Гело Никамрубис - Крики прошлого

Если верить высказыванию, что глаза — зеркало души, то она, безусловно, была ангелом. Это была не совсем обычная девушка. Вернее сказать, наоборот. Это была самая обычная девушка из мечтаний юного романтика. Вроде бы ничего особенного, но одновременно совершенная из-за своей простоты. Такая, какой люди представляют себе героиню из прочитанной книги. С глазами, в которых отчетливо читались верность, нравственность, целомудрие. Во всем. Верная своим по-настоящему чистым убеждениям, своему главному делу — нести людям свет. По-доброму наивная, что могло создать о ней ошибочное мнение, будто бы она глупая и недалекая. Но все эти опасения не могли быть ничем больше, кроме как воображением уставшего человека, забывшего, что мы должны быть именно такими: честными, открытыми, верными. Она была той, для которой материальные ценности не имели цены как таковой. В общем, это как раз та девушка, о которой многие мечтают и одновременно бегут без оглядки. Что нас заставляет бояться — непонятно. Быть может, чувство навязанного страха, что с ней нам будет скучно? Жизнь потеряет краски и превратится в рутинную однообразность? Или же стыд, что мы можем испортить, разрушить такую чистейшую красоту? Не уверен. Одно я знаю точно: убегая от такого человека, мы совершаем огромную, а может, главную ошибку своей жизни.

Очнувшись от размышлений, Виктор обнаружил у себя перед носом кружку с чаем, которую держала улыбающаяся Мария. Взяв кружку, он приступил не спеша пить из нее. При первом глотке мужчина ощутил прилив сил, словно пробудился ото сна. Он даже подумал, словно Маша физически через простой чай передала чуточку своей доброты. Ум просветился, и в то же время дал о себе знать голод. Мария, словно почувствовав это, молча протянула ему тарелку с пряниками — Виктор уже не отказывался. За время чаепития, он все думал, что от него нужно медсестре? Почему она так добра к нему, так заботлива? Искренна ли она или же что-то скрывает. Жизнь научила его, что не стоит полагаться на первое впечатление о человеке и уж тем более раскрываться перед ним. О да, его жизнь была отличным учителем. Но способным ли он был учеником?

Мария так же размышляла и пыталась угадать, что же он за человек такой. Кто он, ее сегодняшний собеседник. На вид мужчина лет пятидесяти, брюнет с проседью, с симметричным лицом и небольшой щетиной на нем. Правильные черты лица с «грустными» карими глазами создавали образ благородного человека. Но что скрывается за его стеклянными глазами, о чем он думает? Сама, не понимая почему, она страстно желала ему помочь, что ее толкало на это — не известно, но была уверенность, что так будет правильно. Она не выделяла его, как кого-то особенного, Виктор просто оказался очередным в ее негласном списке людей, нуждающихся в ней. Да даже и не в ней, просто в человеке, который способен увидеть и разделить чужую боль, а она же просто оказалась рядом. И девушку не пугало, что Виктор может оказаться одним из тех подлецов, что уже встречались ранее, неспособных распознать чистоту ее помыслов. Те, что после бесед с ней пытались либо обокрасть, либо обвинить в чем-нибудь или же воспринимали её инициативу помочь как флирт и позволяли себе лишнего. При воспоминании о последнем Маша невольно впала в краску, так как даже мысли об этом заставляли ее краснеть. Но все же нет, ее не пугало быть непонятой, так как еще с раннего детства она отличалась от своих сверстников и частенько оказывалась белой вороной в обществе. Погруженная в размышления, Мария и не заметила, как чаепитие подошло к концу, а Виктор же не заметил, как уснул. Маша была рада, что опечаленный отец сможет отдохнуть и набраться сил. Укрыв его своим пледом, она направилась в коридор заниматься делами.

— Ох, Вы уже проснулись! Вообще-то здесь нельзя находиться посторонним и тем более спать, — пролепетал совсем еще молодой юнец. — Но я не сдам Вас, я знаю кто Вы, — подняв глаза, интерн начал рассуждать уже как бы сам с собой. — А если я Вас знаю, то Вы не посторонний… получается, ничего не нарушили? Интересно…

Не дав закончить рассуждений молодого мыслителя, Виктор поднялся со своего места ночлега и направился в палату сына. По дороге он вспомнил, что вчера было: палата, девушка-медсестра, чай и все. Вместе с чувством стыда за то, что бросил сына одного, он ощутил и порцию гнева. Гнева не понятного ему самому. Что его злило? Добродушная и весьма странная девушка-медсестра? Или он сам со своим бессилием? надоедливая и тяжелая атмосфера больницы в целом или же молодой выскочка-интерн? А, может быть, все вместе? Или же ничего из этого, а что-то другое? Что-то такое, в чем он сам себе не признавался. Но это, в принципе, было и не важно. Сейчас он хотел понять, кто же эта девушка Маша. Почему она так добра к нему. Был он простым работягой, было бы проще разобраться, но он ведь далеко не прост, и многие его знают. Наследник огромной финансовой империи, доставшейся ему по наследству от отца. Нескромно богат и одновременно скромен по своей натуре, но научившийся хорошо разбираться в людях. По его опыту, людям, в общей массе одинаковым, свойственен весьма не скромный список таких «талантов» как алчность, трусость, гордыня и далее по списку. Но были ведь и другие. Хоть и не много, как его отец или же Филипп, давний друг, который своей чистотой и простотой перевешивал тысячу мерзавцев. Да, Филипп был один на миллион… а что если еще раз повезло, и ему снова встретился такой человек? Вряд ли, но проверить можно. Вернувшись в палату, Виктор не обнаружил никаких изменений. Все так же безжизненно лежит его сын, все те же белые стены, те же раздражительные звуки от множества приборов, все та же угнетающая, убивающая его обстановка. Присев на свое место, он взглянул на наручные часы. Девять часов утра. Как раз время обхода врача. Он сможет еще раз увидеть эту девушку. Может, утром у него лучше выйдет разглядеть и хоть немного разгадать этого человека. Спустя десять минут, как пришел сам Виктор, в палату все-таки вошел лечащий врач его сына с другой медсестрой. Увидев Виктора, доктор быстро и еле заметно кивнул ему, при этом не сказав ни слова, подошел к аппаратуре. Наблюдая за показаниями оборудования, доктор нервно что-то помечал в своей папке, затем так же быстро, как и вошел, развернулся и собрался было уходить.

— Вы можете мне сказать что-нибудь новое? Что с ним, как он? Только будьте со мной честны. Чего мне ждать, доктор? — спокойным и одновременно натянутым тоном спросил Виктор.

— Пока ничего нового. Его состояние тяжелое, но стабильное. Хуже, по крайней мере, ему не должно быть. Единственное, раз уж Вы хотите, чтобы я был честным с Вами, тогда я Вам рекомендую хотя бы ночевать у себя дома. У нас, знаете ли, здесь не приют для бездомных, и мне не особо льстит, что, приходя на работу, я замечаю спящего, небритого не пойми кого на месте, где лежат мои личные вещи и, в конце концов, я сам там отдыхаю. — Эти слова задели Виктора. Сегодня уже третий день, как он находится в больнице и, конечно, его вид и состояние отличаются от его статуса.

Читать дальше