Сергей Пономаренко - Вурдалак

В комнату вошел хирург Осип Гаврилович, очевидно, осматривавший тело убитой. Катасонов сразу переключился на него:

– Установили время смерти?

– Ориентировочно смерть наступила двенадцать-четырнадцать часов назад, более точное время сообщу после вскрытия.

Тут раздался истошный женский крик:

– Не позволю, чтобы мою бедную девочку резали!

Хирург поморщился, как от зубной боли. Катасонов приказал Лифшицу:

– Уведите отсюда мать убитой! Дайте ей успокоительного или хотя бы воды!

Потом Катасонов стал рассуждать вслух:

– Выходит, барышню убили часов в восемь или девять вечера. – И сразу обратился к Владимиру. – Кто-нибудь может подтвердить, что вас здесь не было в это время?

«Что мне делать? Рассказать о незнакомке Ирине? Но я понятия не имею, где ее можно найти! Хотя художник Половица должен это знать!»

– Я катался в карете с барышней по имени Ирина. Пациент психиатрического отделения Иван Половица должен знать, где найти эту барышню, он частенько был у нее кучером. – Владимир подумал: «Даже если она назвала свое настоящее имя, оно мало поможет без фамилии». – Затем ужинал с господином Семыкиным.

– Где найти этого Половицу и барышню Ирину? – прогремел Катасонов.

– Половица находится в психиатрическом отделении, он пациент доктора Топалова. – Услышав фамилию доктора, Катасонов скривился, словно съел лимон, – недавние воспоминания о казусе с сестрой Топалова были еще свежи. – А где разыскать барышню Ирину, мне неизвестно, ее фамилии я тоже не знаю, но, как я уже говорил, Иван Половица должен это знать.

– Как же он мог быть кучером, если находится на излечении в психиатрическом отделении?!

– Вечерами больных отпускают дежурные санитары за деньги.

– Господин Шульженко, я вынужден вас задержать, пока ваше алиби не подтвердят вышеуказанные особы, – сказал следователь. – Алиби у вас хлипкое, разве что и впрямь отыщется барышня Ирина и подтвердит, что весь вечер была с вами.

– А вот с этим, господин следователь, я не согласен! Вечером господин Шульженко был у меня! Не вижу оснований для задержания моего подзащитного! – раздался голос адвоката Семыкина, который неслышно вошел в комнату. Он вопросительно посмотрел на Владимира: – Вы не возражаете, Владимир Иванович, что я буду вашим адвокатом?

– Я безмерно благодарен вам за это, Петр Семенович. Вы пришли очень вовремя! – При виде Семыкина Владимир воспрянул духом. – Лучшего адвоката мне не найти!

– В котором часу господин Шульженко к вам пришел и до которого часа находился у вас? – бросился в атаку следователь. – С удовольствием задам этот вопрос и вашей прислуге.

Следователь и адвокат начали словесную дуэль, а Владимир даже не пытался вникнуть в смысл того, что они говорили, голова, да и все тело очень болели, и единственным его желанием было лечь в постель. К адвокату он вчера пришел в начале десятого вечера, а хирург, Осип Гаврилович, предварительно, до вскрытия, предполагал, что смерть Кати наступила между 19-м и 21-м часом, что не давало ему алиби. Наконец следователь и адвокат пришли к соглашению. Было решено, что сейчас все отправятся в психиатрическое отделение, и если больной Половица признается, что знает барышню Ирину, и расскажет, где ее разыскать, полиция займется ее поисками и на время оставит в покое Владимира.

В психиатрическом отделении они застали переполох – утром больного Ивана Половицы не оказалось в палате! Дежурные санитары божились, что ничего не знают, и уверяли, что тут не обошлось без нечистой силы, с которой художник ладил. И это только отчасти подтверждало слова Владимира, но не его алиби. И самое главное, где искать свидетеля – барышню Ирину? Все же адвокату удалось убедить следователя отпустить Владимира, не последнюю роль здесь сыграли их приятельские отношения и его личное поручительство за клиента.

Адвокат проводил Владимира до дома, в котором он снимал комнату, но, увидев, в каких тот живет условиях, ужаснулся и увез к себе. Изможденного Владимира вполне устроил приведенный им довод:

– Я за вас поручился, и теперь вы все время должны быть у меня перед глазами.

Адвокат отвел Владимиру одну из своих гостевых комнат и поручил его заботам горничной Клавы, после чего отбыл по делам. С помощью горничной Владимир привел себя в порядок, Клава то и дело ахала при виде синяков и ссадин на его теле. Весь в пластырях, с забинтованным левым глазом, он, оказавшись в постели, сразу же забылся тяжелым сном.

Проснулся Владимир уже во второй половине дня. Ужасные события этого утра всплыли в памяти. Чувствовал он себя чуть лучше, но больше, чем последствия побоев, его мучила вина за смерть Кати – милой, немного наивной девушки, которая не раз говорила, что ей угрожает опасность, а он не принимал ее слова всерьез. За что же ее убили? Судя по разгрому в ее доме, там что-то искали. Маловероятно, что деньги и ценности. Тогда что? Неужели дневник Дунина-Борковского и в самом деле существует и именно его там искали? Ничего другого Владимиру в голову не приходило.

Несмотря на возражения горничной, Владимир оделся и попросил ее найти извозчика. Приехав в больницу, он сразу направился в кабинет хирурга.

– Осип Гаврилович, я должен присутствовать при вскрытии! – заявил Владимир.

– Опоздали, голубчик. Девицу я уже вскрыл в присутствии следователя.

– И какова причина смерти?

– У барышни оказалось слабое сердечко, вот оно и не выдержало. По-видимому, ее перед смертью жестоко пытали. Если вас это интересует, она так и осталась девицей, над ней насильственных действий в этом плане не совершали.

– Как долго ее пытали?

Хирург пожал плечами:

– Одному Богу известно. Но не слишком долго – у нее был скрытый порок сердца.

У Владимира мысль работала четко. Неизвестно, нашел ли преступник то, что искал. Если это и в самом деле дневник Дунина-Борковского, то Катя его уже обыскалась и дома, и в библиотеке. Поэтому, если предположить, что преступник дневник не нашел, то следующим его шагом будет проникновение в библиотеку и архив, где раньше работал Феликс. Вот там его можно будет схватить!

Окрыленный этой идеей, Владимир отправился к следователю. Тот воспринял его соображения скептически:

– Вы говорите о поисках какого-то мифического дневника давно умершего Дунина-Борковского, который якобы связывает все эти убийства. Но они ведь отличаются и способом умерщвления, и местом нахождения жертв. Или вы просто хотите отвести подозрение от себя?

– Каким образом? – удивился Владимир.

– Все очень просто. Первое убийство произошло, когда вас еще не было в городе, поэтому и к следующим двум вы не имеете отношения. Если же существует связь между ними и убийством Катерины Добронравовой, то выходит, что убийца один и тот же, а значит, с вас снимаются подозрения. А если эти убийства не связаны между собой, то вы – главный подозреваемый, так как других нет. – Катасонов смотрел на Владимира, как кот на сметану.