Андрей Каминский - Хищная Вселенная

— Думаете это связано с тем звездолетом, что атаковал нас? — спросила Фай Родис.

— Похоже, другого объяснения нет, — пожала плечами Тивиса, — хотя и очевидно, что сейчас это существо спокойно обитает в дикой природе, приспособившись к ней лучше, чем любой из здешних видов. И, судя по обилию вредоносных форм жизни, наблюдаемых на этой планете, здешняя биосфера, под воздействием Стрелы Аримана тоже стала приобретать патологические, смертельно опасные для человека черты.

— Стрела Аримана, — пробормотала Родис.

— Да, — кивнула Хенако, — нам известны такие примеры из земной истории. Когда в Эру Разобщенного Мира истребили кашалотов, размножились большие головоногие, с которыми пришлось вести настоящую войну. Истребление любого вида немедленно нарушало миллионолетнее равновесие природы, но в силу избирательной направленности всякого злого дела, которую мы теперь называем Стрелой Аримана, уничтожению подвергались преимущественно красивые, заметные, менее приспособленные к новым условиям жизни животные и растения. Оставались в основном вредные виды. Иногда они размножались фантастически быстро и буквально заливали волнами своей биомассы огромные пространства. Но здесь закон преимущественного выживания вредоносных форм там, где природа неумело коверкалась человеком, приобрел размах и изощренность, просто напросто невозможный на Земле. В результате чего концентрация инфернальности на этой планете достигла неведомого нам доселе уровня.

— Храфстра, — сказала Родис и, в ответ на недоуменный взгляд Тивисы, пояснила, — этим словом в иранской мифологии именовались вредоносные, опасные формы жизни, почти истребленные на нашей планете, но получившие такое развитие здесь. Но также именовались и некоторые народы и расы, считавшиеся порождением Ахримана. Разумеется, подобное предположение является антигуманным и человеконенавистническим, неприменимым к ситуации на Земле, но все же… Возможно ли, чтобы какая-то из вредных, смертельно опасных форм жизни развилась до разумного существа, сохранив при этом все свои хищные инстинкты?

— Не могу знать Родис, — Тивиса беспомощно развела руками, — подобное предположение настолько противоречит всей нашей науке, что…

— Настала пора мне оживить свой опыт погружения в инфернальность, — произнесла Родис, вставая, — похоже, что мы упустили в прошлом нечто очень важное.

— Я не сказала вам еще одну вещь, — произнесла Тивиса и Родис вопросительно взглянула на нее.

— Это существо бесплодно, — пояснила биолог, — у него атрофированы половые органы. Это и некоторые иные признаки, указывают, что он не является полноценной особью, а лишь придатком к чему-то большему, как наши общественные насекомые.

— Это значит?

— Это значит, что где-то есть еще и матка.

Олла Дез глубоко вдохнула, выходя из состояния самогипноза, в который трое землян входили по очереди, сидя, скрестив ноги, на полу пещеры. Краем глаза она заметила Грифа Рифта, усевшегося рядом с СДФ, и его хмурое лицо объяснило ей все без слов. Недавно он отправил очередной сигнал о помощи оставшийся без ответа — толща холмапрепятствовала нормальной связи. И девушка помнила, что перед тем, как погрузится в транс, на роботе горело только три нити из имевшихся двадцати — батареи уже почти разрядились.

Олла посмотрела прямо перед собой — перед входом, не в силах преодолеть силовой барьер, туда сюда сновали чудовища, казалось, находящиеся в вечном движении. Невольно она засмотрелась на черные, четко сегментированные тела, матово поблескивающие на свету. Ничего лишнего, никаких намеков на жир — совершенные в своей хищной поджарости твари обладали своеобразной, пусть и смертельно опасной красотой. А в молотовидных вытянутых головах, покрытых панцирем, Олле почудились откровенно фаллические очертания. Мысль эта явилась ей столь неожиданной, что она почувствовала как ее щеки заливает румянец.

«Совершенное воплощение мужественности, — вдруг подумалось ей, — фаллизм, начисто лишенный всего человеческого, вообще нормального животного начала. Идеальное существо Инферно».

Будто и не было недавней кровожадной горячки — окружившие людей чудовища двигались с неумолимостью и размеренностью бездушного механизма. Время от времени они все же пробовали атаковать — спрыгая на людей и отскакивая от силового поля, скаля острые как иглы зубы. И все же они не уходили, словно в их звериных мозгахзакрепилось некое представление о временности этой преграды. Иногда одно из таких существ подходило ближе и, усевшись на задние лапы, высовывало длинный твердый язык, на конце которого раскрывалась вторая маленькая пасть. Острые зубки соскальзывали с поверхности силового поля, но твари не оставляли своих попыток, будто надеясь все-таки найти уязвимое место, через которое можно вгрызться в невидимую броню.

Гриф Рифт вновь и вновь оценивал ситуацию, ища выход и не находя его. Они кратко обсудили все с Виром и Оллой и пришли к единодушному мнению, что попытаться уничтожить тварей лучом СДФ слишком опасно — этот выплеск гарантированно разрядит батареи, причем, вполне возможно еще до того, как он выжжет всех чудовищ. Если бы их было хотя бы пять-шесть, рискнуть было можно, но земляне насчитали не меньше десятка. И потом возвращаться обратно, через холмы, не имея никакой защиты, кроме скафандров.

Но иного выхода не было — они поняли это, когда очередная попытка установить связь не удалась, а на окошке с делениями светилась только одна ниточка, да и та началапредательски мигать. Гриф Рифт повернул рычаг, убирая силовое поле, чтобы луч не встречал никаких препятствий.

Очередное чудовище с громким шипением прыгнуло вперед и ворвалось в пещеру, утратившую незримую защиту. Не ожидая этого, тварь покатилась по полу, махая хвостом и когтистыми лапами, когда удар луча испепелил ее на месте. Гриф Рифт направил СДФ ближе к выходу, встречая оскаленных чудовищ — еще три монстра испеклись заживо на входе, потом луч ударил снова, убив еще нескольких… и светящаяся ниточка погасла. СДФ превратился в груду бесполезного металла.

Осторожно переступая через обугленные, испускавшие омерзительный запах трупы, люди вышли из пещеры и замерли. От реки опасливо, но, не утратив прежней целеустремленности, приближалось четыре чудовища. Они старались держаться подальше друг от друга, уже усвоив тактику поражающего луча, и подкрадывались осторожно, утратив былую самоуверенность. Но, в том, что их намерения оставались прежними сомнений не оставалось.

— Их всего четверо, — бодро сказал Вир Норин, — скафандры выдержат.

— Возможно, — произнес Гриф Рифт не разделяя уверенности товарища. Он уже достаточно видел, сколь разрушительный эффект наносит их скафандру кислота в жилах тварей.