Бентли Литтл - Рассказы. Часть 3 [компиляция]

Они не знают, что их город находится на окраине. Они не знают, что мой дом находится на границе. Они не знают, что я единственный, кто их защищает.

В последний раз, когда я ходил за припасами, город больше не был городом. Это была ярмарка. Но я не был удивлен; это казалось совершенно естественным. И я не был дезориентирован. По приезду в город, я собирался зайти в магазин Майка, но, дойдя до середины улицы, понял, что должен идти в дом развлечений.

Я услышал дом развлечений раньше, чем увидел его. Смех. Возмутительный, грубый, безудержный смех. Непрерывный смех. Голос принадлежал механической женщине — пятнадцатифутовой Аппалачской женщине с грязными конечностями, еще более грязной одеждой и жутко ухмыляющейся щербатой пастью. Она была подвешена за пояс и роботизировано сгибалась пополам, вверх и вниз, вверх и вниз, с Аппалачским хохотом.

Эта женщина напугала меня. Но я купил билет и бросился мимо нее в дом развлечений, в черную дыру лабиринта, который извивался, переплетался и петлял, заканчиваясь в грязной бесцветной комнате без мебели и с окнами, которые открывались на нарисованные сцены. Комната была построена под углом в сорок пять градусов, и дверь вела в нижний правый угол. Мне пришлось бороться с наклоном, чтобы добраться до выхода в левом верхнем углу.

Через поддельные окна я все еще слышал смех Аппалачской женщины.

Дверь наверху вела в переулок. Настоящий переулок. А когда я переступил порог, дома развлечений уже не было. Дверь стала стеной.

В переулке пахло французской едой. Узкий, темный, вымощенный булыжником, он хранил запахи суфле и фондю. В одном из дверных проемов прятался карлик и смотрел на меня. В другом дверном проеме было что-то еще, что я боялся признать.

Похлопывание по плечу заставило меня подпрыгнуть.

Это была Аппалачская женщина, только уже не механическая, а человеческая, моего роста и не смеялась. Одной рукой она указывала вниз, на темную лестницу, которая вела в переулок. В другой руке она держала скалку.

— Выключи свет в конце коридора, — приказала она.

Я спустился по лестнице. Было холодно. Но это была не единственная причина, по которой я дрожал.

Я повернулся, намереваясь снова подняться наверх.

Женщина все еще указывала. Я мог видеть ее силуэт на фоне пасмурного неба над переулком, обрамленный входом на лестницу.

— Выключи свет в конце коридора, — повторила она.

Я начал спускаться.

Коридор был длинным, очень длинным. И темным. Двери открывались с каждой стороны, но я почему-то знал, что они никуда не ведут. В конце коридора находились две комнаты, одна из которых была освещена, другая — темна.

Я медленно двинулся вперед. По бокам, через другие двери, я слышал шепот и шарканье. Краем глаза я видел скрытые тени, быстрые, стремительные, преследующие. Я смотрел прямо перед собой.

Я испугался, когда приблизился к концу коридора, мой страх сосредоточился на освещенной комнате. Это было нелогично, но это правда. Я должен был выключить свет, но боялся комнаты со светом в ней. Темная комната пугала только потому, что в ней было темно. Освещенная комната пугала, потому что в ней что-то было.

Я дошел до конца коридора и быстро нырнул в темный дверной проем. Я часто дышал, мое сердце колотилось так громко, что я слышал его. Дрожа, я потянулся из-за угла в другую комнату и нащупал выключатель. Я щелкнул выключателем и…

Я был на ферме в Аризоне с мужчиной и двумя детьми, которых никогда раньше не видел, но знал, что это мой дядя и кузены.

Мне было восемь лет. Я жил с ними.

Мой дядя смотрел из окна пустого фермерского дома на сухие пыльные просторы пустыни, простиравшееся во все стороны.

— Принеси нам что-нибудь поесть, — сказал он Дженни, моей кузине.

Она прошла на кухню без мебели и заглянула в каждый шкафчик. Ничего, кроме пыли.

— Кто бы здесь ни жил, еды он не оставил.

Она ждала ответа дяди, а когда он ничего не сказал, пожала плечами и, взяв метлу, прислоненную к стене, начала выметать грязь из дома.

В ту ночь мы спали на полу.

На следующий день дядя встал еще до рассвета, верхом на тракторе пытался возделывать эту сухую бесполезную землю, пытался вырастить нам немного еды. Дженни развешивала занавески, решив сделать дом пригодным для жилья.

Тогда мы с Лейном пошли поиграть. Мы гуляли, осматривались, разговаривали, бросали комья грязи, решили построить клуб. Он убежал и принес нам два совка, и мы начали копать. Мы оба хотели подвал в нашем клубе.

После почти часа копания под жарким Аризонским солнцем наши инструменты наткнулись на дерево. Мы копали быстрее, глубже и сильнее и обнаружили, что дерево было частью люка. Я повернулся к моему кузену.

— Интересно, что под ним?

— Есть только один способ узнать, — сказал он. — Открыть его.

Тогда я просунул руки под доску и потянул вверх. Холодная дрожь пробежала по мне, когда я увидел лестницу, спускающуюся в землю. Лестницу, ведущую в коридор. Я обернулся, и мой кузен был уже не мой кузен, а ухмыляющаяся щербатая Аппалачская женщина.

— Выключи свет в конце коридора, — сказала она.

Я стоял перед магазином Майка, сбитый с толку. Я не знал, где нахожусь. Что случилось с коридором? Я удивился. Где же женщина? Мне потребовалось около минуты, чтобы привыкнуть. Потом я понял, что это — реальность; ярмарка, переулок, коридор и ферма — нет.

И мне стало страшно. До этого, происшествия всегда казались снами. Даже когда они начинали происходить днем, они были явно иллюзиями, соседствующими с реальным миром. Но теперь иллюзии стали естественными, сюрреализм — реальным.

Я проигрывал битву.

Если бы только Кэти была рядом. Мы вдвоем могли сдержать прилив; мы вдвоем могли перекрыть поток. Возможно, у нас даже было бы какое-то подобие нормальной жизни.

Теперь, впрочем, я был один.

И они становились сильнее.

Прошлой ночью это был паук.

День был долгий, без происшествий. По крайней мере, никаких злонамеренных происшествий. Весь день я расчищал тропинку, ведущую через лес к пруду. Старая тропинка заросла сорняками из-за того, что ее не пользовались и за ней не ухаживали. Хотя день был прохладным и даже немного пасмурным, работать было тяжело. К тому времени, как я собрался уходить, мне было жарко, я устал и вспотел, как свинья.

Я заслужил ванну.

Я решил воспользоваться ванной комнатой на третьем этаже, маленькой, занимающей место размером с чулан, с туалетом, ванной и раковиной. Вода была успокаивающей и приятной, поэтому я откинулась назад и расслабился, устраиваясь поудобнее. Я заснул в ванне.

Когда я проснулся, что-то было не так. К этому времени вода в ванне была еще теплой, но не настолько теплой, чтобы остановить появление мурашек на моей руке. Испугавшись без особой причины, я поспешно открыл слив, затем встал из ванны и схватил полотенце, чтобы вытереться.