Джо Лансдейл - Бог Лезвий

– Конечно, нет! Я краду пляжные полотенца при первой возможности, потом сшиваю их вместе, и получаются очень крутые покрывала, которые я дарю родственникам на Рождество.

– Ох, кажется, ты на меня злишься.

– Еще чего. – Развернувшись, она пошла прочь.

– Эй! – Монти поплелся следом. – Ты не можешь уйти!

– Ты серьезно? Как видишь, могу.

– Нельзя просто так взять и уйти, говорю тебе.

Она повернулась к нему, гневно нахмурив брови, и уперла руки в бока, закинув на плечо полотенце.

– Просто так нельзя, да? Что ж, смотри у меня, я уйду от тебя сложно ! – С этими словами она пошла спиной вперед, делая нелепые раскоряченные шаги.

Монти ничего не мог с собой поделать и расхохотался. Бекки сделала еще пару шагов, повернулась, положила руки на бедра и тоже засмеялась.

– Эй, приставучий тип! Иди за мной! – И она снова как-то странно, на манер не то краба, не то кенгуру-инвалида, начала удаляться от него по песку. Монтгомери пошел за ней, пробуя делать, как она, и довольно скоро они стояли рядом и дружно смеялись.

– Послушай, – сказал Монтгомери, отдышавшись. – Прости меня! Давай начнем все сначала.

– Валяй.

– Девушка, я вас где-то видел раньше. Мы знакомы?

– Не-а. Меня зовут Ребекка Шайнер.

– А меня – Монтгомери Джоунс!

– Никогда не хотел сменить имя?

– Часто об этом подумываю.

– Серьезно, одно из самых нелепых, что я когда-либо слышала.

– Погоди, ты еще не знаешь моего второго имени: Бьюфорд.

– Ты меня точно за нос водишь.

– Хотел бы я! У тебя милый носик.

– Что ж, может, позднее тебе выпадет шанс.

– Правда? Неужели?!

– Ну-ну, лежать, мальчик!

– Прости! Уже лежу.

– Монтгомери Бьюфорд Джоунс. Хм-м-м… Господи, звучит ужасно. Ты что, второй ребенок в семье? Или самый младший братец?

– Самый младший, всё так. А теперь забудь, что я тебе об этом сказал.

– Монтгомери Бьюфорд Джоунс- мла-а-адший.

– Ох, я смотрю, ты ничего не забываешь!

– Купишь мне хот-дог?

– Ты шутишь? Если пожелаешь, я ради тебя хоть весь ларек ограблю.

– Я согласна грабить и убивать, если купишь мне хот-дог. Кстати, ларек – это мелко. Предлагаю обчистить заправочную станцию.

Вскоре после этого Монтгомери выгреб все свои денежные сбережения из бардачка машины, они закупились хот-догами и стали ходить по пляжу, держась за руки и болтая – пока солнце на небосводе не сменила луна. Они обсудили все, что пришло в голову: политику, религию, книги. Он рассказал ей о своей летней подработке, она ему – о своей; об учебе в Университете Хьюстона – как выяснилось, она училась там же и была удивлена тем, что они никогда не встречались.

(– Жаль, что у нас не было общих занятий!

– О да, хитрец, еще как жаль.)

Еще он поведал ей печальную историю о множестве падений и отсутствии взлетов (то бишь о своем опыте посещения спортивных секций), на что она отреагировала долгим перечислением своих университетских успехов на поприще бегуньи и главы студенческой женской команды по плаванию, попутно заметив, что ( без обид! ) по Монти видно: спортсмен из него так себе – взять хотя бы сегодняшнее драматическое падение… Монти в ответ рассмеялся, и они снова говорили обо всем на свете – пока не стало очень-очень поздно. В ту же первую ночь они рука об руку отправились в его покои в Хьюстоне.

– …эй, обрати на меня внимание.

– М?

– Монти! Земля вызывает Монти.

– Что?

– Помнишь меня? Это я, твоя жена. Лежу рядом с тобой, на пляже. Намажешь меня кремом для загара?

– Черт, прости меня. Я замечтался.

– О длинных загорелых ногах?

– Да.

– Вот говнюк.

– О твоих длинных загорелых ногах.

– Ага, конечно.

– Клянусь!

– Клясться плохо, мистер Монтгомери Бьюфорд Джоунс-младший.

Он обнял ее руку.

– Я думал о том, как мы встретились.

Бекки поморщилась.

– Надо же. И как? Я вот не помню. По-моему, ты был со мной всегда. Как родовой дефект, что ли.

– Ну, пластическую хирургию никто не отменял.

– После тебя останется слишком большой шрам.

– Ты мне льстишь.

– Ты что, правда думал о моих ногах?

– Да.

– А о ногах других женщин когда-нибудь думал?

– Не дай бог!

– Ой, Монти, брось.

– Ну… иногда?

– А о чем-то большем чем ноги?

– Иногда.

– Засранец!

– Да, я такой.

– Так и знай – я фантазирую о Джиме Керри, когда ты не видишь. Одной мысли об этом гуттаперчевом человечке мне хватает, чтобы кончать кипятком.

– Звучит мило!

– Зуб даю, Монти, так и есть.

– Прямо в гостиной, да?

– Да! Прямо на софе.

– Господи, вот откуда этот запах, а я думал, нам кот подушки метит.

– Ах ты… засранец.

– Да, я бываю засранцем!

– Ты всегда такой. Немедленно намажь меня кремом.

– Как тебе… вот так?

– Ммм…

– Бекки?

– Да?

– Где то черное бикини?

– Дома.

– Ты в него еще влезаешь?

– Пощечину бы тебе влепить, Монтгомери Бьюфорд. Ты же знаешь, что влезаю. За все время я поправилась от силы на два-три фунта, на фигуре это не могло сказаться. Или ты не заметил?

– Заметил.

– Готова поспорить, ты даже не смотришь на меня.

– Смотрю! Почему ты не надела его сегодня?

– Не носила его несколько лет кряду.

– Почему?

– Ну… стала немного старомодной.

– Ты такой не была, когда я тебя в нем увидал. Бог мой, там простора для фантазии вообще не оставалось!

– Тогда я просто много чего покупала в порыве. Так он ко мне и пришел.

– М-да, звучит не очень раскрепощенно.

– Быть может, но так и есть.

– И все же, почему бы не надеть его сейчас?

– А что, этот мой наряд плохо смотрится?

– Слишком закрытый.

– У тебя шовинистический рецидив, Монтгомери Бьюфорд.

– Определенно.

– Что скажут твои дружки-либералы?

– Что-то в духе «могу я посмотреть на задницу твоей жены», наверное.

– Ох, Монти…

– Я не прикалываюсь. Ты видела их жен? Настоящий косяк белуг. Кроме того, я что, евнух? Мне нравится, как ты в нем выглядишь.

– Уломал, я надену его специально для тебя в следующий раз, когда мы пойдем на пляж.

– Уверен, ты забудешь.

– Ты невыносим.

– Можешь надеть его сегодня вечером дома. И тогда убьешь двух зайцев разом: сразишь меня наповал и не будешь сушить весь этот песок.

– Сушить песок? С чего бы?

– Все здешние мужланы слюной бы изошли, если бы увидели тебя в той штуке.

– Сейчас получишь по носу.

– Может, лучше поцелуешь?

– Можно и поцеловать.

– Отлично. По-французски?

– Монти, может, прибережешь свой пыл до дома?

– Непременно сохраню.

– Вот и славно. Намажь меня все-таки кремом.

Он подчинился, то и дело забегая пальцами на грудь, что едва выступала по бокам.

– Перестань, Монти!

– Ладно-ладно.