Кристофер Голден - Арарат [litres]

– Назад! – заорал Уокер.

Адам бросился вперед – с повисшей на боку видеокамерой – и свободной рукой оттащил Патила прочь. Палеопатологоанатом повернулся и упал на колени. На мгновение Уокеру показалось, что белки его глаз приобрели гнилостно-оранжевый оттенок. Затем Патил отвернулся, и его начало рвать. За первым стоном ничего не последовало, но со вторым из него вырвался поток рвоты, который брызнул в наклоненный угол пещеры и стал сразу затекать в щели на полу в тех местах, где бревна ковчега оторвались под влиянием минувших веков.

– Заворачивайте и вытаскивайте его оттуда! – скомандовала Мериам археологам.

Два студента обернули кадавра с двух сторон полиэтиленом, а Уин Дуглас быстро прихватила узлами. Затем совместными усилиями они подняли жесткую доску с телом, словно фельдшеры «Скорой помощи» – носилки с жертвой несчастного случая. Потом отнесли кадавра к ближайшей лестнице (на что ушло всего несколько секунд) и уже там начали заворачивать более тщательно.

Опустившись рядом с Патилом на колени, Мериам положила руку ему на плечо.

– Дэв, ты как?..

Патил потряс головой и снова нагнулся, дыша глубоко и часто, чтобы хоть как-то утихомирить взбунтовавшиеся внутренности.

Оттолкнув студента, закрывавшего ему обзор, Уокер громко проговорил:

– Мериам, отойди от него. Все назад!

Адам встряхнулся. Мгновенный шок уже прошел.

– Он прав. Слушай, дорогая, что бы это ни было, оно может оказаться заразным. – Он повернулся к одному из студентов. – Приведи сюда врача, быстро! Остальные – отойдите подальше.

Никого не пришлось уговаривать дважды. Каллиопа продолжала снимать. Адам тем временем помог Мериам встать на ноги, и они отошли от Патила. Впрочем, не все. Отец Корнелиус протиснулся мимо Каллиопы и пошел прямо к Патилу и пустому гробу.

– Отец… – предостерегающе окликнул его Уокер.

Но взгляд священника был прикован к ярко освещенной внутренней поверхности ящика, в котором лежала рогатая тварь. С того места, где стоял Уокер, на ней хорошо просматривались какие-то отметины. Трупные жидкости, вытекшие из кадавра, глубоко въелись в дерево еще в древнюю эпоху, но там были не только следы от них. Здесь были слова – такие же символы, как на крышке и битумной оболочке, вырезанные или выжженные на дереве тысячи лет назад. Новые сообщения из прошлого, которые следовало перевести.

– Не сейчас, – произнес Уокер. – Я серьезно, мы не можем рисковать.

Зейбекчи что-то крикнул священнику по-турецки, сначала кратко и зло, но затем разразился длинным яростным потоком гортанных слов. Лицо наблюдателя исказилось от злости.

– Погодите, – сказала Мериам, когда они с Адамом обернулись к Зейбекчи, но было поздно – турок рванул вперед.

Зейбекчи набросился на отца Корнелиуса. Протянув руки, он вцепился в одежду священника, словно клешнями, и повалил на пол. Все стали кричать. Каллиопа маневрировала с камерой в руках, стараясь запечатлеть все с лучшего ракурса. Студенты схватили Зейбекчи за одежду и стали оттаскивать. Зейбекчи, не переставая ругаться на своем гортанном языке, избивал старого священника, попадая кулаками в голову и шею отца Корнелиуса.

Затем он достал пистолет.

Адам схватил его за руку, отогнул за спину и быстро разоружил. Но Зейбекчи вывернулся и сильно ударил Адама кулаком по голове, заставив отшатнуться.

– Кто-нибудь, помогите! – крикнула Мериам студентам.

Но Уокер уже перехватил инициативу. С помощью Мериам он оторвал Зейбекчи от священника и повалил на пол. Пришедшие на подмогу студенты схватили за руки страшно оравшего и брыкавшегося турка. Впав в гнев, он стал очень силен. Так силен, что Уокеру пришлось надавить коленями ему на грудь и закричать, чтобы Зейбекчи остановился и пришел в себя.

Зейбекчи уставился на него бессмысленным взором. В свете промышленных светильников глаза его сияли нездоровым блеском, кроме того, в них мелькали какие-то странные тени. На долю секунды Уокеру показалось, что в них появился тот же самый блестящий оранжевый оттенок, который он увидел в глазах Патила, когда голову палеопатологоанатома окутало облако газа.

Внезапно Зейбекчи обмяк. Глаза его закрылись, он вздохнул и вдруг начал плакать.

– Что со мной? – спросил он тихо.

Уокер не мог ему довериться так сразу. Вместе со студентами он выждал какое-то время, чтобы убедиться, что Зейбекчи в самом деле пришел в себя. Когда стало ясно, что можно выдохнуть и расслабить мышцы спины, Уокер оглянулся и увидел Патила, по-прежнему сидящего, прислонившись к гробу. Палеопатологоанатом вытирал рот с гримасой отвращения, он был бледен, но в остальном выглядел нормально.

– Какого черта? – риторически спросил Адам, потирая ушибленную голову.

Мериам озиралась, оглядывая тлеющие последствия учиненного безобразия.

Уокер взглянул на пистолет в руке Адама. Зейбекчи посмотрел туда же.

– Верните, – сказал он и потянулся за оружием.

– Не думаю, – ответил Уокер, вставая между ними. – По крайней мере, пока.

Он сам требовательно протянул руку. Адам колебался, поглядывая на Мериам, но Уокер не стал ждать одобрения. С огнестрельным оружием шутки плохи. Осторожно, но твердо он вынул пистолет из руки Адама.

– Если мистер Авчи в порядке, я лучше верну оружие ему , – сказал Уокер.

Такое решение, казалось, удовлетворило всех.

Отец Корнелиус откашлялся. Все обернулись и увидели, как избитый старик, пошатываясь, встает на ноги. Из носа священника лилась кровь. Губы уже начали опухать, причем верхняя была рассечена. Кожу на левой щеке разорвало до кости – однозначно придется накладывать швы.

– Если возражений больше нет, – сказал священник, – то я бы хотел попробовать расшифровать то, что написано внутри гроба. Возможно, это маленькое ядовитое облачко – не более чем трупный газ. Но на тот случай, если ваша убежденность в том, что все в порядке, окажется неверной, я бы хотел знать, с чем мы имеем дело.

Кровавые капли время от времени падали с его избитого лица на деревянный пол.

В этот раз никто не стал ему перечить.

Буря на время утихла. В середине дня ветер полностью прекратился, и вокруг горы воцарился мирный штиль. Работа в ковчеге также остановилась, вторя погодному затишью. Как и тишина в небе, приостановка деятельности внутри пещеры носила временный характер, обещая вскорости возобновиться с удвоенной энергией. По крайней мере, в случае с бурей это обещание было выполнено ровно за час до наступления ночи.

Адам уперся ногами, борясь с порывами ветра, обрушившимися на устье пещеры. Хотя ночь еще не наступила, темень настала сегодня раньше обычного. Снегопад пары последних дней теперь казался не более чем легким снежком – по сравнению с ревущим белым шквалом, усиливавшимся с каждой минутой. Развернувшись спиной к ветру, Адам взял камеру покрепче и стал снимать воющие белые вихри, надеясь, что визуальный эффект будет что надо. Зрителей трудно удивить метелью – любой видел ее так или иначе, но точно не такую: с простирающейся под ногами белой пустотой на высоте в несколько тысяч метров над уровнем моря.