Дэн Симмонс - Лето ночи

Помещения подвала образовывали что-то вроде буквы «S»: ступеньки находились в основании этой буквы, отсек с топкой – почти в середине, мастерская – как раз перед верхней загогулиной, а прачечная – в верхнем конце буквы, ближе к угольному бункеру и темному лазу.

Дейл осветил помещение прачечной.

Сейчас она казалась больше, чем при обычном освещении. Чернота создавала иллюзию отсутствия дальней стены. Темнота словно простиралась всюду – под всем домом, под участком, под мостовой – и доходила до самой школы.

Дейл нашел дренажный насос – его мотор располагался на треножнике из труб как раз над линией воды. Мальчик обошел его подальше и направился к южной стене, где стояли стиральная машина и сушилка.

Было замечательно взобраться на скамью и наконец вынуть ноги из воды. Теперь он дрожал от холода, прыгающий в руке фонарик выхватывал из темноты то опутанные паутиной стропила, то переплетение труб под потолком, но, по крайней мере, худшее теперь было позади. Он вставит новую пробку, вспыхнет свет, начнет работать насос, и можно будет вернуться назад без этого дурацкого фонарика.

Онемевшими пальцами он нырнул в карман, чуть не уронил пробку в воду, поймал и осторожно, держа обеими руками, поднял. Зажав фонарик под подбородком и убедившись, что рубильник стоит на нуле, Дейл открыл дверцу щита.

Какая из пробок перегорела, стало ясно сразу же. Третья. Вечно эта третья. Мама крикнула что-то, но Дейл не разобрал и был слишком занят, чтобы отвечать. Да если б он и попытался что-то сказать, то уронил бы фонарик. Он вставил новую пробку на место и повернул рубильник.

Свет. Дальняя стена на месте. Грязное белье, как всегда, лежит в корзине возле стола. Мусор, который они с мамой бросали на верхнюю крышку сушилки, чтобы он не намокал, перестал быть загадочной кучей со зловещими очертаниями и вновь превратился в старые журналы, утюг, бейсбольный мяч, который Лоренс когда-то потерял… Просто мусор.

Мама опять позвала его. Дейл услышал, как она захлопала в ладоши.

– Получилось! – крикнул он, понимая, что это уже лишнее.

Прицепив фонарик на пояс, Дейл закатал повыше джинсы и спрыгнул со скамейки. По воде пробежала рябь, будто проплыла акула.

Дейл улыбнулся собственным страхам и пошел обратно, уже воображая, как он будет рассказывать о своем приключении отцу. Он был уже почти у двери в мастерскую, когда услышал позади негромкий щелчок.

Свет погас.

Мурашки пробежали по всему телу Дейла.

Кто-то выключил рубильник. Этот щелчок невозможно спутать ни с чем.

Мама что-то закричала ему, но голос заглушило расстояние. Дейл дышал ртом, стараясь не обращать внимания на шум в ушах и прислушиваясь.

В нескольких шагах от него забурлила вода. Сначала что-то зашумело, потом он почувствовал, как вокруг босых ног заплескались волны…

Дейл отступал назад, пока не вжался в стену. В волосах запуталась паутина, прилипла ко лбу, но он, не обращая на это внимания, пытался отцепить от пояса фонарик. «Только не уронить его! Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы я его не уронил. Пожалуйста!»

Он щелкнул тумблером фонарика. Ничего. Полнейшая темнота.

Футах в пяти перед ним послышался булькающий звук, будто аллигатор скользнул с берега в темную воду.

Дейл ударил по корпусу фонарика, потом стукнул им по ноге. Слабый лучик осветил стропила. Он держал фонарик перед собой как оружие, водя умирающим лучом во все стороны.

Далеко впереди сушилка. Стиральная машина. Скамья. Чернота вместо дальней стены. Немой насос. Щит с пробками. Выключенный рубильник.

Дейл тяжело дышал. Он вдруг почувствовал головокружение и хотел закрыть глаза, но испугался, что потеряет равновесие и упадет. Прямо в воду. В эту темную воду. В воду, где его что-то поджидает.

«Перестань бояться, черт возьми! Прекрати! – Мысль была такой отчетливой, что ему показалось, будто это крикнула мама. – Прекрати! Успокойся немедленно, несчастный слюнтяй!»

Он старался дышать глубоко и продолжал отдавать сам себе приказы, чтобы выйти из паники. Это отчасти помогло.

«Ты не до конца поднял рукоятку рубильника. Рукоятка упала сама».

«Почему? Я поднял ее до упора».

«Нет, не до упора. Пойди и поправь рукоятку».

Свет от фонарика почти погас. Дейл энергичным шлепком вернул его к жизни. По всему отсеку теперь слышались плеск и хлюпанье воды. Словно целое поколение пауков проснулось и попадало со стропил. Свет метался по комнате, касаясь всего, но ничего не освещая. Везде были только тени, тени, тени…

«Паучьи лапы!»

Дейл выругал себя за трусость. И шагнул вперед. Вода вокруг него забурлила. Он сделал еще шаг, встряхивая фонарик каждый раз, когда тот готов был погаснуть. Теперь вода поднялась выше пояса. «Это невозможно. Но это так. Смотри не свались в колодец грязевого насоса». Он двинулся влево, стараясь держаться ближе к стене.

Дейл не был уверен, что идет в правильном направлении. Луч света был таким слабым, что не доставал ни до стиральной машины, ни до сушилки. А что, если он идет к задней стене – туда, где стена не доходит до потолка и где маленькие горящие глазки выглядывали из лаза даже при свете и…

«Прекрати сейчас же!»

Дейл остановился. Он с силой ударил по корпусу фонарика, и на секунду луч стал ярким и широким. Скамья была шагах в десяти слева. Он действительно шел не в ту сторону. Еще три шага – и он бы упал в сточный колодец возле насоса. Дейл повернул и начал пробираться к скамье.

Луч потух. Прежде чем Дейл поднес фонарик к своему бедру, к нему прикоснулось что-то другое. Что-то длинное и холодное, казалось, тыкалось в него, как морда старой собаки.

Дейл не закричал. Он заставил себя думать о намокшей газете и упавшем ящике с инструментами и запрещал вспоминать о других вещах. Холодное прикосновение на миг перестало ощущаться, потом появилось снова, стало сильнее. Дейл не кричал. Он ударил по фонарику, потряс его, перевернул. Вспыхнул слабый лучик, более похожий на язычок свечи, чем на свет фонарика.

Дейл опустил его и навел умирающий луч на поверхность воды.

Тело Табби Кука покачивалось под поверхностью дюймах в десяти от него. Дейл узнал его сразу, хоть тело было обнаженным, совершенно белым, как гнилой гриб, и жутко распухшим. Даже лицо было раза в два или три больше человеческого, будто тесто всходило до тех пор, пока не лопнуло от внутреннего давления. Рот под водой был широко открыт, хоть на поверхности не появлялось никаких пузырей, десны почернели и куда-то провалились, так что зубы казались огромными желтыми клыками. Тело бесшумно плыло под водой – так привычно, будто находилось здесь уже недели и останется навсегда. Одна ладонь была почти над поверхностью, так что Дейл отчетливо видел каждый палец – пять кошмарных белых сосисок. Ему вдруг почудилось, что они слегка шевелятся, но нет, это течение создавало такую иллюзию.