Клайв Баркер - Алые песнопения [litres с оптимизированной обложкой]

Они протянули друг другу руки, и ответное пожатие едва не переломало Гарри все пальцы.

– Взаимно, – процедил Д'Амур.

– У Ланы есть квартира, и она говорит, что у неё можно залечь на сколько понадобится.

– Для Нормы – всё что угодно, – кивнула Лана.

– Так что, транспортируем? – спросил Кез. – Мой фургон за углом. Подъехать ко входу?

– Ага. К тому времени мы уже будем… – Гарри осёкся. – Чёрт, – прошипел он.

– Посетители? – спросила Лана, стреляя глазами по сторонам.

– Не знаю. Что-то. Татушка только что дёрнулась. Но тут же затихла. Это мог быть и пролетавший мимо фантом. В этом проклятом городе нельзя быть ни в чём уверенным. Давайте вывезем даму из этой дырищи. Кез, пять минут.

– Без проблем.

– Лана, пошли со мной.

– Как скажешь, начальник.

Гарри услышал в словах Ланы нотки сарказма, но решил не обращать внимания и повёл её скудно освещённым лабиринтом.

– Пресвятая Троица, – удивилась Норма, когда они зашли в её комнату. – А ты что здесь делаешь?

– Пардон. Он сказал, что вы друзья, – ответила Лана.

– Ты же знаешь, что я к тебе обращаюсь, – сказала Норма.

– Норма, я не позволю тебе заболеть. Куча народу тебе очень обязана. И я в том числе. Так что мы решили, что ты поселишься у меня.

Гарри скривился, изготовившись услышать от Нормы другие колкости, но она просто сидела, и на её лице расплывалась улыбка.

– Что смешного? – спросил он.

– Да ничего, – ответила Норма. – Просто очень мило, как вы все помыкаете мной для моего же блага.

– Так что, у нас пижамная вечеринка? – спросила Лана.

– Ещё какая, – кивнула Норма.

– И никаких возражений? – поинтересовался Гарри.

– Не-а.

Его слепая подруга всё ещё улыбалась. Гарри покачал головой.

– Призрачные садомазохисты – одно, но вот это… это уже странно.

Появилось немало примет, что сегодня в Нью-Йорке произойдёт нечто серьезное. Те, чьи органы чувств позволяли распознать эти знаки, встречали их повсюду: в изящных мимолётных завитках пара, подымавшегося из канализационных люков на нескольких авеню; в узорах бензина, проливавшегося из столкнувшихся автомобилей в авариях со смертельным исходом; в гаме, издаваемом десятками тысяч птиц, круживших над деревьями Центрального парка, хотя в такой час они обычно уже мирно спали на их ветвях; в молитвах, которые бормотали бездомные души, в целях безопасности зарывшись в самые смрадные мусорные кучи.

Церкви не запирались на ночь, предоставляя убежище всем нуждающимся. В тот вечер туда явилось больше людей, чем за последние полгода, и в их числе были как босые оборванцы, так и прилично одетые люди всех возможных рас и цветов кожи. Всех их объединяло одно – они стремились отгородиться от той части их разума, которая знала, знала с самого младенчества, что день ото дня великая рана мира все углубляется. У несчастных не оставалось выбора, и они страдали от этой боли, как от своей собственной, и отчасти так и было.

Пока что поездка в Бруклин проходила без приключений. Кез свернул на Канал-стрит, пересёк Манхэттенский мост, и они очутились во Флэтбуше [31] Флэтбуш – район в Бруклине. .

– Нам нужно на Андерхилл-авеню, – сказала Лана. На Дин-стрит налево, ещё четыре квартала прямо, затем направо.

– Ни хрена себе трындец останови фургон, – выпалил Гарри на одном дыхании.

– В чём дело? – удивился Кез.

– Тормози!

Кез надавил на тормоз. Гарри глянул в зеркальце заднего вида.

– А он какого чёрта здесь делает? – изумился Д’Амур.

– Кто? – переспросило в унисон несколько голосов.

Укрытый от сторонних глаз инфернальными деревьями, Жрец Ада с радостью бы продолжил любоваться, как развивается фарс смерти в бывшем месте его проживания, однако у него имелись дела поважней. Он сделал три шага к колючим зарослям, разросшихся на опушке леса. Искривлённые ветви кустарника переплетались так плотно, что он казался сплошной стеной. Киновит запустил руки в чащобу. Колючки расцарапали его плоть. Демон погрузил руки по запястья, а затем ухватился за спутанные ветки и потянул их на себя. Некоторые разломы вспыхнули белыми огоньками, и кусты отпрянули от пальцев демона.

Феликссон благоговейно наблюдал за спектаклем. Он видел предостаточно магических действ куда зрелищней, но его изумляло, сколь мощную энергию рождала киновитская магия. Роща оказалась в преобразующем кулаке его могущества. Внезапно колючки обрели гибкость, и ветви раскачивались, точно водоросли в потоках яростного приплыва.

За несколько секунд до того, как всё случилось, в животе и яйцах у Феликссона появилось знакомое ощущение. Как правило, это чувство означало, что творимое – или же, как в данном случае, наблюдаемое – им колдовство должно было вот-вот претвориться из теории в реальность. Искалеченный маг задержал дыхание: манипуляции демона были за пределами его рудиментарных магических познаний, и он не имел ни малейшего понятия, к каким последствиям они приведут.

Вся роща затряслась. Феликссон слышал шум, подобный треску далёких фейерверков: бум, бум, бум. Во все стороны бил огонь. Феликссон глянул в лицо хозяину и к своему изумлению увидал на нем такое, чего там никогда раньше не появлялось – улыбку.

– Закрой лицо, – молвил Жрец Ада.

Феликссон сделал, как было велено, и закрылся руками, но любопытство взяло верх. Сквозь пальцы он наблюдал за прогрессией зрелища. Улыбка не сходила с лица его повелителя, наоборот: Феликссон заметил, как она стала ещё шире. Жрец Ада поднял руки в триумфальной позе распятого на кресте. Витавшие вокруг силы среагировали молниеносно и обмотались вокруг пальцев и рук демона.

Феликссон понимал: грядёт нечто неотвратимое. И он не мог заставить себя отвести взор.

Гарри оглянулся на Лану.

– До дома далеко?

– Еще с милю. Что, блять, стряслось?

– Хорошо, – сказал Гарри, открыл дверь и выбрался из машины. – Ждите здесь. Это не может быть совпадением.

– А разве нам не…

Гарри оборвал Кеза взмахом кисти. Он посмотрел налево, направо. Улица была пуста. Кроме фургона Кеза на обочине стояло несколько брошенных автомобилей, с которых сняли всё, кроме краски. Ни в одном из ближайших домов не горело ни одно окно. Несмотря на неприветливый пейзаж, татуировки у Гарри молчали. Либо всё было взаправду, либо ему примерещился некислый мираж.

Гарри пересёк улицу и крикнул тщедушному человечку на углу:

– Эй! Дейл! Ты что, заблудился?

Дейл взглянул на него так, словно впервые заметил кого-то ещё.

– Гарри? – удивился он.

Дейл вышел на дорогу, уделяя Гарри лишь пять процентов своего внимания – остальное расходовалось на осмотр окрестностей.

– Ни хрена себе встречка, – сказал Гарри.