Сергей Пономаренко - Вурдалак

Владимир остановился в тени дерева, но и она не служила защитой от зноя. Солнце еще не так высоко стояло в небе, а уже припекало немилосердно.

«В купальни! Только прохладная вода быстрой Десны спасет от жары!» – решил Владимир, и в этот момент обратил внимание на необычайное оживление возле входа в больницу. Очередь больных, как обычно, была немаленькой, но какие-то люди то входили, то выходили из здания. Владимир поспешил туда, чтобы узнать, в чем дело. У входа он увидел сыщика Лифшица, отдающего распоряжения двум субъектам, видимо, полицейским агентам. Не раздумывая, Владимир направился к Лифшицу:

– Мое почтение, Яков Давыдович! Какими судьбами?

– Тот же вопрос я хотел задать вам. Что вы тут делаете? Вы же отстранены от работы!

– Но никто не может запретить мне прогуливаться поблизости, разве нет? Я человек вольный, а вы при исполнении и просто так тут не могли оказаться.

Лифшиц скривился, как от зубной боли, тем не менее ответил:

– Доктора Фортунатова нашли мертвым в своем доме. Обнаружила утром прислуга.

– Что с ним произошло?! – спросил потрясенный Владимир.

– Нашли повешенным. Вначале думали, что это самоубийство, насторожило то, что не было предсмертной записки, и вскоре прибывший врач обнаружил на шее покойника две странгуляционные борозды – следы удушения. Одна едва заметная, видимо, доктора слегка придушили, чтобы он потерял сознание, а затем повесили.

– Выходит, это пятая жертва?

– Это вы о чем?! – испугался Лифшиц. – Что вы такое надумали? Никакого отношения смерть доктора к тем убийствам не имеет! Там обескровливание, а тут удушение и грабеж. Судя по всему, кто-то спугнул убийцу, и он не успел забрать все ценности из дома! – Сыщик отвернулся, дав понять, что разговор окончен.

Владимир ощутил, как его стал бить озноб от нервного напряжения. Интуиция ему подсказывала, что смерть старого доктора имеет отношение к предыдущим смертям, хотя в этом случае способ убийства другой. И именно это отличие говорило о том, что убийцу что-то вынудило экстренно его совершить. Полиция не видит между этими преступлениями связи и наверняка уверена, что мотив убийства Фортунатова – банальный грабеж, правда, с трупом. «Надо все хорошенько обдумать!» – решил Владимир и, увидев лавочку, на которую падала тень от яблонь, выглядывающих из-за деревянного забора, присел на нее.

«Прав был доктор Нестеренко, утверждая, что необычное преступление, не укладывающееся в шаблон, больше шансов раскрыть у человека неординарно мыслящего, чем у полиции, которая все пытается втиснуть в рамки понятного и привычного. Сумею ли я?»

Владимир попытался проанализировать происшедшие события и найти логику.

«Фельдшер Феликс Добронравов непосредственно подчинялся доктору Фортунатову, который поручал ему исследовать официальные и тайные анализы. У них возник конфликт, Феликс уволился и устроился в городской архив на низкооплачиваемую должность. И как раз в это время Феликс вдруг заинтересовался легендой о „черниговском упыре“ – казацком обозном Дунине-Борковском. Это никак не связанные события или звенья одной цепи? Со слов его сестры, Феликс в архиве нашел рукопись потомка обозного, прочтя которую сделал вывод, что знаменитый дневник Дунина-Борковского с магическими заклинаниями существует, и он даже знал, где тот находится. Но раз он это знал, то почему не нашел дневник? Выходит, дневник находился в таком месте, откуда его затруднительно было извлечь? Или у такого человека, который ни за что его не отдал бы? Второе более вероятно. Происходят убийства двух молодых женщин, их имена есть в журнале, в который Феликс записывал результаты исследования анализов. Анализы показали, что у этих женщин все в порядке со здоровьем. Видимо, они случайно попали в этот список и результаты анализов не могут быть мотивом убийства. Надо узнать, есть ли в этом списке третья жертва женского пола – жена купца Веретенникова.

Тела жертв обескровлены. Затем таким же способом убивают Феликса, его сестра говорила, что у него была назначена с кем-то встреча. С мужчиной или женщиной, неизвестно. Теперь убийство доктора Фортунатова. Феликса и Фортунатова связывало тайное проведение анализов, вот только они ничего не показали».

Тут Владимира осенило, и он чуть не подскочил.

«Почему не показали? Согласно им эти молодые женщины совершенно здоровы!»

– Добрый день, сударь!

Не замечавший за размышлениями ничего вокруг, Владимир вздрогнул и не сразу узнал стоящую перед ним женщину с большим узлом в руках. Это была вдова Ташко. Она сразу же присела рядом с ним.

– Хорошо, что я вас встретила, не придется передавать Олежику харчи и смену белья через санитаров. Они, канальи, требуют за это гривенник! Где я, вдова, возьму столько денег?

– Простите, госпожа Ташко, но я временно не работаю в психиатрическом отделении и не смогу выполнить вашу просьбу.

– Прошу вас, сударь, уважьте вдову! – взмолилась пожилая женщина.

– Я рад бы вам помочь, да не смогу – не пускают меня в психиатрическое отделение.

– Ну вот раз рады, то и окажите помощь!

– Ну не могу я, при всем моем желании!

– А коль желаете помочь, так и помогите! – настойчиво требовала женщина, пытаясь всучить Владимиру узел с вещами, слыша только то, что хотела слышать.

Владимир, поняв, что от нее не отвязаться, достал из кармана изрядно похудевший за это время бумажник. Монет не нашлось, и Владимир достал ассигнацию:

– Прошу принять от меня рубль в силу вашего бедственного положения и самой передать эти вещи через санитаров.

– Сударь, вы меня позорите! – Женщина напустила на себя оскорбленный вид. – Подаяния я не прошу!

– Великодушно простите, не хотел вас обидеть. – Владимир вознамерился вернуть рубль в бумажник, но женщина очень ловко выхватила ассигнацию и спрятала в складках одежды.

– Но помощь от чистого сердца принимаю! – сказала она и хищно усмехнулась.

– Именно помощь, не более того, – пробормотал Владимир, надеясь, что женщина уйдет и он снова может спокойно поразмышлять.

Однако вдова Ташко не спешила нести передачу сыну.

– Если бы вы знали, как я умаялась, идя сюда почитай через весь город. Извозчики, подлецы, требуют чуть ли не полтинник, где мне его взять? У вас дети есть?

– Нет, я не женат.

Владимир раздумывал: встать и уйти или дождаться, когда уйдет женщина? Скамейка в тени была очень удобная, да еще с нее хорошо были видны больничные корпуса.

Женщина начала монотонно рассказывать о своей жизни, о том, каким замечательным человеком был ее муж и каким неблагодарным оказался сын, для которого они так много сделали. Владимир уже хотел было встать и уйти, но вдруг слова женщины его заинтересовали.