Кристин Каст - Меченая [litres с оптимизированной обложкой]

– И вот единственная причина, по которой я хожу на курс по выбору «Поэзия», – прошептала Шони.

– И я с тобой, Близняшка, – мечтательно выдохнула Эрин.

– Кто он? – спросила я Стиви Рэй.

– Лорен Блейн, вампирский поэт-лауреат. Он первый поэт-лауреат-мужчина за последние две сотни лет. Буквально, – прошептала она. – И ему всего лишь двадцать с чем-то, настоящими годами, а не на вид.

Прежде чем я смогла сказать хоть что-то, моя челюсть отпала от звука его голоса, так что пришлось лишь слушать.

Произнося эти слова, он медленно двигался к кругу. Словно его голос был музыкой. Женщина, которая зашла в комнату с ним, начала раскачиваться, а потом грациозно танцевать внутри живого круга.

Внимание всех было обращено на танцующую женщину. Внезапно я поняла, что это Неферет. На ней было длинное шелковое платье с пришитыми маленькими хрустальными бусинками, так что пламя свечей отражало все ее движения, и она сверкала, как наполненное звездами ночное небо. Ее движения словно оживляли слова старой поэмы (по крайней мере, мой разум еще функционировал, чтобы узнать «Она идет во всей красе» Лорда Байрона).

Каким-то образом оба – Лорен и Неферет – успели оказаться в центре круга, когда он закончил читать стихотворение. Потом женщина взяла кубок со стола и подняла его, словно предлагая напиток кругу.

– Добро пожаловать, дети Никс, на празднование Полнолуния богини!

Взрослые вампиры хором сказали:

– Рады встрече!

Неферет улыбнулась, поставила кубок обратно на стол и подняла длинную белую свечу, которая уже горела в одиночном подсвечнике. Потом она пересекла круг и встала перед не известной мне вампиршей, стоявшей, должно быть, во главе круга. Вампирша приветствовала ее, прижав руку к груди, прежде чем развернуться к Неферет спиной.

– Псс! – прошептала Стиви Рэй. – Мы все смотрим на четыре направления, пока Неферет призывает элементы и создает круг Никс. Восток и воздух идут первыми.

Затем все, включая меня, хотя я двигалась медленно, повернулись на восток. Краем глаза я видела, как Неферет подняла руки над головой, а ее голос зазвенел в каменных стенах храма.

– С востока призываю я воздух и прошу принести в этот круг дар знаний, чтобы наполнить ритуал изучением нового.

Как только Неферет начала произносить этот призыв, я почувствовала перемены в воздухе. Он задвигался вокруг меня, взъерошивая волосы и наполняя уши шумом ветра, вздыхающего в листьях. Я осмотрелась, ожидая увидеть, что все остальные тоже попали в мини-смерч, но не заметила, чтобы чьи-то волосы были растрепаны. Странно.

Вампирша, стоявшая на востоке, достала толстую желтую свечу из складок платья, и Неферет ее зажгла. Она подняла ее вверх, а потом поставила мерцать у ее ног.

– Повернись направо, к огню, – снова прошептала Стиви Рэй.

Мы повернулись, и Неферет продолжила.

– С юга призываю я огонь и прошу осветить этот круг даром силы воли, чтобы наш ритуал крепко связал нас.

Ветер, мягко обдувавший меня, сменил жар. Он не доставлял неудобств, скорее это было ощущение, как когда краснеешь, опускаясь в горячую ванну, но мне было достаточно тепло, чтобы выступил легкий пот. Я взглянула на Стиви Рэй. Ее голова была немного поднята, а глаза закрыты. На ее лице не было пота. Жар внезапно усилился, и я посмотрела на Неферет. Она зажгла красную свечу, которую держала Пентесилия. Потом, как и вампир, глядящий в сторону востока, Пентесилия подняла ее, словно предлагая, и поставила у своих ног.

В этот раз мне не нужна была подсказка Стиви Рэй, чтобы снова повернуться направо и смотреть на запад. Почему-то я знала не только, что нужно повернуться, но и что следующим элементом будет вода.

– С запада призываю я воду и прошу омыть этот круг сочувствием, чтобы свет полной Луны осенил нас своей благодатью и разумом.

Неферет зажгла голубую свечку вампирши, стоящей лицом к западу. Та подняла ее и поставила у ног. Шум волн наполнил мои уши, а соленый запах моря – нос. Я охотно замкнула круг, повернувшись на север, и уже знала, что приветствую землю.

– С севера призываю я землю и прошу, чтобы внутри этого круга вырос дар воплощения, чтобы желания и молитвы были исполнены.

Внезапно я почувствовала мягкость травяного луга под ногами и запах сена, услышала пение птиц. Зеленая свеча была зажжена и поставлена у ног «земли».

Наверное, мне нужно было бояться странных ощущений, омывающих меня, но они наполнили меня практически невыносимой легкостью – я чувствовала себя хорошо! Так хорошо, что, когда Неферет повернулась к пламени, пылающему в середине комнаты, и остальные повернулись внутрь круга, мне пришлось сжать губы, чтобы не рассмеяться. Потрясающе красивый поэт стоял на другой стороне очага от Неферет, и я видела, что он держал в руках фиолетовую свечу.

– И последним я призываю дух замкнуть наш круг и прошу наполнить нас связью, чтобы мы, твои дети, процветали вместе.

Невероятно, но я почувствовала, как встрепенулся мой собственный дух, словно в груди порхали крылья птиц, когда поэт зажег свечу от большого пламени и поставил на стол. Потом Неферет начала двигаться по кругу, разговаривая с нами, встречаясь с нами глазами, включая нас в свою речь.

– Это время полной Луны. Все тает и исчезает, даже дети Никс, вампиры. Но в эту ночь силы жизни, магии и созидания могущественнее всего, как и Луна нашей богини. Это время творения… действий.

Мое сердце билось очень сильно, пока я следила за речью Неферет, и я внезапно осознала, что она проповедовала. Это было богослужение, но создание круга и слова Неферет слились в единое и коснулись меня так, как никакая проповедь ранее. Я осмотрелась. Может, дело в обстановке. Зала была наполнена дымом фимиама и казалась волшебной в мерцающем свете. Неферет была такой, какой должна быть Верховная жрица. Ее красота была пламенем, а голос – магией, приковывавшей внимание всех. Никто не спал на скамейке или тайком не разгадывал судоку.

– Это время, когда завеса между обыденным миром и удивительными прекрасными мирами богини стала действительно тонкой. В эту ночь можно легко перейти границы и познать красоту и очарование Никс.

Я почувствовала, как ее слова омыли мою кожу, и дыхание перехватило. Я вздрогнула, и Метка на моем лбу внезапно стала теплой и покалывающей. Потом поэт начал говорить глубоким сильным голосом.

– Это время превращений потустороннего в настоящее, прядения нитей пространства и времени для Созидания. Ведь жизнь – это круг, как и тайна. Наша богиня это понимает, как и ее консорт Эреб.