Джо Лансдейл - Бог Лезвий

– Как, черт побери, ты заполучил этот дом?

Клайд улыбнулся.

– Он ведь твой, да?

– Весь без остатка, – кивнул Клайд. – А заполучил я его легко. Все, что я хочу, само идет ко мне в руки. Однажды я решил здесь обосноваться. Ну, как видишь, обосновался.

– Но как?..

– Да просто, говорю же. Когда-то этот дом сдавали внаем. Здесь тусовалось старичье в основном, этакая коробка со старыми портянками. Мне тогда тоже надо было где-то жить, потому что я чалился на улице. Дом мне нравился, но на комнату денег не было. Пришлось найти хозяина. Таковой у дома еще был, тип с больными ногами. Ну, я ему и сказал, что занимаю подвал – там вода еще не стояла, – а если ему что-то не нравится, начищу пятак. Если позовет копов – я просто уйду от них на испытательный срок, потому что суд по делам несовершеннолетних меня уже столько раз выпускал, что впору мне удостоверение на свободный проход выписывать. Сказал, что знаю про его детей, прелестную доченьку, которая на моем конце будет смотреться еще прелестнее, и что, если его что-то не устраивает, я ее у него на глазах раком поставлю, а потом всуну ей до упора и проверчу внутри, словно гребаный трубочист. Как видишь, я сначала вызнал все про старого педика – его связи, семью и то, чем он дорожит. В общем, испугу навел – как положено. Он проблем не хотел и позволил мне и моей тогдашней шкуре заехать. – В глазах Клайда блеснул огонек. – О той шкуре – просто чтоб ты знал, насколько я жесткий тип, – ее тут больше нет. И она, и мелкий панк, к которому она надумала от меня перебежать, оба получили славный урок плавания.

– Ты утопил ее в заливе?

Клайд кивнул в сторону подвала.

– Во как, – уважительно протянул Брайан, чувствуя у себя нежданный стояк. С ног до головы его бросало в волны приятного жара. Старина Клайд кого-то без шуток грохнул и не жалеет; более того – гордится. Брайану это нравилось. Похоже, Клайд – именно тот сверхчеловек, на которого он надеялся. И теперь, коль скоро Клайд признал перед ним факт убийства, значит, доверяет – признает в нем сподвижника, такого же сверхчеловека.

– Что было потом? – спросил Брайан, чтобы ненароком не облизнуть пересохшие от волнения губы.

– Ну, я со шкурой обосновался тут. Кое-каких моих дружков с ихними шкурами тоже сюда потянуло. Я пустил. В итоге нас в клятом подвале скопилось с полдюжины. Мы попросили хозяина подбрасывать нам еду, и он подбрасывал – потому что трус. А еще мы постоянно напоминали ему, как нам нравится его миленькая дочурка. Я описывал, что мы с ней сделаем, если она ненароком сюда забредет, прям язык на этом деле набил. Так продолжалось довольно долго, а потом, в один прекрасный день, он возьми и не принеси нам жрачку. Ну, я сказал парням – со шкурами на эту тему не перебалтывался, у них на все найдется свое хреновое мнение, и если тебе не приспичило узнать, как лучше всунуть «тампакс» или какой цвет хорошо сочетается с синим, лучше их ни о чем не спрашивать, – так вот, я сказал парням, что так жить нельзя. Они согласились, и мы основательно перетрясли это местечко. Стариков запугали, одну бабку побили, одну собачонку приколотили за уши к дверям хозяйки.

– И что, копы не всполошились?

– Еще как! Приехали из-за жалоб и сказали нам, чтоб держались подальше от дома. Но что еще они могут сделать? Никто не видел, как мы проказничаем, а жалобы – просто слова. Тем не менее на время мы съехали. Пообщались с коммунальщиками. Там тоже, как водится, попугали, прищучили. В общем, нам разрешили платить по счетам вместо съехавшего хозяина, а тот и не против был. К тому времени шкуры нам деньжат организовывали, сам понимаешь, каким местом. Ну а как только счета стали оплачиваться из нашего кармана, что копам оставалось делать? Только смотреть, как мы развлекалово протягиваем. А вскоре старые ветоши съехали, совсем им житья от нас не стало – и все, дом наш. Засрали мы его, правда, порядочно, а хозяин, уже отбывший, понятное дело, ни цента не хотел вкладывать – зато получил от нас не в пример больше, чем от всего старичья здешнего. Манда-то оплачивается хорошо, ежели не знал.

– Знаю-знаю, – хмыкнул Брайан.

– Ну вот и славненько. Как хорошо под чертой ответственности перед законом, ты бы знал. На судах сплошная потеха-морока. Судьи не знают, что с нами делать, вот и отпускают к чертям собачьим, а нам того и надо. После того как тебе двадцать первый стукает, жить незачем, потому что все дурацкие законы и на тебя начинают действовать. А пока мы просто сбившиеся с пути истинного дитяти, которых когда-нибудь время выправит.

– Понимаю.

– Молодец. Пошли наверх. Повидаешь кое-каких прикольных людей.

– Каких?

– Ну, девчонку одну. Хочу, чтоб ты ее отбарабанил.

– Вот как?

– Вот так вот. Она тебе не рядовая прошмандовка. Ей тринадцать по паспорту, то ли из дому сбежала, то ли еще что. Я где-то с месяц назад ее на улице подобрал. С мозгами у нее полнейший непорядок – хотя, может, так всегда было: чистый лист, ноль. Но, дружище, буфера на месте. Большие, что клятые мячи. Как у взрослой бабы, ей-богу.

– И что мне это будет стоить?

– Ты смеешься? Получаешь, что хочешь, и никакой расплаты – в деньгах точно.

– Если не в деньгах, то в чем?

– Душу твою хочу, – ухмыльнулся Клайд.

– И кто ты у нас такой тогда, дьявол? – Брайан удивленно выгнул бровь. – Я думал, ты лишь вонючий провинциальный Дракула.

– Я и Дракула, и дьявол разом.

– Значит, мне нужно расписаться кровью?

Клайд расхохотался.

– Конечно, чувак. Кровью. Написать что-нибудь долбаной кровью. Ты мне по душе, Брайан. Без бэ говорю, молодец пацан.

И они пошли смотреть комнаты наверху. В последнюю очередь зашли в ту, где горел свет. Там были люди.

В комнате воняло. На полу лежал матрас с голой девицей, которую оседлал парняга – тоже голый. Парняга двигался с отчаянной самоотдачей, а девица не подавала никаких признаков жизни.

Другая девушка, с непомерно большой грудью и огромными глазами, сидела рядом с толстым парнем – оба голышом, – на свободном краю матраса и завороженно созерцала творящееся вблизи действо. Когда Клайд и Брайан вошли, и она, и толстяк кинули на них взгляд – и по их глазам Брайан понял, что оба накурены до отказа. Они улыбнулись новоприбывшим настолько идеально в унисон, что можно было подумать: у них один набор лицевых мышц на пару.

Парень верхом на девице издал громкий полувсхрип-полустон и скатился с нее с дебильной улыбкой на лице. С его обмякшего конца капало. Девица продолжала лежать на матрасе, вытянув руки по швам и закрыв глаза.

– Это Мультик, – представил Клайд парня. – А тот Торч, – он указал на толстячка. – Никогда не слышал, чтоб этот ублюдок говорил. – Ни одна девчонка представления не удостоилась. – Лучшие из лучших, можно сказать. Остались со мной до конца.