Сергей Байбаков - Лесные Боги

Впрочем, сума — или торба? — у человека тоже была. Висела за спиной на длинных лямках. Черная, из поблескивающей плотной материи. Тоже необычная. Вся одежда необычная. Пуговицы странные — из потемневшей меди. Но они не вдевались в прорезанные петли. Петель просто не было. Пуговицы состояли из двух половинок, которые с щелканьем соединялись меж собой. Это проверила вездесущая Ярина. А кафтан разъединялся на две половины, стоило только потянуть за диковинную штучку, что ползала по необычной цепочке похожей на тонкую змейку.

Ярина сразу кинулась к человеку, решила выяснить, что с ним, и если надо — помочь. Бьется ли сердце? Бьется. А подруги ошарашено глядели, как она споро щелкает пуговицами, разъединяет змейку на две части и прикладывает свой замечательный — режущий даже камень! — нож к губам мужчины — останется ли на нем след? Дышит ли он? Дышит. Ярина облегченно вздохнула.

А это что? На левой ноге, на колене, сквозь темную ткань проступило мокрое пятно. Ярина осторожно коснулась его. На пальцах остались следы крови.

— У него кровь. На колене. Ранен?..

Русалка споро закатала штанину. Покачала головой. Дело плохо: прорвав кожу, из колена торчал залитый кровью кусок кости.

— Дубыня! Велла! Русава! Гляньте, у него нога сломана. Как быть!

Леший осмотрел ногу мужчины. Нахмурился, и обернувшись к русалкам, что стояли сзади него с сомнение покачал головой. Да, нога выглядит безрадостно. То, что рана на колене — это одно. Это полбеды. Залечат. Лешего обеспокоило другое.

— Не знаю, — сказал он. — Я такие раны пользовать не умею. Если он в горячку не впадет, и нога распухнет и не почернеет, то выживет. А так… Отрезать бы надо.

— А золотой корень, что ты нам дал? Может быть он поможет? — торопливо проговорила Ярина.

Дубыня усмехнулся. Женщины — есть женщины. Даже если они в обличье русалок. Жалость, в общем-то, им не чужда. А ведь поначалу, чуть ли не съесть его хотели, за то что человека сюда привез! А вот он плох, бедолага. С ногой-то переломанной. Огонь перекинется на тело, и сгорит он в одночасье. Ярина правильно говорит — золотой корень нужен.

Но вот поможет ли чудесное снадобье — этого Дубыня не знал. Этот человек не из их мира. Он это сразу понял, как только взглянул на наряд этого мужчины. Еще на Гнилой Топи понял. Да и как тут не понять, ведь рядом с ним потомок Семаргла лежал! Его друг! И исходило от этого мужчины нечто такое, чего леший никак не мог понять. Но это не было злом. Но не было и добром… И с тем, что творилось на Гнилой Топи человек связан не был. И одновременно этот мужчина каким-то образом был причастен к той призрачной тени, что видела Русава. Причастен к той жути, что устремилась на полуночь. Русава вечером видела одно, а он, леший, ночью видел другое. И то, что он видел, ему не понравилось. Но об этом потом. Главное, вот лежит потомок Семаргла. И рядом его друг — человек. И вполне возможно, что не просто они так появились здесь именно тогда, когда на древнем болоте появилось зло. Добро и зло существуют рядом. Всем известно — за темной ночью всегда приходит ясное утро. А за жестокой зимой — красавица весна. Так уж устроен мир — белое и черное. Ирий и Пекло. Они идут бок о бок. Они неотделимы…

— Хорошо, пробуем золотой корень. Но пока только на голове. На лбу рана неопасна, пусть шрам затянется. А с коленом потом. Если заживить рану сейчас, когда оно сломано, то ничего хорошего не выйдет. Рана-то исчезнет — это так. Но вот мужчина на всю жизнь останется или хромым, или безногим — если ногу отрезать. А это почти одно и тоже. Оттяпать несложно, а вот пришить… Подождем до утра. Хранибор знаком с лекарским делом. А не сможет он вылечить, так пусть найдет знахаря-костоправа. Пусть знающие люди лечат. Если есть возможность сделать лучше — то ни к чему ее упускать…

А Русава меж тем совсем отмякла. Ничего страшного пока не случилось.

— Хорошо, что ты его привез сюда. Зря я на тебя озлилась. И мы поможем, и Хранибор его полечит. Все хорошо будет, предчувствие у мне такое. Он хоть и человек, но одет странно. Даже иноземцев в таких нарядах не видела. И вообще, он какой-то не такой. Не наш… И с ним потомок бога. Исчезнувшего светлого бога… Кто он? Откуда?

— Точно, что не отсюда! — твердо сказала Ярина. — Он не из нашего мира. Может — это тоже бог? Да нет, конечно! — фыркнула она. — Что я несу! Встревожилась отчего-то. Но что он делал у Гнилой Топи. Может, он боролся с тем, что там завелось?

Она склонилась над мужчиной с бочоночком драгоценного настоя из золотого корня. Надо заживить рану на голове. Но как только она откинула с его лба слипшиеся волосы, раненый открыл глаза. Темно-зеленые, чуть ли не болотные. В них стояла невнятная муть. Это произошло так неожиданно, что Ярина чуть не выронила настой. Отчего-то в руках вдруг появилась непонятная ей самой дрожь.

Ярина провела ладонью по щеке мужчины и ласково спросила:

— Кто ты? Откуда? Как тебя зовут? Ответь… — И тут Ярина осеклась на полуслове. Странное смущение овладело русалкой. «Нет! Не может быть! Что ж это такое? Почему мне он сразу стал так люб? Откуда? Русалка и человек?..» Ей даже думать о таком не хотелось. Не бывало такого, чтоб гордой русалке вдруг понравился — не то что незнакомый — а вообще человек! Такого не было, и она об этом не слышала!!!

Ярина перевела дух. Кажется, никто не заметил, как она смущена, и как предательски дрожит рука. Она отставила в сторону бочонок с настоем. Надо с собой справиться, это пройдет…

А раненый, кажется, услышал и понял, что к нему обращаются. Глаза его прояснились. Он чуть слышно шепнул: — Кирилл… Меня зовут Кирилл… А…

Но тут взгляд его вновь помутнел и не договорив он снова впал в беспамятство.

Русалки и леший узнали имя спасенного человека. Увидели, что он понимает их, и они понимают его. Но они пока не знали, что мужчина этот из другого мира, который хоть и лежит рядом, но одновременно находится в невообразимой дали от их мира. Они не знали, что он жил на такой же земле, как и их земля. И одновременно его земля была иной. Они не знали, что стоит сделать лишь шаг, чтобы оказаться в его мире, но никто из них не смог бы этот шаг сделать, потому что не знал как надо, потому что это подвластно только сильным богам. И еще они не знали, что перед тем, как попасть в их мир, и очутится на древнем болоте, где его нашла Русава, человеку по имени Кирилл, довелось побывать еще кое-где…

Мыслей не было. Никаких. В голове бухало, лязгало, звенело и трещало так, что казалось — в ней лупят дешевыми петардами. Мощно, целыми упаковками. Лишь бы позвонче и посильнее было. И настреляться эти долбанные фейерверкеры никак не могут, все подтаскивают новые и новые заряды. Все это, помимо адского шума, сопровождалось соответствующими световыми эффектами. Там же — в многострадальной голове. Такими же яркими, назойливыми и с явным перебором — лишь бы побольше и поярче. Вот этот-то громыхание и сверкание и убивало желанье осознать, что же все-таки твориться с бедной головушкой (в частности), и с ним сами (в целом). Было только одно подсознательное желание — быстрей бы это все прекратилось!