Сергей Пономаренко - Вурдалак

– Но, как говорится, услуга за услугу! – продолжил Владимир. – Вы должны мне сообщать, что делается поздним вечером и ночью в палатах отделения, кто из больных, как и вы, покидает их за деньги и кто из санитаров им это позволяет.

Долговязый Ташко снова загрустил, понимая, что легко покинуть больницу у него больше не получится. Чтобы закрепить соглашение, Владимир завел его в ближайший трактир и досыта накормил и даже разрешил выпить стопку водки. У быстро опьяневшего Ташко развязался язык.

Он рассказал, что услугами дежурных санитаров пациенты пользуются по мере необходимости, но нечасто и не все. Из их палаты это Яков Берштейн (Владимиру припомнился находящийся все время в движении улыбающийся коротышка, больной шизофренией), Петр Сидоров, когда его не тревожат лягушки в животе, и Костицкий (Владимир вспомнил застывшего во время их первой встречи в позе креста больного).

– Лещинский покидал лечебницу вечерами? – спросил Владимир о том, что больше всего его интересовало.

– А почему вы спрашиваете? Ведь Лещинский уже выписался, – удивился простодушный Ташко.

– Мы договорились, что вы ответите на все мои вопросы! – жестко напомнил Владимир.

– Да, он уезжал, и очень часто. За ним приезжала карета.

– Какая карета?! – насторожился Владимир, вспомнив вечернюю встречу с удивительной пассажиркой не менее странной кареты, которая до этого его пугала.

– В темноте не рассмотрел – большая, много лошадей запряжено. Я вышел следом за ним, но не успел дойти до кареты, как Лещинский уже на ней уехал.

– А из других палат кто вечером уходил? В частности, из палат доктора Топалова.

– Не помню, ведь кому-то надо сегодня, а другому завтра или послезавтра. Я ведь специально не вел наблюдения.

– Теперь вам придется их вести и обо всем рассказывать мне. Как и о любых странных событиях, происходящих ночью в отделении.

– Странных?! – Ташко рассмеялся кудахчущим смехом. – Ведь мы там все странные .

– Не поверю, чтобы вы не видели, как кто-то из больных Топалова уходит из отделения! Раз вы не хотите быть со мной откровенным, наше соглашение недействительно!

Ташко поменялся в лице и оглянулся перед тем, как едва слышно сообщить:

– Художник вечером уходил… А еще Скибинский.

– Почему вы их не хотели называть? Чего вы боитесь? – строго спросил Владимир.

Ташко наклонился к нему, обдав запахом недавно съеденного – сильнее всего пахло луком, – и тихо произнес:

– Доктор Топалов – страшный человек! Он не любит, когда кто-нибудь сует нос в его дела, интересуется его пациентами.

– Что это за художник?

– Иероним Велиал, наш местный художник, настоящее имя – Иван Половица. Стал рисовать всякую чертовщину, взял этот ужасный псевдоним – вы же знаете, что он означает?

– Велиал, или Белиал – падший ангел. За картины не попадают в психиатрическую лечебницу, как он тут оказался?

– Не знаю, нам запрещено общаться с пациентами доктора Топалова.

– Но уши у вас, Ташко, есть? Как он себя ведет? Проявлял ли агрессию?

– Не слышал ни о чем таком – вроде тихий.

Владимиру вновь припомнились слова Нестеренко, что следует опасаться «тихонь». А тут «тихий» художник, считающий себя падшим ангелом и свободно покидающий лечебницу вечерами. Сама судьба послала Владимиру удачу в виде неожиданной встречи с Ташко! Он почувствовал, что напал на след убийцы, хотя внутренний голос советовал не торопиться, не делать скоропалительных выводов.

– А Скибинский что собой представляет?

– Григорий попал в наше отделение на почве употребления крепких напитков, черти ему мерещатся и тому подобное.

«Не может быть, чтобы у доктора Топалова был на излечении обычный алкоголик!» – подумал Владимир.

– Кто он, чем занимался?

– Богатый человек, в Алексеевском пассаже у него пошивочное ателье.

Вскоре, поняв, что больше ничего интересного у Ташко не выведает, Владимир его отпустил и в хорошем настроении отправился в гостиницу.

Разговор с Ташко не выходил у Владимира из головы. Он убедился в том, что в лечебнице происходит что-то необычное и связано это с доктором Топаловым и его пациентами. То, что любой больной имеет возможность покинуть вечером лечебницу, убеждало его в том, что убийцу следует искать именно здесь. Психически больные могут сильно отличаться друг от друга, лишь часть их склонна к агрессии – явной или скрытой. Внешние признаки агрессивного поведения могут и не присутствовать, агрессивность может проявиться внезапно, без каких-либо видимых причин, как реакция на внутренние стимулы, фантазии.

Лещинский – психопат, и доктор Нестеренко прав, он не станет заранее планировать убийство, он может его совершить под воздействием нахлынувших эмоций. Ташко упомянул о черной карете, ожидавшей Лещинского возле больницы, но неужели таинственная барышня хоть как-то с ним связана? Или это просто совпадение? Мало ли в городе карет! Ночью, в темноте, они все выглядят черными. Владимиру очень хотелось, чтобы это оказалось всего лишь совпадением.

Более загадочные личности – больной художник и сам доктор Топалов. Безусловно, если сообщить следователю, что рассказал Ташко, он сразу возьмет в оборот художника, возможно, выбьет из него признательные показания. Санитаров-мздоимцев уволят, в отделении наведут порядок, и в ночное время никто не сможет его покинуть. Но что, если убийца не художник? Тогда он затаится, какое-то время не будет убивать, косвенно подтверждая вину художника. Однако рано или поздно убийца покинет лечебницу, снова возьмется за свое – и вскоре обнаружат очередной труп.

Поэтому Владимир решил пока не рассказывать всего следователю, попытаться самому в этом разобраться. К тому же теперь Ташко станет его глазами и ушами в отделении. Но его мучили сомнения в правильности своего решения.

«А если у меня не получится вычислить убийцу? Если он вновь отправится на охоту и будет новая жертва, а я не смогу ему помешать? – Тут Владимира осенило: – Убийца обескровливает жертвы не на улице, а в своем логове. Это должно быть обособленное здание, где никто не бывает. Возможно, это его собственный дом или дом, в котором давно никто не живет». Перед мысленным взором Владимира возник заброшенный дворец Дунина-Борковского – он вполне подходил для этого! Нужно было выяснить, в чьей собственности он сейчас находится и возможно ли туда проникнуть, а кроме того, где проживают доктор Топалов, безумный художник Половица, больной Скибинский. Неизвестно, как пропали женщины, но брат Кати Феликс явно шел на встречу. Поэтому надо расспросить Катю, узнать, с кем поддерживал отношения ее брат, хотя, наверное, об этом полиции уже известно.