сунул кинжал под рубаху.

Подростки с опаской вошли в село. Дома не выглядели брошенными, по всему было видно, что еще недавно тут кипела жизнь. Да и тучные поля ржи, ячменя и пшеницы говорили о том, что все тут было в порядке. „Что же произошло? Не могли же селяне ни с того ни с сего все бросить и уйти?“

Но, несмотря на все эти странные обстоятельства, Базыль и Янош решили найти хоть что-то из съестного, избавиться от мук голода. Их сводила с ума мысль, что где-то рядом находится еда. Не раздумывая, они перемахнули через забор и заскочили во двор ближайшего дома. Они понимали, что если их застанут здесь одних, то примут за воров, могут покалечить, а то и убить, поэтому они несколько раз громко позвали хозяев, особенно не веря в то, что те объявятся. Никто не откликнулся, зато из сарая, к их радости, донеслось кудахтанье кур. Они бросились туда и увидели с десяток несушек. Подростки пришли в восторг, обнаружив недавно снесенные яйца, всего шесть штук, и мгновенно их выпили. Однако после этого аппетит у них только разыгрался. Они быстро поймали курицу и свернули ей голову, затем, посчитав, что за две наказание то же, что и за одну, свернули голову еще одной. Две курицы гораздо лучше, чем одна, ведь им надо было уносить отсюда ноги как можно быстрее, возможно, возвратиться в лесную чащу. Таинственное исчезновение жителей говорило о том, что здесь произошло нечто ужасное и оставаться здесь опасно.

Но, выйдя из двора, каждый с задушенной курицей в руках, они увидели в десятке шагов от себя старика и девочку-подростка. От неожиданности они остолбенели, не зная, что делать. Ведь вполне могло быть, что поблизости находятся и другие жители села.

Базыль дернулся было, собираясь броситься наутек, но Янош его удержал, понимая, что бегство сразу сделает их ворами. Время было жестокое, и за украденных кур они могли поплатиться жизнями. В лесу они плохо ориентировались, и местные селяне без труда их догонят. А вот денег у них было достаточно, чтобы заплатить за загубленных птиц.

– Погодь! – зло прошипел Янош и пояснил: – Попробуем договориться с селянами, убежать всегда успеем.

Базыль был другого мнения, но Янош в их маленькой компании главенствовал, поэтому он послушался товарища.

Янош смело пошел навстречу селянам, прикидывая, как ему быстро достать из-под рубахи кинжал, если возникнет такая необходимость.

– Слава Богу! – поприветствовал он старика, подойдя ближе.

– Во віки віків! – Старик глядел на него угрюмо, плотно сжав тонкие губы над жидкой седой козлиной бородкой.

Девочка явно была напугана. „Может, кроме них, в селе никого нет?“ – мелькнула мысль у Яноша.

– Нехай святий Микола дасть вам здоров’я і щастя! – продолжил Янош, присматриваясь к старику, стараясь догадаться, что у того на уме.

– Міг і я тобі того ж побажати, однак бачу у тебе те, що тобі не належить. – Старик нахмурился, но не разозлился, как ожидал Янош. – Чого ви, наче злодюги, на чуже подвір’я вдерлися, чужим куркам голови поскручували?