Дэн Симмонс - Лето ночи

– Ты все сделал? – переспросил Старик, отвлекая сына от созерцания «обучающей машины».

– Ага. Я собираюсь в библиотеку.

Макбрайд-старший недоуменно посмотрел на него поверх очков:

– В библиотеку? Почему именно сегодня? Разве ты не был там в субботу?

– Был. Но я забыл спросить, есть ли у них руководство по ремонту моторов малой мощности.

Старик нахмурился. Насос на старой ветряной мельнице давно нуждался в починке.

– Я думал, ты на этих штуках уже собаку съел.

Дуэйн невозмутимо пожал плечами:

– Мотор очень старый. Его установили еще до появления в наших краях электрических сетей. И если не хочешь ограничиваться заменой ремней и щеток, надо бы почитать литературу.

Взгляд Старика стал рассеянным, и Дуэйн догадывался, о чем тот думает: отец был напуган историей с грузовиком, пытавшимся накануне убить его сына. Когда ближе к вечеру в тот день они хоронили Витта, Дуэйну показалось, что в глазах отца стоят слезы, – во всяком случае, никогда прежде они не блестели так странно. Впрочем, вполне возможно, что виной тому была пыль, поднятая с дороги ветром. И потом, не станет же отец держать Дуэйна все лето взаперти, пришпиленным к собственным штанам, или всюду возить его с собой.

– Ты сможешь добраться туда, держась подальше от проезжих дорог?

– Конечно, с легкостью, – ответил Дуэйн. – Я пойду через южное пастбище, а потом краем полей Джонсона.

Старик повернулся и окинул взглядом разложенные на столе шестеренки, шкивы и другие детали, которыми ему надлежало заняться.

– Ну ладно. Только чтобы был дома к ужину – договорились?

Дуэйн кивнул, прошел в кухню, сделал пару сандвичей с копченой колбасой и сунул их в засаленный пакет, потом налил в термос кофе, завинтил крышку и приторочил его к поясу. Еще раз проверив, на месте ли ручка и блокнот, он наконец вышел из дому и… непроизвольно сделал несколько шагов к сараю, чтобы попрощаться с Виттом. Вспомнив, что любимого колли больше нет, мальчик поправил очки и, пройдя через ворота, направился, как и обещал Старику, к южному пастбищу.

Миновав владения Джонсона, Дуэйн оказался на их западной границе, возле железнодорожных путей. Он не солгал Старику. Но и не сказал всей правды: его интересовала отнюдь не крошечная библиотека в Элм-Хейвене, находившаяся чуть больше чем в двух милях от их дома, а та, что была в Оук-Хилле, и до нее нужно протопать миль восемь, если идти по дорогам, и не меньше десяти по тому маршруту, который выбрал Дуэйн.

Солнце вышло из-за туч и светило как никогда ярко, так что нынешнее утро было самым жарким с начала лета. Дуэйн расстегнул две верхние пуговки фланелевой рубашки и, как обычно, вразвалочку двинулся дальше по высокой траве. Термос постукивал по ноге при каждом шаге, из-под подошв черных от грязи кедов во все стороны разлетались испуганные кузнечики. Дуэйн хотел было засвистеть, но…

Но передумал.

Если бы Дуэйн решил добраться до Оук-Хилла самым коротким путем, ему нужно было пройти на север по Шестому окружному шоссе до того места, где чуть севернее фермы Барминтонов оно переходило в безымянную, покрытую гравием дорогу, по ней – на запад, до пересечения со скоростным шоссе номер 626, больше известным как дорога на Оук-Хилл, и там уже отшагать последние четыре с половиной мили до самого города. Но этот путь означал, что придется все время топать по дорогам.

Первый опасный участок Дуэйн миновал севернее Элм-Хейвена. Перебежав на другую сторону гравийной дороги, южный отрезок которой назывался Первой авеню, он углубился в запутанный лабиринт проходов между металлическими силосными зернохранилищами, стоявшими к северу от городского стадиона. Ряд сосен с западной стороны водонапорной башни закрывал обзор, мешая увидеть, играет ли сегодня кто-нибудь в бейсбол.

Дальше нужно было повернуть к северу, чтобы обойти городские кварталы и самое начало Броуд-авеню.

Дуэйну все же пришлось выйти на узкую, обрамленную густым кустарником аллею, которая служила продолжением Каттон-роуд и вела к железнодорожным путям. Правда, здесь он чувствовал себя в относительной безопасности, поскольку с трудом мог представить, как огромный грузовик проберется сквозь такие заросли. Оглядевшись, Дуэйн понял, что находится всего в сотне ярдов от масложирового завода – того самого, от которого, по словам Конгдена, «угнали» грузовик, – но за плотной завесой листвы не было видно даже покрытой листовым железом крыши здания.

Шагать по железнодорожной насыпи было легко и приятно. Дуэйн замедлил шаг и, не останавливаясь, налил себе чашку кофе и выпил его на ходу, разумеется заляпав пятнами рубашку и брюки. Впрочем, на брюках пятна были совсем незаметны.

Отвратительную вонь свалки он почувствовал еще до того, как увидел горы мусора и скопление лачуг у южного въезда. В одной из них жила Корди Кук, если, конечно, можно называть жизнью пребывание в убогом шлакоблочном, крытом толем сооружении. Какая из хибар принадлежала Кукам, Дуэйн не знал. В кустарнике с западной стороны путей ему почудилось какое-то движение, но, как он ни всматривался, разглядеть что-либо в зарослях не смог.

Дуэйн прошел мимо развалов – горы мусора, который свозили сюда со всего округа, были отчетливо видны сквозь деревья и поверх них, – затем пересек невысокую эстакаду над протокой, примерно в трех милях к западу отсюда соединяющейся с Дохлым ручьем. Ему повезло: ветер дул с севера, поэтому, как только свалка осталась позади, мерзкая вонь уже не ощущалась.

Теперь до города оставалось всего семь миль, и на эту достаточно приятную прогулку лесом и полями округа Кревкер Дуэйну потребовалось чуть более пары часов.

Население Оук-Хилла насчитывало около пяти с половиной тысячи жителей, а сам город был раза в три больше Элм-Хейвена. Здесь имелись маленькая больница, библиотека, располагавшаяся в домике размером чуть больше курятника, окружной суд, небольшая фабрика в предместье – в общем, все, чему полагалось иметься в настоящем городе.

В том месте, где железная дорога поворачивала к востоку в обход Оук-Хилла, Дуэйн сошел с насыпи и по липовой аллее направился в сторону центра. Городские улицы не внушали мальчику опасений, хоть каждый раз, когда из-за угла слышался рокот мотора, он тревожно оглядывался и старался не выпускать из виду ни одного крыльца, на котором можно было бы спастись в случае необходимости.

На лужайке перед зданием суда Дуэйн остановился, чтобы немного передохнуть. Спрятавшись в тени дуба и бронзовой пушки, он съел сандвичи и запил их кофе из термоса. Жара все усиливалась, но фланелевая рубашка пока еще не прилипала к телу. Прицепив термос обратно к поясу, Дуэйн направился через площадь к зданию больницы.