Ольга Коханенко - Хома Брут [litres]

Хома угрюмо молчал, уже догадываясь, что задумал для него атаман.

Стоя в тени деревьев, Братислав продолжал, покручивая черный ус тонкими пальцами и слегка улыбаясь:

– Всем отрядом нам туда не пробраться, да и не могу я всеми рисковать.

При этих словах чумаки, кольцом окружавшие их, закивали, соглашаясь.

– Но раз уж у нас теперь есть мастер по нечисти,– Братислав насмешливо сощурился,– есть кого послать! Ты немедля отправишься в пещеру на разведку, а потом расскажешь нам, что ж ты там увидел. Понял?

Хома побледнел. Губы у него дрожали. Стараясь не показывать этого, парень кивнул, вглядываясь в довольные лица чумаков.

– Заодно, может, разберешься со своими сородичами,– ухмыльнулся атаман, и чумаки покатились со смеху.– Думаю, для тебя это плевое дело, раз ты такую кучу тварей зачем-то порубил,– цепкий взгляд атамана упал на саблю, висевшую у Хомы на поясе.– Да, и вот что я думаю,– неожиданно прибавил он,– настоящему мастеру по нечисти сабля не нужна. Со своими ты сможешь договориться и так. Оставь-ка ты пока ее мне,– веско произнес Братислав, просверлив бурсака черными глазами.

Чумаки удивленно примолкли, смешки за спиною Хомы прекратились. Остаться безоружным в момент опасности было чересчур, даже по меркам кровожадных чумаков. Как всегда, они не посмели возразить атаману.

Вцепившись в саблю обеими руками, Хома попятился назад, но к нему тотчас шагнули одновременно Демьян и Язва и, скрутив бурсака как ребенка, вырвали саблю, церемонно передав ее атаману.

Братислав с большим любопытством оглядел серебряную рукоять, на которой были изображены сражающиеся волк и ястреб. С восхищением атаман ощупал ее, проверяя качество обработки. Взмахнув рукою, Братислав проверил баланс оружия и удовлетворенно хмыкнул. Поглядывая на Хому, который буквально клокотал от негодования, атаман осторожно потрогал острие сабли и, порезавшись, довольно улыбнулся, слизнув кровь с пальца.

– Хорошее оружие,– с придыханием признался он.– Если вернешься, обязательно потолкуем с тобою, откуда у бурсака такая сабля.

С бессильной тревогой Хома глядел, как атаман по-хозяйски нацепил его саблю на пояс.

– На вот пока тебе взамен,– вытащив мешочек из-за пазухи, Братислав развязал его и, отсчитав с десяток червонцев, передал их бурсаку.– Все по-честному, видишь? Отдаю тебе большую часть того, что уже заплатили за очистку пещеры.

Как в тумане Хома взял червонцы и равнодушно смотрел, как они блестят на солнце.

Чумаки разом окружили его, пихая свои чумазые хари через плечо и завистливо поглядывая на монеты. Опомнившись, Хома поскорее спрятал их в карман, понимая, что, даже если он выберется живым из пещеры, в которую посылал его атаман, то все равно лишится этих монет. И хорошо, если не снимут их с его трупа. Обреченно вздохнув, бурсак зашагал прочь из рощи, не оглядываясь.

С тяжелыми мыслями Хома медленно брел по берегу шумной широкой реки, без конца раздумывая, как бы ему спастись. Риск того, что его схватят и покалечат при попытке бегства, был слишком велик: если уж атаман без сожаления мог пристрелить своего козака, то подстрелить случайного бурсака будет для него настоящим удовольствием. Братислав был невероятно хитер, Хома это четко понимал. Атаман верно рассчитал, что, даже если бурсак и отважился бы улизнуть, зная, как это может быть опасно, то ни за что не бросит свою саблю.

Берег реки был пологим, кое-где заросшим осокой. Роща, где укрылись чумаки, осталась далеко позади, и Хома почувствовал себя свободнее. Тут и там на берегу виднелись поля и огороды с пышной растительностью, но людей он пока не замечал. «Раз поля ухожены, то они где-то поблизости»,– рассуждал бурсак, с интересом оглядываясь вокруг.

Речушка была небольшая, но звонкая, с чистой холодной водой. Испещренная порогами, она шумно бежала вниз, пока не упиралась в крепкую деревянную плотину, стихая и становясь мутной и неподвижной. Задумчиво побродив вокруг плотины с деревянными сваями, сдерживающей реку и оставляя после себя лишь пересохшее русло, Хома заметил небольшую мельницу, тоже совершенно безлюдную. Не увидев ничего необычного или интересного, бурсак спустился вниз, к обмелевшему руслу реки.

По берегам стояли заброшенные хаты с покосившимися заборами, валялись разбитые ведра и корзины.

«Видимо, нечисть здорово напугала местных, раз они покинули родные места»,– с тревогой подумал парень и, поежившись, стал вглядываться в пустые глазницы хат, пытаясь представить, что же здесь произошло. Предчувствия у бурсака были самые мрачные.

Словно насмехаясь над ним, вокруг весело щебетали птицы, радуясь солнышку и не ведая того, какие несчастья тревожат здешних жителей. Прикрыв глаза, Хома на мгновение попытался представить себя одною из этих серых певучих птиц. С какой радостью улетел бы он отсюда! Чтобы никогда больше не видеть беспощадное, ухмыляющееся лицо атамана и кровожадные физиономии чумаков. Расслабившись, он глубоко вдохнул влажный воздух, постаравшись максимально заполнить им легкие и навсегда запомнить это мгновение. Мгновение единства с природой и спокойствия.

Неожиданно запнувшись о камень, Хома едва не упал. Опомнившись, он решил, что ему следует быть аккуратнее, уж больно он разволновался от страха. Горестно вздохнув, Хома проверил сапоги и побрел дальше по каменистому руслу реки.

Яркое солнце слепило глаза, усталость от бессонной ночи вдруг разом навалилась, пригнув плечи, придавив тяжелые непослушные руки вдоль тела.

Зажмурившись, Хома медленно волочил ноги, стараясь не думать больше ни о чем.

Внезапно его нога запуталась в водорослях, и, замахав руками в воздухе, он упал на что-то слизкое и холодное.

Открыв глаза, Хома замер от ужаса и отвращения. На него глядело странное существо, похожее на уродливую лупоглазую лягушку, но гораздо крупнее ее размером. У существа были длинные тонкие усы, походившие на осоку, шея и уши отсутствовали. На крепких передних лапах виднелись перепонки, задние лапы либо были недоразвиты, либо отсутствовали вовсе. Рыхлое, неуклюжее зелено-голубое тело, с толстой кожей-чешуей, покрытой испариной, как будто бы резко обрубалось, заканчиваясь коротким, но мощным чешуйчатым хвостом. Лежа на боку, существо жадно глотало воздух. В животе у него зияли четыре жутких глубоких отверстия, из которых сочилась кровь, рядом валялись окровавленные вилы.

Набравшись сил, Хома приподнялся и поскорее развернулся, чтобы бежать прочь. Вдруг существо издало такой протяжный, жалобный стон, что парень невольно обернулся. Взяв себя в руки, он осознал, что это существо вряд ли сумеет ему навредить, но он не был до конца в этом уверен и потому приблизился к нему очень медленно и осторожно.