Дэн Симмонс - Лето ночи

На крыльце установили проигрыватель, и многие из девочек, собравшись вокруг него, расселись либо на полу, либо на перилах и предались самому безудержному хихиканью. Мальчики играли в салочки, носясь сквозь толпы народу, и остановить их могли только добродушные увещевания доктора Стеффни или аппетитные запахи.

Как правило, полученные приглашения предъявляла только первая дюжина ребятишек, затем, когда число гостей переваливало за полсотни, приглашения уже никто не показывал, и в числе гостей зачастую оказывались и кузены одноклассников Мишель, никогда ею в жизни не виденные, и фермерские детишки, с которыми ей не случалось перемолвиться ни одним словом. Еще позднее появлялась стайка ребят постарше, которых, к неудовольствию переднего крыльца, взрослые отправляли восвояси. Даже Си-Джей Конгден со своим верным Арчи Креком пару раз с ревом проехали мимо, но не остановились. Двумя годами раньше доктор Стеффни вызвал дорожную полицию, чтобы выставить вон этих «детишек».

Ближе к вечеру, когда вечеринка была уже в разгаре, на крыльце устроили танцы – девочки пытались, подражая старшим, изобразить джиттербаг, а некоторые, самые смелые, пустились отплясывать рок-н-ролл, имитируя Элвиса Пресли, пока взрослые не велели им остановиться и прекратить это безобразие. Самые старшие из мальчиков присоединились к этой группе, при этом они всячески хихикали, подталкивали под локти и дергали за хвостики девочек. В общем, норовили всеми возможными способами занять руки.

Дейл и Майк сошлись вместе в очереди за своей порцией жареных сосисок, причем Дейл уже жевал одну сосиску, одновременно пытаясь крутить желтый хулахуп. Получив вожделенное лакомство, они вместе побрели через двор, чуть опьяневшие от смеха и беготни.

Харлен и Кевин тут же присоединились к ним. Пытаясь перекричать рев толпы, восхищенной тем, что один из метателей дротиков попал в ломоть дыни, Кевин прокричал:

– Я сейчас видел кое-что такое, что нам не помешало бы иметь прошлой ночью.

Майк и Дейл подошли к нему поближе.

– Что это было?

Еще до вечеринки они решили не говорить ни о чем важном, когда их могли услышать, но в общем гвалте они и сами едва слышали друг друга.

– Пошли, – позвал друзей Кев, махнув рукой в сторону заднего двора.

Там обосновались Чак Сперлинг и Диггер Тейлор, демонстрируя уоки-токи двум маленьким группкам пораженных малышей. Те были вне себя от радости, возможность поболтать друг с другом с расстояния шестидесяти футов через всю лужайку и перекрывая шум голосов привела их в неописуемый восторг.

– Они настоящие? – спросил Майк.

– Что?

Майк наклонился поближе к большому уху Кевина:

– Они… настоящие?

Кевин кивнул, продолжая потягивать через соломинку коку. Дома родители никогда не позволяли ему пить такой вредный напиток.

– Да, они настоящие. Отец Чака купил несколько таких штук оптом.

– И каков у них радиус действия? – спросил Дейл. Ему пришлось дважды повторить этот вопрос.

– Примерно миля. По крайней мере, так говорил Диггер, – ответил наконец Кевин. – Они работают на коротких волнах, чтобы не требовалось получать на них лицензию. Но почти такие же мощные, как настоящие уоки-токи.

– Ага, – протянул Майк. – А они могли бы нам пригодиться. Да еще и не поздно, пожалуй. Интересно, мы сумеем достать пару таких штук до воскресенья?

Тут выступил вперед Харлен. По его лицу бродила неопределенная улыбочка, и держался он довольно странно. Майку понадобилось не меньше минуты, чтобы понять, что Джим Харлен сегодня принарядился: нацепил шерстяные брюки, хотя они были явно не по погоде, голубую рубашку и галстук-бабочку. И даже повязку на руке сменил на свежую.

– Эй, – ухмыльнулся он. – Вам нужны эти штуки? Могу достать.

Майк наклонился поближе к нему и принюхался:

– Господи Исусе, Джим, да ты что, выпил виски или еще чего-то?

Харлен расправил плечи и довольно, хоть и несколько смущенно ухмыльнулся.

– Самую чуточку, – сказал он, стараясь выговаривать слова медленно и отчетливо. – Это ты подал мне идею, старый дружище. Ну, когда приходил занять у меня ту бутылочку.

Майк покачал головой:

– А ты принес… ну… ту вещь?

– Какую вещь? – изумился Харлен. – Что еще за вещь? Ты имеешь в виду цветы для нашей хозяйки? Или пакетик резиновых изделий? Ты про эту вещь? Для моего свидания с мисс С. попозже?

Дейл потянулся вперед и схватил Харлена за руку достаточно крепко, чтобы почувствовать под повязкой что-то твердое.

– Вот эту вещь, дубина.

Тот вытаращил глаза и притворился ничего не понимающим:

– А, эту. – И тут же начал доставать пистолет.

Майк быстро загородил его от света:

– Ты напился. Только достань эту штуку, и доктор Стеффни выставит тебя отсюда еще раньше, чем ты увидишь даму своего сердца.

Харлен поклонился и сотворил нечто подобное намазу:

– Как прикажете, мой капитан. – Затем выпрямился, но слишком быстро и принужден был схватиться за забор, чтобы сохранить равновесие. – Ну так вы хотите заполучить это или нет?

– Что – это? – Майк скрестил руки и внимательно оглядел улицу перед домом.

– Да радио же! – Харлену явно надоело непонимание его собеседников. – Если хотите, то я берусь завтра же притащить его. Скажите только слово.

– Слово, – сказал Майк.

Харлен опять с восточным подобострастием поклонился и направился к толпе гостей, при этом, правда, чуть не сбив по дороге семилетнего малыша.

В десятом часу Майк собрался идти домой, даже в том случае, если Дейл и Кевин надумают остаться. Когда он доедал третью за вечер сосиску, к нему неожиданно подошла Мишель Стеффни:

– Привет, Майк.

Рот у Майка был занят, так что он пробурчал что-то невнятное, затем попытался проглотить остаток булочки и предпринял новую попытку ответить на приветствие. Она оказалась не более удачной.

– Я давно не видела тебя, – проговорила рыжеволосая девочка. – С тех пор как… ты перешел в другой класс.

– Ты хочешь сказать, с тех пор как я остался на второй год, – выговорил наконец Майк. С кашей во рту он наконец справился, но улыбнуться бы он и сейчас не решился из страха, что изо рта у него полетят кусочки еды.

– Ну да, – мягко согласилась Мишель. – Мне иногда кажется, что я скучаю по нашим разговорам.

– Угу, – кивнул Майк, не имея, впрочем, ни малейшего понятия, какие, собственно, разговоры она имеет в виду.

Они учились в одном классе с первого по четвертый, но он что-то не мог припомнить, чтобы за эти годы говорил с Мишель более двух раз. Да и в эти разы весь разговор ограничивался окликом: «Эй, Мишель, подкинь-ка нам мяч, а!» – где-нибудь на спортивной площадке.

– Угу, – повторил он.

– Знаешь, – начала она, наклоняясь ближе и чуть ли не шепотом, – я помню, как мы с тобой говорили о религии.