Дин Кунц - Ангелы-хранители

Первое, с чего начала Ярбек, — попыталась изменить размеры бабуина, для того чтобы он мог противостоять взрослому мужчине, — сказал Лем. — Она считала, что в нем должно быть по крайней мере пять футов росту и сто — сто десять фунтов весу.

— Не такой уж и большой, — заметил Уолт.

— Достаточно большой.

— Человека такого роста я бы мог прихлопнуть как муху.

— Человека — да. Но не такое существо. В нем — сплошные мускулы, ни грамма жира. И потрясающая реакция. Вспомни, что бычок весом в пятьдесят фунтов может сделать котлету из взрослого человека. А зверюга весом в сто десять фунтов — соображаешь, что это за боец?

Покрытое серебристой испариной лобовое стекло автомобиля, казалось, превратилось в киноэкран, на котором перед Уолтом предстала череда изуродованных трупов: Вэс Далберг, Тил Портер... Он сомкнул веки, но покойники все еще стояли у него перед глазами.

— О'кей, о'кей, согласен. Сто десять фунтов вполне достаточно для существа, предназначенного для убийств.

— Ну вот, Ярбек и создала породу бабуинов, которые вырастают до больших размеров. Затем она стала работать над спермой и яйцеклеткой этих гигантских приматов, убирая некоторые гены и добавляя новые.

Уолт сказал:

— Тот же самый метод, как и в случае с умной собакой.

— В принципе да. Но не совсем. Ярбек хотела, чтобы у ее творения была мощная, страшная челюсть, как у немецкой овчарки или у шакала, чтобы в его пасти помещалось как можно больше зубов. Сами зубы должны быть длиннее, острее и более изогнутыми по форме, что привело бы к изменению формы головы бабуина и ее лицевой части. Череп необходимо было увеличить в любом случае, чтобы туда поместился больший по размеру мозг. Ярбек, в отличие от Вэтерби, не была ограничена физическими рамками. Наоборот, чем страшнее, чем чужероднее получилось бы создаваемое ею существо, тем лучше, поскольку оно предназначалось не только для преследования и убийства, но и чтобы наводить ужас на противника.

Несмотря на жару и духоту, царившие в салоне автомашины, Уолт Гейнс почувствовал холод внизу живота, как будто наглотался ледяных кубиков.

— А Ярбек и другие — они никогда не задумывались об аморальности всего этого? Они читали когда-нибудь «Остров доктора Моро»? Лем, ты обязан предать это дело гласности. И я тоже.

— Так вопрос не стоит, — сказал Лем. — Идея о том, что существуют добрые и злые знания... — это, строго говоря, религиозная точка зрения. Действия людей могут быть моральными и аморальными, а знания нельзя классифицировать таким способом. Для ученого, для любого образованного человека все знания морально нейтральны.

— Все верно, но я, черт возьми, говорю о применении знаний. В случае с Ярбек оно не было нейтральным.

Сидя на веранде по выходным и попивая пиво «Корона», они любили рассуждать на такие темы. Философы с заднего двора. Любители пива, наслаждающиеся собственной мудростью. Иногда моральные дилеммы, которые они обсуждали, вставали перед ними в полицейской практике, но такой явной связи между их спорами и работой, как сейчас, Уолт припомнить не мог.

— Применение знаний — часть процесса познания, — сказал Лем. — Ученый должен внедрять свои открытия, чтобы знать, куда они его могут завести. Моральная ответственность лежит на тех, кто выводит технологию за пределы лабораторий и использует ее в аморальных целях.

— И ты веришь в эту брехню?

Лем помолчал с минуту.

— Думаю, что верю. Мне кажется, если бы мы привлекали к ответственности ученых за последствия, к которым могут привести их исследования, они, во-первых, отказались бы работать, а, во-вторых, всякий прогресс вообще бы остановился. Мы так бы и жили в пещерах.

Уолт достал чистый платок из кармана и промокнул лицо, давая себе минуту на размышление. Жара и духота уже не беспокоили его. Но от одной мысли о смертоносной твари, шныряющей сейчас по графству Ориндж, пот катился с него градом.

Ему хотелось известить весь мир о том, что что-то невиданное и опасное бесконтрольно бродит по земле. Поступи он так, Уолт сыграл бы на руку новым луддитам, не замедлившим начать общественную истерию в попытке положить конец исследованиям подобного рода. Но ведь именно с помощью таких исследований создали сорта кукурузы и пшеницы, которые можно выращивать на бедных и засушливых почвах, и в результате на земле стало меньше голодных. А много лет назад был получен вирус, способный производить дешевый инсулин в виде побочного продукта. Если поведать миру об ужасном творении доктора Ярбек, можно наверняка спасти несколько жизней, но одновременно существует риск, что прекращение генетических исследований повлечет за собой гибель тысяч людей в дальней перспективе.

— Черт бы все побрал, — сказал Уолт. — На белое и черное тут не разделишь.

— Это и делает нашу жизнь интереснее, — заметил Лем.

Уолт кисло улыбнулся:

— Слишком уж она интересная стала в последнее время. О'кей, я согласен, что в этом расследовании нужно попридержать языки. Кроме того, если предать его гласности, то завтра в здешних местах будут бродить тысячи дураков-добровольцев, которые либо погибнут от зубов этой твари, либо по ошибке перестреляют друг друга.

— Это точно.

— Но мои сотрудники помогут держать это дело в секрете.

Лем начал рассказывать ему о сотне морских пехотинцев, переодетых в гражданскую одежду, оснащенных самым современным снаряжением и в отдельных случаях сопровождаемых собаками-ищейками, которые продолжали прочесывать холмы.

— Людей привлечено к расследованию больше, чем нужно. Делается все возможное. Ты не должен вмешиваться.

Уолт нахмурился.

— Хорошо. Но я хочу иметь полную информацию о ходе поисков.

— Договорились, — кивнул Лем.

— У меня есть еще вопросы. Например, почему его зовут Аутсайдер?

— Видишь ли, собака первая из всех подопытных животных проявила необычные умственные способности. А эта тварь — уже потом. Эксперименты имели успех только в этих двух случаях. Сначала они звали его «Чужой», но потом им показалось, что «Аутсайдер» подходит ему больше, поскольку он не представлял собой усовершенствованный вариант ни одной Божьей твари, а является чем-то совершенно посторонним — существом со стороны. И оно знало о своем статусе аутсайдера, очень хорошо знало.

— А почему они не назвали его просто бабуином?

— Потому что... оно... он уже больше не похож на бабуина. Ты вообще ничего подобного не видел — разве что в ночном кошмаре.

Уолту не понравилось выражение лица его темнокожего друга, и он решил не расспрашивать подробно о наружности Аутсайдера — возможно, ему не следовало это знать.

Вместо этого Уолт поинтересовался:

— А как насчет Хадстонов, Вэтерби и Ярбеков? Что стоит за всеми этими смертями?