Гари Майерс - Истории Гипербореи [сборник]

Мальчик молча наблюдал несколько столкновений между почти превратившимся в скелета колдуном и угрюмым бандитом. Ведь все же, несмотря на свою истерзанную плоть и длительное заточение, Закатус был магом, который решался прямо смотреть в лицо Ликуоимху, а не опускать взгляд в знаке покорности, даже прекрасно зная, что жестокое наказание обязательно последует за такой поступок. Постепенно мальчик понял, что это именно Ликуоимх жил в страхе перед этим оборванным колдуном. Закатус не ведал страха: что еще мог сделать Ликуоимх с его земным телом? Это могучий Ликуоимх истекал потом, именно он, даже после самого жестокого избиения Закатуса, ухаживал за ним и сохранял ему жизнь. Это Ликуоимх дрожал перед твердым взглядом мага.

В конце концов, даже король далекой Иккуа не мог больше игнорировать беззакония Ликуоимха, рыщущего в поисках добычи, и однажды новость доставил быстрый гонец о том, что король Иккуа собирает свою армию, чтобы выступить против бандита. Ликуоимх с радостью воспринял это известие, поскольку это могло отвлечь его от пустоты его пышного существования. Он созвал всех бандитов с окрестностей и предложил им союз против Иккуа. Когда армия Иккуа будет разбита, они разграбят древние обсидиановые дворцы старой династии Иккуа и возведут новую династию — линию Ликуоимха.

В душный день, тяжелый от нависших дождевых туч, славный пир был устроен за огромными столами, чтобы отпраздновать грядущий марш против армии Иккуа. Блюда с фазанами и сочным мясом ленивцев джунглей, тонко нарезанной пряной рыбой, прекрасной выпечкой и различными фруктами стояли в огромных количествах перед пирующими, а рядом с каждой тарелкой находились по две бутылки вина. В центре толпы стоял Райхорн, жонглируя опасными сверкающими, острыми, как бритва ножами, в то время как для удовольствия людей Гимбус освобождался из шелковых пут и воровал сокровища на радость всем, в то время как в своих великих кулаках Мордабас сминал толстые стержни из темного закаленного металла. В разгар праздника Ликуоимх велел привести искалеченного колдуна, чтобы старик-колдун стал своего рода тотемом неуязвимости Ликуоимха для его союзников и напоминал о его прежних завоеваниях.

Колдун выглядел должным образом — ноги в кандалах, обрубки рук прижимая к бокам, он двигался с помощью мальчика. Его волосы были белыми, щеки впалыми, больная почти бескровная кожа обтягивала кости. Лохмотья, которые он носил, были остатками его колдовских одежд.

Ликуоимх издевался над бывшим владельцем крепости.

— Это, милорды, милость Ликуоимха. Видите здесь бывшего владельца этой крепости, который живет, пользуясь моим гостеприимством, с тех пор, как отошел от колдовских дел.

Но тут мальчик шагнул вперед и громким и чистым голосом сказал:

— Я — уста чародея Закатуса, и вы, что забрали у него обе руки и голос, знайте, что он обрел их через этого ребенка. Благодаря Черным Богам Р'Льеха пришел этот день, чтобы вы сдержали свое обещание, что Закатус переживет вас.

Затем ребенок взмахнул руками и запел, распахнул свою тунику, чтобы показать, что все его тело было украшено древними и кощунственными символами самых темных богов мести, и выкрикнул великое Тайное Имя, которое нелегко выразить словами. После произнесения этого имени все в большой комнате были словно парализованы на месте. Затем мощный треск пронесся по залам. Из трещин мозаичного пола появились шарики застывшей крови, и тонкие ниточки двинулись сами по себе к обрубкам запястий Закатуса. Эти нити сливались, превращаясь в пальцы отвратительной пары кроваво-красных рук.

Даже несмотря на колдовской паралич, лицо Ликуоимха исказилось от неудержимого страха, когда он понял, что наступает его неизбежная гибель!

Когда во всеоружии армии Иккуа подступили к крепости, они увидели скудную процессию, скользящую, как призраки, в прохладную гиперборейскую ночь. И когда они расспросили этих путешественников, они узнали, что те были слугами, которые, по настоянию тюремщика, решили уйти в ночь, потому что на крепость обрушился Великий Страх. Затем жуткий и таинственный рев наполнил ночь, и этот звук породил страх в груди каждого, кто его услышал, и только строгая подготовка солдат не позволила армии перейти к позорному бегству, но офицеры посчитали разумным отступить и расположиться лагерем пока не вернется дневной свет.

Когда разведчики вернулись к крепости в утренних лучах, они с недоумением обнаружили, что все здание лежит в руинах. Они отправили донесение армии, а когда подошли еще ближе, то увидели старика и маленького мальчика, стоявших рядом с руинами, и капитан обратился к ним:

— Вы знаете, почему рухнул этот замок?

— Конечно, — сказал мальчик. — Этот замок упал и убил бандитов и всех их союзников до последнего человека, за исключением того, кто должен быть похоронен заживо в этих руинах, его руки и ноги раздавлены, так что их не восстановит ни один врач, и все это произошло из-за Страха Ликуоимха.

Сказав эти странные слова, мальчик помог старику подняться на ноги, и вдвоем они направились в лес и больше их не видели.

Так солдаты Иккуа распространили рассказ о Страхе Ликуоимха.

Сатампра Зейрос оглянулся и, прищурившись на солнце пустыни, взглянул вдаль. Пыльные тучи, вздымающиеся высоко в небо, сказали ему, что он еще не обманул своих преследователей. Трижды проклятый Вутра! Он громко сплюнул и заставил свою лошадь бежать еще быстрее.

Сказать, что все прошло не совсем хорошо для лучшего вора Гипербореи в его последнем деле, наверняка было бы преуменьшением. Правда он беспрепятственно проник в Святыню Вутры и прятался в темных альковах, пока аколиты не закончили свои богослужения богу-ящерице и не удалились в свои личные комнаты, прежде чем двинуться дальше. И заняться своим делом — опорожнением разбухших сундуков (Вутра был богом удачи, и поселение Гарун-Заае очень нуждалось в этом товаре в наступившие дни волнений и политических интриг) в свои поясные сумки, а затем приготовил свою веревку с крюком, чтобы спокойно сбежать из одного из самых высоких открытых небесным огням святилищ. Но потом, как всегда случалось со старым Сатампрой Зейросом, — произошло неожиданное! Старый Вутра, его длинные змееподобные усики начали двигаться сами по себе — это был не простой идол!

Усталый мастер-вор приготовился сражаться с пробудившимся богом-ящерицей, — но он не был воином! Сокрушаясь об отсутствии рядом сильного крепкого молодого компаньона, такого как бедный покойный Тироув Омпаллиос или даже Виксила (ах, красавица Виксила! Где же она теперь, спустя много месяцев с тех пор, как они ограбили храм бога луны Леникуа?), даже Виксила была намного более опытным бойцом, чем он! Оказавшись без помощи любого из них или любых других людей, если уж на то пошло, старый Сатампра подумал о том, чтобы достать щепотку Пыли Гизикса и подчинить монстра-рептилию. Но, то ли неправильно определив необходимую дозировку для такой задачи, или просто забыв, как давно была приготовлена эта партия Пыли, использование ее, таким образом, имело самый неожиданный побочный эффект: ящер-монстр упал на каменные плиты, мертвый!