Бентли Литтл - Университет [litres]

Добравшись до пятого этажа и открыв дверь, он оказался в тихой обители кафедры английского языка. Здесь слышались только приглушенные звуки бесед с глазу на глаз, негромкие слова, доносящиеся из кабинетов, в которых преподаватели обсуждали со студентами литературу и требования к учебному процессу. В отличие от кафедры информатики, самой популярной и активной на факультете гуманитарных наук, посетители редко посещали кафедру английского языка, и соотношение между преподавателями и студентами здесь было обычно три к одному. В шестидесятые и в начале семидесятых все было по-другому – тогда изучение литературы и искусства было обязательным для любого, кто мог называть себя студентом университета. Но эти дни давно миновали, и теперь Эмерсон был частью умирающей кафедры, вместе с которой он и уйдет под воду.

Да что с ним, черт побери, случилось сегодня?

Маленькая девочка, большой осел.

Да. Это проклятое обвинение. Именно оно испортило ему настроение и повлияло на сегодняшнее мироощущение.

Разволновало его.

Именно разволновало, хотя он и не хочет в этом признаваться. Черт, какое-то крохотное объявление о фестивале фильмов смогло полностью выбить его из колеи, его, любителя хоррора и порно, неутомимого борца за Первую поправку к Конституции… [26] Часть Билля о правах, ограничивающая влияние Конгресса США на свободы граждан. Он знал, что сказал бы ему Бакли: «Тряпка». И, может быть, был бы прав. Но все-таки что-то в выборе фильмов продолжало его мучить.

Войдя в свой кабинет и бросив портфель на стол, Йен взглянул на часы: 11.10. До заседания кафедры было еще двадцать минут. Достаточно времени, чтобы спуститься в «Хангер хат» [27] Название закусочной может быть переведено как «Приют голодных». и перехватить бургер или что-нибудь в этом роде. Но ему не хотелось вновь идти через толпу, и вместо этого Эмерсон опустился в свое крутящееся кресло, сделал глоток теплой, выдохшейся кока-колы из наполовину пустой банки, стоявшей у него на столе, и взял в руки антологию для курса по литературе ужасов.

Гиффорд.

Этот мужлан, приставший к нему в аудитории, действительно составитель этой антологии? Похоже на то. Йен пролистал книгу. Этот парень знает свое дело. Он выбрал лишь самые лучшие и самые характерные произведения для каждого периода, принадлежащие только самым крупным авторам, и составил сборник, который одновременно и гораздо короче, и гораздо фундаментальнее всех остальных существующих антологий.

«Мы должны убить Университет. Прежде чем Университет убьет нас».

Йен положил книгу и открыл портфель в поисках диссертации Гиффорда, но ее там не оказалось. Должно быть, оставил ее дома. Пару дней назад он попытался прочитать ее и даже осилил первые десять страниц, но работа была какой-то бессвязной, балансирующей на грани бестолковости. В ней не содержалось основной мысли, а написана она была в запутанном, псевдонаучном стиле, так что читать ее было очень трудно. Даже для того, чтобы вчитаться в нее, требовались серьезные усилия.

Но сейчас у него появилось соответствующее настроение – Маленькая девочка, большой осел

– и ему действительно было любопытно, что хотел сказать Гиффорд.

Йен закрыл портфель, откинулся на спинку кресла, уставившись на книжные полки на противоположной стене, и глубоко вздохнул. Может быть, в последнее время он перечитал ужастиков? Вот и сейчас он сидит в своем кабинете и планирует прочитать какую-то претенциозную «диссертацию», касающуюся Зла в Университете, написанную человеком, утверждающим, что Университет пытается его убить. И все это потому, что на глаза ему попалось объявление о студенческом фестивале «культовых» фильмов…

Может быть, ему стоит разнообразить свою жизнь?

Нет, никакого «может быть». Ему действительно надо начинать жить полной жизнью.

Йен не звонил Элинор с того самого дня, когда та оставила ему послание на автоответчике. Она же пыталась связаться с ним, оставляя сообщения у секретарей, но он не перезванивал, пытаясь наказать ее своим молчанием.

До чего только не доходит человек!

Эмерсон посмотрел на телефон и решил было позвонить Элинор, но подумал, что она может быть на работе, а там до нее не дозвонишься.

– Привет, приятель. – Йен повернулся вместе с креслом. В дверях стоял Бакли с пакетом чипсов. – Хочешь? – Он протянул ему пакет.

Эмерсон покачал головой.

– Занят?

– Не очень. – Йен пожал плечами.

– Так, может быть, наметим стратегию?

– Стратегию? Какую стратегию?

– На заседание. – Бакли вошел в кабинет, закрыл дверь и сел на свободный стул. – Кифер только что вернулся с ученого совета. Даже не взглянул на меня, притворившись, что не замечает. А ты знаешь, что это означает.

– Что его там нагнули.

– И трахнули без вазелина.

– И что ты предлагаешь?

Бакли засунул в рот еще одну чипсину.

– Надо наехать на него и заставить задергаться. Этот парень – тряпка. Мы на него надавим, и в следующий раз он будет самоотверженно бороться за нас, хочет он того или нет.

– Тактика запугивания.

– Зато всегда работает.

– Согласен. – Йен кивнул и потянулся к пакету. – Дай немного, я умираю от голода.

Как всегда, заседание кафедры проходило в конференц-зале, и Бакли с Йеном появились в нем вместе, по пути вербуя себе сторонников: Йоахима Переса, Лоренса Роджета, Мидж Коннорс, Элизабет Сомерсби, Тодда Круза, Фрэнси Ашентон. Они всей толпой заявились в конференц-зал, не обращая внимания на Кифера и нескольких патриархов, уже сидевших за столом.

Йен уселся напротив Кифера. Бакли – в конце стола. Остальные заполнили места между ними.

– И как у нас дела? – спросил Бакли и поднял руку. – Только не отвечайте. Вопрос риторический. И мне вовсе не хочется услышать цитату из античности из уст какого-то зачитавшегося до одури асоциального неудачника.

– Зачитавшегося до дури? – уточнил Тодд Круз.

Остальные засмеялись.

Кифер, заведующий кафедрой, ничего не сказал. Он сидел, глядя на пустую стену зала, и машинально поигрывал галстуком.

«Заведующий», – подумал Йен, наблюдая за ним. Что за глупый титул… В попытке найти какое-то нейтральное название для руководителя структурного подразделения не было ничего плохого – хотя лично он предпочел бы слово «председатель» или «председательница», – но это должно было быть новое слово, без всяких прошлых подтекстов. Как преподаватели языка, они должны с уважением относиться к словам и уделять их значению больше внимания, чем остальные люди.

Кафедра.

«Кафедра» – это неодушевленный предмет, которым можно пользоваться, но нельзя заведовать.

И хотя любого члена кафедры можно сравнить с неодушевленным предметом, им все-таки оказался Кифер.