Алексей Морозов - Бесс-фракиец [СИ]

Бесс оскалился в жуткой ухмылке и опустил меч на голову следующего противника. Сминая шлем, клинок углубился в череп легионера, бросив его на колени. Из-под стали брызнули ошметки плоти.

Сам фракиец до сих пор оставался невредимым, если не считать пару легких порезов.

Квинт, чертыхаясь, размахнулся, но ударить не успел. Пронзительный резкий вопль ужаса отбросил его от фракийца. Битва мгновенно прекратилась.

Бесс стоял, опустив дымящийся от крови клинок, и смотрел на лес, откуда, как ему показалось, донесся этот душераздирающий вопль. Преторианцы, заслышав крик, заволновались.

— Аид меня забери! — произнес Квинт с дрожью в голосе. — Что это было?

— Клянусь Дис, это со стороны пляжа, — один из легионеров взглянул на Квинта. — Может, что-то с галерой?

Неожиданно какая-то тень накрыла их сверху, но прежде чем они успели поднять глаза к небесам и увидеть фигуру, рождающую ее, раздался еще один крик, и на них рухнуло, истекая кровью, человеческое тело.

— Марк! — воскликнул Квинт и устремился к лежащему на земле телу.

Фракиец, привлеченный необычностью происходящего, подошел поближе. Несмотря на падение с огромной высоты, несчастный был еще жив. Он тяжело и хрипло дышал, грудная клетка его была раздавлена так, что окровавленные ребра торчали наружу. На миг взгляд его стал осмысленным, и он увидел Квинта, склонившегося над ним.

— Квинт… — прохрипел он, выплевывая кровь. — Убирайся… отсюда, если… хочешь жить… Это остров… демонов… проклятый богами!..…Беги… ибо проклятье… настигнет и тебя!..

С этими словами он умер. Кровь отхлынула от его лица, судорога прошла по телу и Марк замер навеки.

Квинт поднялся с колен, и его голубые глаза загорелись мстительным огнем.

— Клянусь Юпитером, кто-то ответит за его гибель, — поклялся он и положил руку на рукоять меча.

Бесс посмотрел на труп. Фракиец бывал во многих битвах, одна кровожадней другой, но никогда за всю свою жизнь он не встречал таких ужасных ран, как на Марке. Грудная клетка была страшно разворочена. Руки и ноги вывернуты под неестественным углом. Невозможно было даже поверить в то, что существо, лежащее перед горцем, когда-то было человеком.

— Фракиец, — внезапно послышался голос Квинта, и Бесс поднял голову. — За свои преступления перед моим народом ты заслуживаешь смерти — так мне сказал цезарь, — Квинт замолчал, как бы взвешивая свои слова, а затем продолжил: — …Марк был моим кровным братом и не раз спасал меня от смерти. Если ты поможешь мне отыскать на этом трижды проклятом острове его убийцу, я даю слово воина, что ты будешь свободен, и я перестану преследовать тебя. Ты согласен?

Бесс молча кивнул и пожал протянутую ему руку, принимая соглашение.

Неожиданно со стороны леса послышался звук битвы и звон клинков. Было видно, как на опушку выскочили двое рослых мужчин, отчаянно отбивающихся от орды наседающих на них невысоких смуглокожих воинов, разодетых в цветные перья.

— Клянусь Марсом, это Витус и Брут! — воскликнул один из легионеров. — И они живы!

— Скоро им придется туго, — заметил Бесс. — Вон видишь, как часть туземцев обходит их со стороны? Еще немного, и они возьмут их в кольцо.

— Так чего же стоим? — воскликнул преторианец. — Надо им помочь!

— А с Титом что делать? Он истекает кровью, — спросил второй легионер, указывая мечом на воина, которого фракиец сделал калекой.

Он уже не стонал, а сидел на земле и тихо скулил, прижимая к груди культю и закатывая глаза.

— Добей его, — бесстрастно бросил Квинт.

Легионер молча пожал плечами и взмахнул обнаженным мечом. Обезглавленное тело уткнулось в землю, содрогаясь в предсмертных конвульсиях.

Тем временем, двое мужчин отступали под натиском смуглых воинов. Их путь до озера был усеян трупами туземцев, но все же противника было в десять раз больше, а усталость все ближе и ближе, как вдруг в сонмище врагов ворвались Бесс и тройка римлян.

Фракиец больше всех старался в уничтожении аборигенов, с поразительной ловкостью орудуя своим мечом. Его серые глаза вспыхивали демоническим огнем, когда противник попадал под удар его клинка. Фракиец был постоянно в движении, представляя для врага лишь размытую тень. Взмахи его клинка неизменно попадали в цель, разя врагов направо и налево.

Суеверный страх охватил туземцев. В панике они бросались прочь, оставляя своих раненых и убитых на поле боя. Через мгновение все было кончено. Вся поляна в радиусе ста локтей была усеяна трупами туземцев.

Лишь тогда Бесс позволил себе перевести дух. Он опустил меч и устало оперся на него, разыскивая глазами своих союзников, которые подходили к нему, осматривая опушку и глядя на дело рук своих.

— Ты отлично сражался, фракиец, — произнес Квинт, подходя к нему. — На месте цезаря я бы взял тебя в свою личную охрану.

— Ага, — поддакнул с ехидством Витус, которого Бесс знал по старой памяти, — и, проснувшись с утра, обнаружил бы, что у тебя перерезана глотка от уха, до уха.

Подошедший следом Брут — высокий, среднего возраста бритт с хорошо развитой мускулатурой — приветственно кивнул фракийцу.

— Вот уж не думал, Бесс, что увижу тебя еще когда-нибудь. Когда легат Квинт собирал когорту, он сказал только, что мы гонимся за сбежавшим гладиатором и его бандой. Давно же мы с тобой не виделись!

— Да, давно, — кивнул Бесс, — с тех пор, как ты уплыл вниз по реке, набрав людей для своих пиратских набегов в наших горных селениях. Не знал, что древние враги Империи теперь воюют на ее стороне.

Брут помрачнел:

— Около трех лет назад моя галера разбилась у северо-западных берегов Империи. Меня и еще нескольких ребят взяли в плен у оконечности Седого мыса, и если бы не заступничество Квинта, одним пиратом на свете стало бы меньше.

Внезапно Брут что-то вспомнил. Он обернулся к легату.

— Квинт, нам нужно вернуться к берегу: эти пернатые дикари могут увести галеру.

— Юпитер! Я совсем забыл о ней… — Квинт выругался.

Бесс отчистил песком окровавленный клинок, бросил его в ножны и последовал за своими союзниками, думая о том странном обстоятельстве, которое превратило его в друга своих недавних врагов.

Племя, в котором он родился, было одним из многих, населяющих горный север Фракии, — сурового края, о который обломал свои зубы не один римский полководец. Еще не видя и пятнадцати зим, он с дикими криками бросался на стены пограничных крепостей, вместе со своими сородичами предавая кровавой разрухе все потуги римлян поработить их. В одной из таких битв его, окровавленного и потерявшего сознание, угнали в римское рабство. Но никакое рабство не научит дикого сына скалистых гор смирению и покорности. Первого своего хозяина, которому его продали, он убил ударом кулака. Брат убитого продал фракийца на арену амфитеатра, превратив его жизнь в игру на потеху плебсу. Однако Бесс ни разу не проиграл.