Вера Шматова - Паучьи сети [СИ]

— Я хочу пить, — произнесла я. — Пожалуйста.

— Конечно, Кристи, подожди минуту, — мужчина поспешно встал.

Было слышно, как звякнула посуда, а затем зашумела вода. Из-под крана наливает, пожалел бутилированной — мысль пришла неожиданно и вызвала смешок. Кто бы знал, что искалеченная жертва на операционном столе маньяка может думать о таких глупостях? С другой стороны, какой смысл беспокоиться о потенциальной опасности воды из-под крана? Через пару таких сеансов я буду мертва и заболеть просто не успею.

Ганс вернулся с большой керамической кружкой, до краев наполненной водой. Даже на вид в ней было пол-литра, не меньше. Вновь склонившись надо мной, мужчина приставил край посуды к губам. Я все еще лежала на животе и чтобы сделать глоток пришло сильно вывернуть шею. Из-за позы вода пошла не тем горлом, заставив тяжело закашляться.

— Кристи? Ты в порядке? — беспокойство в голосе собеседника можно было хоть ложкой черпать.

Ганс неуверенно топтался на месте, то и дело неловко похлопывая меня по спине, отчего кашель только усиливался. Когда, наконец, большая часть воды покинула дыхательное горло и дыхание вернулось, я смогла проговорить:

— Я не смогу пить лежа.

— Но я не могу тебя развязать, — с напряжением произнес мужчина.

— Делай что хочешь, но если не дашь воды, то я сдохну от жажды гораздо раньше, чем ты закончишь свой кошмарный эксперимент.

Мужчина вновь отошел, но я уже не обратила на это внимания, пытаясь восстановить дыхание. В горле саднило. Единственным плюсом происшествия было то, что мозг окончательно проснулся. Вместе с ним проклюнулась и первая ниточка боли от спины, но пока что ее можно было игнорировать.

Ганс вернулся и, поставив кружку на пол, начал отвязывать меня от стола. Похоже, желание оставить меня в сознании перевесило сомнения. В конце концов, что может сделать измотанная, раненная жертва?

Долгожданное освобождение принесло ощущение счастья, путь и поугасшего от мысли, что из подвала все равно никуда не деться. Когда упал последний ремень, я попыталась подняться, но затекшие мышцы слушались плохо. Ганс помог сесть, отчего спину пронзила новая вспышка боли. Эта оказалась сильнее предыдущей, но все еще не такой, чтобы потерять сознание.

Тело от ключиц и до низа живота оказалось забинтовано. По всей видимости, мужчина закрыл раны пока я лежала без сознания. Удерживать вертикальное положение было сложно. По всей видимости наркотик, введенный маньяком, еще не успел выветриться, потому что голова кружилась так сильно, что сосредоточиться на чем-либо не представлялось возможности. Я протянула дрожащую руку к кружке и удостоилась усмешки:

— Дрожишь как котенок. Смотри, не разбей, — обхватив кружку двумя руками, я сделала несколько жадных глотков.

От воды, прохладой прошедшейся по пищеводу, сразу стало легче. «Смотри не разбей» — самодовольная фраза навела меня на неожиданную мысль. Сил было немного, но все их я вложила в последующий удар. Тяжелая кружка с силой пришлась на череп Ганса, отчего мужчина свалился на пол. На секунду взгляд задержался на теле на полу, а затем поднявшаяся волна адреналина буквально подхватила меня с места. Удача улыбнулась неожиданно и нельзя терять ни минуты.

Не обращая внимания на боль, я склонилась над телом мужчины и пошарила по карманам. Так и есть, связка ключей и телефон. При подробном осмотре выяснилось, что мудак все еще дышит. Внутри взметнулось темное желание придушить мужчину, но в этот момент он дернул рукой, напугав почти до икоты. Медлить нельзя.

Двинувшись к двери, я вдруг поняла, что не могу идти нагой. Сейчас осень, замерзну, не успев даже пары минут на улице пробыть. Взгляд зашарил по подвалу, пока не наткнулся на медицинский халат, висящий на спинке одинокого стула. Завернувшись в него на скорую руку, я дернула на себя ручку двери. Заперто. После судорожного перебора связки один из ключей оказался подходящим и замок поддался.

Я выбежала в коридор, преодолела ступеньки, ведущие наверх и оказалась в кухне. За окном темно, значит, сейчас ночь. Мимолетное чувство освобождения сменилось новой волной страха. Надо было запереть на замок дверь в подвал, чтобы Ганс не могу выбраться. Сделать это сейчас? Нет времени. Пролетев сквозь гостиную, я дернула входную дверь и оказалась на улице. Холодный воздух коснулся тела, моментально выдувая все накопленное тепло. Что дальше? Бежать босиком по улице?

Дом Ганса находился на отшибе, практически в лесу. До ближайшего жилья надо было ехать минут пятнадцать на машине или несколько часов идти пешком. При отсутствии обуви в такой холод можно даже не пытаться. Значит, нужна машина.

Гансов Фольцваген был припаркован тут же и оказался не заперт. Удача вновь явила свой приветливый лик, потому что ключи оказались в зажигании. Усевшись в кресло, я почувствовала, как болью отдалась спина. Надо быть осторожнее. Перед глазами все еще двоилось и как ехать в таком состоянии по трассе было непонятно. Вот только других вариантов нет, разве что подождать, пока не придет в сознание Ганс? От этой мысли пробрал смех. Повернув ключ в зажигании, я выехала на шоссе под ласковое урчание мотора.

Когда сосредотачиваешься на дороге, ехать становится легче. Вот только вопрос в том, куда? Первая мысль — полиция. Вторая — больница. И то, и другое было одинаково насущно, вот только… Полиции я больше не доверяла. События годичной давности научили меня многим вещам: борись за жизнь до конца, ищи нетипичные решения и никогда не доверяй властям. Быть может это и глупо, но и повод для сомнений у меня имелся немалый. Так что участок отпадал, больница тоже. Стоит только поступить в приемный покой с подобными ранами, как добрая сестра немедленно оповестит службы о женщине со следами пыток на теле. Остается единственный вариант.

Когда я, наконец, добралась до дома, действие анестезии начало прекращаться. Стоило выйти из машины, как тело пронзила боль. Пока еще не очень сильная, но уже симптоматичная. Это значило, что в ближайшие десять минут мне необходимо оказаться дома. Ключей у меня с собой не было, они остались в сумочке в доме Ганса. Но пару дней назад я как раз заказывала у консьержа новый комплект, грешным делом думая, что Ганс в конце концов может переехать ко мне. От мысли о том, что если бы не Мария, то маньяк вполне мог бы добраться до последней базы, а в перспективе и переехать, к горлу подступила тошнота.

С консьержем мы договорились, что если он не застанет меня во время смены, то кинет новые ключи в ящик. Сейчас ключа от него у меня не было, но я точно знала, что приподнять железную коробку с дверцами и снять ее с петель труда не составит. Оставалось лишь молиться, чтобы все было на месте. В халате, уже пропитавшемся кровью, я подхватила ящик и с усилием сдвинула в сторону. Новая вспышка боли была так сильна, что в глазах потемнело. Пришлось еще пару минут постоять, чтобы слабость отступила. Засунув руку в щель ящик, нашарила заветный металл. Хоть на этом спасибо.