Бентли Литтл - Университет [litres]

– Возможно, – солгал он. – Думаю, что вам стоит рассказать об этом Киферу и попросить его поговорить с кем-нибудь с кафедры программирования, чтобы они с этим разобрались. А сейчас я на вашем месте отключил бы компьютер и отнес его в кладовую.

– Но он нужен мне для работы…

– А вы что, не можете воспользоваться другим?

– Нет. Все мои материалы на его жестком диске. У меня не было времени создавать копии.

– Ну…

– Пусть стоит. – Секретарша повернулась к нему лицом. – Он прекрасно работал перед тем, как вы пришли, и, возможно, сам себя отремонтирует, когда вы уйдете. Может быть, тот, кто перепрограммировал его, сделал так, чтобы все это начиналось только тогда, когда вы входите в комнату.

Йен хотел сказать ей, что все это полный бред, но вместо этого улыбнулся, кивнул, отошел от ее кресла, обошел стол и направился к двери.

– Простите, что не смог помочь, – сказал он на прощание.

– Вы не виноваты. – Мария махнула ему рукой. – В любом случае спасибо за попытку.

Йен вышел в холл.

– Вот видите! – крикнула она ему вслед. – Теперь он прекрасно работает!

Почувствовав холод во всем теле, Эмерсон вернулся к себе в кабинет.

– Доктор Эмерсон?

Йен поднял глаза. Он почти уснул, и окружающие его предметы кабинета постепенно превращались в обстановку его детской спальни… Реальность вернулась как по щелчку, и, выпрямившись в кресле, он сфокусировался на фигуре, стоявшей в дверном проеме.

– А, Джим, привет… Заходи.

Паркер зашел в кабинет. Вслед за ним вошла молодая женщина, которую Йен помнил по семинару литературного творчества.

– Доктор Эмерсон? – Джим кивнул ему. – Это моя… м-м-м-м… – Он беспомощно взглянул на свою попутчицу.

– Девушка.

– Моя девушка Фэйт, – с улыбкой сказал Паркер.

– Я ее узнал. – Йен улыбнулся девушке. – Привет.

– Она помогает мне в моих изысканиях, – Джим понизил голос. – Ей все известно.

– Присаживайтесь, – Эмерсон указал на стулья перед своим столом. – Оба.

– Вы не поверите, что мне удалось обнаружить, – сказал Джим, усаживаясь. Он взглянул на Фэйт. – Что нам удалось найти.

– Отлично. Рассказывайте…

– Эй, маменькин сынок!.. – Из-за притолоки показалась физиономия Бакли. Увидев двух сидящих студентов, он замолчал. – Прости. Не знал, что ты занят. Зайду попозже.

– Нет. Заходи. Тебя это тоже касается.

– Что касается?

– Мы как раз обсуждаем Университет. И то, что здесь происходит.

– То, что здесь происходит? Ты это о том…

– Я о всяких странностях.

Бакли прикрыл за собой дверь и придвинул к столу запылившийся складной стул, стоявший возле книжных полок.

– Я весь внимание.

– Это профессор Френч, – представил его Йен.

– Бакли для студентов, которые не мои студенты.

– Джим, – представился юноша, вежливо кивнув. – А это моя девушка Фэйт.

– Джим и Фэйт изучали некоторые наиболее мрачные моменты нашей истории, – пояснил Йен. – Они просматривали архив номеров университетской газеты. Я подумал, что если у нас будут цифры по насилию, то мы сможем вывести какую-то закономерность.

– Хотите знать, что мы раскопали? – спросил Джим.

– Излагай.

– Хорошо, что вы сейчас сидите. – Юноша развернул перед собой лист бумаги. – Немного статистики: восемьдесят семь самоубийств, тридцать убийств, четыреста восемнадцать изнасилований, шестьдесят девять исчезнувших – и все это начиная с тысяча девятьсот восьмидесятого года. Дело в том, что насилие постоянно растет, как количественно, так и качественно. Хотя его уровень здесь всегда был высок. Фэйт воспользовалась данными, имеющимися в библиотеке, чтобы сравнить эти цифры с цифрами из других университетских кампусов Калифорнии, и это совершенно несопоставимо. Мы намного обгоняем их. Но даже для нас прошедшие два семестра были необычными. А уж этот… – Он махнул рукой в сторону окна. – Факты говорят сами за себя. – Джим протянул Йену пачку бумаг. – Я все это распечатал и сделал для вас копию. На последней странице есть даже сравнительный график.

Эмерсон просмотрел бумаги.

– А как насчет других смертей? От естественных причин?

– Они там тоже есть, – кивнув, Джим заглянул в бумагу, которую держал перед собой. – И тоже зашкаливают. Двести шесть сотрудников, студентов и преподавателей умерли от так называемых «естественных причин» за тот же временной отрезок.

– Твою мать, – вырвалось у Бакли. – И что, никто этого так и не заметил? Ни один из этих бюрократов не удосужился заглянуть в отчет и спросить: «Ребята, а это что такое?»

Джим молча взглянул на Фэйт, которая кивнула ему.

– Дело в том, – сказал он, – что они это сделали. В восемьдесят первом. Когда студент застрелил преподавателя за то, что тот поставил ему плохую отметку…

– Я помню этот случай, – сказал Бакли. – Пол Норсон. С химического факультета.

– Именно. Так вот, члены правления тогда написали письмо президенту с требованием провести расследование дисциплинарной политики Университета в связи с тем, что уровень насилия с тяжелыми последствиями слишком высок. Они ссылались на антивоенные демонстрации, «студенческое недовольство» и «внешних агитаторов», а мне показалось, что подобное расследование уже проводилось в шестидесятых-семидесятых, потому что даже для того времени волнения здесь значительно отличались от всего, что происходило в других университетах. Да и в письме своем члены правления винили во всем университет, а не студентов-радикалов. У меня создалось впечатление, что они столкнулись с фактами, которые не смогли объяснить, и стали искать козла отпущения.

– И что потом? – спросил Йен.

– Не знаю. Я нашел только одну короткую статейку по этому поводу, и больше ничего. Я не знаю, чем это все закончилось. Может быть, об этом написано где-то на последних страницах газет – мы же в основном обращали внимание на первые. Но я могу проверить.

– Черт, но в то время мы уже были здесь. – Бакли взглянул на Йена. – Тогда почему же ничего об этом не слышали?

Йен пожал плечами.

– Может быть, вам, господа, стоит почаще читать университетскую газету? – устало улыбнулся Джим.

– Может быть. – Бакли рассмеялся.

– Знаете что, – предложил Паркер, – может, стоит поговорить с администрацией и рассказать там, что происходит? Может быть, они знают что-то, о чем мы не подозреваем?

Бакли презрительно фыркнул.

– Не такая уж плохая идея, – сказал Йен. – Я не знаю, к чему все это приведет или что мы можем со всем этим сделать, но чем больше у нас союзников – тем лучше. Кроме того, Джим прав в том смысле, что они могут взглянуть на все происходящее под другим углом. Нам необходимо консолидировать наши усилия, с тем чтобы не выполнять одну и ту же работу дважды. Я поговорю с президентом Лэнгфорд.