Генри Каттнер - Рассказы. Часть 3

Почему-то мне никогда не верилось, что собака — лучший друг человека; знаю по крайней мере троих людей, которые стоят выше любой собаки. После того, как Пег перестала сюсюкать над этой собачонкой, я сказал ей об этом, добавив, что если мы застрянем здесь, то опоздаем на вечеринку.

— О, давай зайдем внутрь и осмотримся, — возразила она.

Пег всегда была покладистой.

— Я не люблю животных, — мягко сказал я. — На самом деле я бы не сунулся в это вонючее заведение, даже чтобы поглядеть на Кинг-Конга в купальнике. Терпеть не могу муравьедов, динго, эму, панд, яков, антилоп, оцелотов, стенбоков, дюгоней и лосей…

— Мой дядюшка лось, — сказала Пег.

— А ты, моя дорогая, лошадиная шея, — пробормотал я, следуя за Пегги в зоомагазин в ответ на очаровательный рывок за лацкан, сорвавший пуговицу.

— Мне просто необходим этот щенок, — лепетала она. — Он такой милый, и я могла бы купить ему маленькое красное одеяло с его именем, а ты мог бы гулять с ним по кварталу каждую ночь…

Да, сестричка, но я также могу и упасть замертво, только это вредно для моего здоровья. Как и зоомагазин. Откровенно говоря, там воняло.

— Пойдем, Пег, у нас мало времени, — сказал я, оглядывая грязные, заставленные клетками стены в внезапном приступе клаустрофобии и боязни животных.

— Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Да, вы можете открыть окно и проветрить это заведение.

Только у вас такой вид, будто вы сами родом из дыры вроде Калькутты, мистер.

Он и был оттуда. Высокий худощавый мужчина, стоявший за прилавком, явно не был белым. Смуглое заостренное лицо уроженца Ост-Индии, а в голосе слышался гнусавый выговор. Откровенно говоря, тогда он не произвел на меня впечатления. Только потом, подумав, я понял, что он двигался, как пантера; что в своем зоомагазине он напоминал зверя в джунглях. Спокойный, быстрый, гибкий, с тлеющими глазами, он стоял передо мной.

— Этот щенок в окне… — начала Пег.

Высокий смуглый мужчина бросил на нее быстрый взгляд. Не знаю точно, что это означало, но Пег заткнулась. Я решил как-нибудь поболтать с ним наедине и выяснить, как он это проделал. Затем худощавый повернулся ко мне.

— Возможно, сначала вы захотите немного осмотреться. У меня здесь много домашних животных, и я думаю, что молодая леди могла бы найти что-то более интересное. Не так ли?

Я могу сказать, как он на меня посмотрел. Это был взгляд, который не терпел возражений. Не могу этого объяснить. Может, Дейл Карнеги и смог бы, но у меня такое чувство, что этот индус владел такими знаниями, о каких Карнеги и не мечтал. Его выделяла не индивидуальность продавца, а властная аура.

— Вы нам покажете? — услышал я свой голос.

— Но как же щенок, — запричитала Пег.

— Сюда.

Я подтолкнул Пег, чтобы она следовала за темноволосым хозяином магазина. С моей стороны это была маленькая уловка. Я не хотел, чтобы Пегги завела этого щенка, не хотел надевать на него красное одеяло и каждый вечер гулять с ним по кварталу.

Черт возьми, нет! Если бы ее можно было уговорить купить попугая, золотую рыбку или даже гориллу, я бы не возражал. Но не собирался проводить вечера, глядя на уличные деревья. Да, насчет того, что этот парень тут командовал? Мы шли между длинными рядами клеток, и я с любопытством рассматривал обитателей. Там были собаки, много собак. Китайские чау-чау, комнатные собачки, пекинесы; экзотические маленькие существа с удивительно яркими глазами. Это было забавно. Не было распространенных западных пород.

— Импортные? — спросил я.

— Да, сэр. Все импортные. Я привез их с Востока. Прекрасная кровь. Одни из лучших, сэр.

Еще там были клетки с птицами; позолоченные, декоративные клетки с причудливыми решетками, насесты из тикового дерева с восточными узорами. В них сидели канарейки с золотыми крапинками на теле; зяблики и соловьи, алые колибри с павлиньими пурпурными коронами. А в больших клетках на решетках сидели кроваво-красные ара, белые какаду, попугаи с тяжелыми гребнями и моргающими глазами.

— Целая коллекция, — заметил я.

— Со всего света, — тихо ответил индус. — Их привозят со всего мира.

Но он не остановился, чтобы продолжить, не предложил нам ничего показать. Мы прошли мимо хрустального прилавка с аквариумами, мимо безумных глаз миллионов извивающихся экзотов. А потом в полумраке Пег схватила меня, и я почувствовал, как ее тело дрожит рядом с моим.

— Змеи! — она вздрогнула, и в голосе ее прозвучало отвращение.

Из своих ям выползали гадюки и кобры, извиваясь в зловещем великолепии своей ядовитой красоты. Словно глаза Люцифера сверкнули в темноте, и воздух наполнился тихим шелестом, прозвучавшим у меня в позвоночнике холодными нотками ужаса.

— Красивые, не правда ли? — пробормотал наш проводник. — В моей стране им поклоняются. Мне было очень трудно достать их.

— Вы сами их покупаете? — спросил я, просто чтобы услышать звук собственного голоса.

— Я лично забочусь обо всем в магазине, — ответил индус.

— Хотите сказать, что лично вылавливаете все это? Вроде Фрэнка Бака, не так ли?

— Я сохраняю животных живыми.

Пег слабо хихикнула, когда я сжал ее руку, и мы продолжили осмотр. Мгновение спустя уже она с тихим возгласом схватила меня.

— Ну-ну, полегче с ласками, — предостерег я. — Здесь не место для…

— Оооо! Крысы, уберите их!

— Просто белые мыши, — послышался тихий голос рядом со мной. — Из Бирмы. Священные храмовые мыши, как вы понимаете, — продолжал наш наставник. — Как вон тот павлин, — Он махнул рукой в темноту. — На самом деле, я мог бы сказать, что все животные в этом магазине священны для восточных верований. В Китае, конечно же змеи и чау-чау; рыбам поклоняются на Яве и Целебесе, а различным птицам на Борнео и в малайских Штатах. Но я хотел показать вам обезьян.

— Зачем?

— Я уверен, что юной леди больше понравится обезьянка.

Например, вот эта.

И он остановился перед рядом клеток в задней части магазина.

Наклонившись, он ткнул в прутья ящика, защищенного тенью.

— Хануман, — прошептал он. — Хануман.

— Что?

— Я зову его Хануман. В честь священного обезьяньего бога Индии, — раздался голос. — Храмовая обезьяна, ручная, умная и очень увертливая.

Я начал задаваться вопросом, не был ли этот Марду, как гласила его вывеска, каким-то психом. Священные животные! Я заметил черепаху и сиамского кота. И уже готов был увидеть крокодила и белого слона.

— Хануман, — позвал индус. — Покажись.

Я стоял в тени, Пег рядом со мной, и вдруг что-то щелкнуло. Я знал, что в воздухе витает какое-то странное ощущение, и теперь сосредоточился на нем. Было слишком тихо. Все замерло. Когда вы заходите в зоомагазин, обычно лают собаки, кричат попугаи и другие птицы, лопочут обезьяны. А здесь было тихо. Животные смотрели нам вслед, но не двигались. Мы шли в темноте вдоль ряда сверкающих глаз, и не было слышно ни звука. Что-то было не так.