Клайв Баркер - Алые песнопения [litres с оптимизированной обложкой]

«О, Господи, – подумала Норма. – Я не могу умереть! Столько незавершённых дел!»

Она не ощущала себя мёртвой, но разве не это она постоянно слышала от своих посетителей? И раз это не смерть, как так, что она впервые прозрела? И почему это она висит в девяти-десяти футах над собственным, привалившемся к стене телом?

Сам демон… как там Гарри его назвал? Херомордый? Иглозалупый? Игло головый! Точно. Прерывисто дыша, он пятился от неё. Избивая слепую пленницу, киновит истратил немало сил. Но, отступив на пару шагов, демон передумал. Он подошел к Норме и пинком сбросил руки с её лица.

Несомненно, он её здорово отделал, однако Норма с удовольствием отметила, что загадочная, бунтарская улыбка не сошла с её губ. Каким бы плачевным ни было её состояние, это подарило ей хотя бы толику удовлетворения.

Несмотря на гвозди, Норма не могла думать о демоне, как об Иглоголовом. Это обидное прозвище больше подходило какому-то балаганному уродцу, оно могло прозвучать на школьном дворе, но вовсе не подходило к чудовищу, которое возвышалось над её телом и содрогалось от удовольствия, полученного от избиения беззащитной жертвы.

Демон отступил еще на несколько шагов, чтобы рассмотреть плоды своей жестокости, а затем нехотя отвёл взгляд и переключил внимание на жалкого человечка, который вошёл в комнату и теперь мешкал у двери. Норме не нужно было слышать его голос, чтобы узнать существо, которое поймало её на улице Нью-Йорка и шептало ей на ухо грязные угрозы. Он являл собой зрелище куда печальней, чем ей представлялось – то была иссохшая, серая тварь в деревенских лохмотьях, наброшенных на голое тело. Но даже после всего, что он с ней сделал, Норма сумела рассмотреть в нём остатки человека, обладавшего лучезарным интеллектом. В прошлой жизни он много размышлял, много смеялся – об этом свидетельствовали морщины на его лбу и щеках.

Пока Норма рассматривала этого несчастного, она почувствовала, как её увлекает прочь из комнаты, в которой лежало её избитое тело. Невидимой леской её тянуло сквозь здание, бывшее лабиринтом из некогда прекрасных комнат и величественных залов – штукатурка прогнила и осыпалась, зеркала потускнели, а позолота их резных рам растрескалась и покрылась грязью.

Порой Норме встречались руины помещений, в которых замучили других подобных ей пленников. Останки одной из жертв лежали ногами в печи, в которой когда-то пылало яростное пламя – конечности были изъедены огнём до самых колен. Несчастный давным-давно умер, а его плоть разложилась, и сцена убийства застыла во времени картиной в бронзовых оттенках.

Увидела она и призрак несчастного – он витал в воздухе, навеки прикованный к изувеченным останкам своего тела. Норма немного обнадёжилась. Она не понимала, где находится, и что это за место, однако посмела надеяться, что здешние привидения помогут ей со всем разобраться. Мёртвые могли много о чём рассказать. Сколько раз она повторяла Гарри, что привидения являлись величайшим из неразработанных ресурсов мира? И это правда. Всё, что они повидали, все ужасы, которые они пережили и победили, были утеряны для мира, страдающего от дефицита мудрости. Как так получилось? А просто в определённый момент эволюции человечества в его сердце глубоко укоренился предрассудок, что мертвецы – источник ужаса, а не просвещения.

Норма подумала, что это, скорей всего, дело рук ангелов: духовному воинству в подчинении того или иного главнокомандующего велели держать население Земли одурманенным, пока за занавесом действительности бушевала война. Приказ исполнили, и вместо того, чтобы служить человеческой душе утешением, мертвецы стали источником бесчисленных страшилок, а дававших о себе знать фантомов, которые были всего лишь душами усопших, сторонились и проклинали. Сменялись поколения, и в итоге человеческий род с трудом, но всё же приучился к слепоте.

Норма знала цену этой потери. Присутствие мертвецов несказанно обогатило её жизнь. Людскую страсть к войнам и её зверствам могло бы значительно поумерить осознание того, что семьдесят с лишком лет, отведенные каждому индивидууму, не предел существования, а лишь крохотный набросок величественной, безграничной работы. Однако Норма понимала, что ей не суждено прижизненно освидетельствовать прозрение человечества.

Этими мыслями она делилась лишь с одним человеком – с Гарри. Однако Норма уже потеряла счёт призракам, жаловавшихся ей на невидимость и на то, что им не под силу утешить родственников, друзей и возлюбленных простыми словами «я здесь, я рядом с вами». Она поняла, что смерть – двустороннее зеркало: одна плоскость отражала слепоту людей, верующих в безвозвратную утрату своих близких, а другая была обращена к зрячим мертвецам, страдавших рядом с живыми, но при этом неспособных издать ни звука, чтобы утешить их.

Норму вырвало из задумчивости – она пролетела сквозь крышу, и её омыло адским светом. Ей казалось, что зрение вот-вот покинет её, но этого не случилось.

Здание осталось позади, и с высоты птичьего полёта Норме открылся вид на пустошь, которую она пересекла вместе с киновитом и его рабом. Она не ожидала, что адские просторы будут хоть как-то походить на живописания великих поэтов, художников и рассказчиков, однако её всё равно поразило, что даже за тысячелетия никто не смог изобразить зрелище подобное тому, что явилось её призрачным глазам.

На небесах не было ни солнца, ни звёзд – довольно предсказуемо. Вместо них там висел камень размером с небольшую планету. Монолит парил высоко над безграничным ландшафтом, испуская зигзагообразные, подобные молниям лучи, озарявшие пейзаж сверхъестественным светом.

Среду нельзя было назвать благодатной, однако даже у неё имелась своя флора – более того, отдельные её представители даже здравствовали и процветали. Норма глянула вниз: на откосах холмов, под порывами инфернального ветра, раскачивались длинные стебельки белой травы; то там, то сям росли колючие кусты с узловатыми ветками, покрытые маленькими бледными цветами. От этого зрелища мысли женщины опять сорвались с поводка. Куда её приведёт это путешествие? Влекло её к какому-то определённому месту, или же её просто выдернули из тела, тем самым приговорив к вечным скитаниям по адским просторам?

Вопреки её воле и желаниям, Норму всё увлекало к неведомой цели, и её дух начал спускаться к земле. Через несколько секунд она уже летела всего в нескольких дюймах от белой поросли. Впереди виднелся небольшой лес. Из замысловатого хитросплетения древесных куполов чёрными молниями торчало с тридцать-сорок шальных веток. На этих сучковатых отростках восседало несколько крупных птиц – охраняя лучшие места, они то и дело пускали в ход клювы и когти. Норма так засмотрелась на их брань, что до последнего момента не замечала, как из чёрной чащобы появилось несколько человек.