Кэт Ховард - Розы и тлен [litres]

Деревья были расставлены так, чтобы образовать тропинку, уводящую вдаль от огней и ярмарочной толчеи. Идя по ней, можно было живо представить, что направляешься в какое-то тайное место, фигуры людей, встречающихся на пути, казались персонажами странного спектакля, порожденного чуждым нам разумом. Это был словно проход в Нарнию, Страну чудес, или какое-либо другое волшебное место, спрятанное в глубине пространства и невидимое для реального мира. Бархатные платья казались сотканными из розовых лепестков, за спинами людей трепетали крылья, так искусно прилаженные, что не видно было сочленений. Каждая деталь казалась еще одной каплей, еще одним едва заметным шагом, приближающим к запредельности, лежащей за краем мира.

Тропинка закончилась и передо мной открылась целая роща металлических деревьев, где игра света порождала фантастические тени. В центре рощи кружилась карусель.

Это было сказочное зрелище! Металлические животные – вставшие на дыбы кони, крадущиеся кошки, дракон, извивающийся и бесконечно мудрый. Они чем-то напоминали деревья, но были менее абстрактными и выглядели почти как живые и, казалось, можно услышать биение их металлических сердец. В неровном свете фонариков создавалось впечатление, что они дышали, медленно двигаясь по кругу.

Я застыла в немом благоговении.

– Ну как, нравится? – раздался голос Эвана.

Я была так зачарована каруселью, что даже не заметила его, пока он не подошел ко мне почти вплотную.

– Это все твое?

Он кивнул, явно преисполненный гордости.

– Это просто… что-то необыкновенное! Мое восхищение может быть сильнее только в одном случае – если я смогу прокатиться на ней.

– Когда появится Гэвин, сможешь.

– Ты серьезно? – Я обрадовалась, как ребенок.

– Абсолютно. – Эван улыбнулся в ответ, и в этот момент я порадовалась уже тому, что мое детство осталось позади.

– Значит, это тот самый проект, над которым ты работал? Я имею в виду, который он тебе заказал? – Я пыталась увязать этот оживший бестиарий с тем, что знала о Гэвине.

– Да, это часть того заказа. – Он не отрывал взгляда от своего творения, явно им любуясь.

– И что он собирается делать с этим сооружением?

Гэвин, когда не преподавал в «Мелете», жил в Нью-Йорке, где танцевал в Национальном театре балета. Карусель не тот предмет, который можно легко разместить в городской квартире.

– Я не могу выбалтывать его секреты. Даже тебе.

– Надо же, какой ты правильный, – поддразнила его я.

Эван смотрел мне в глаза с самым серьезным видом и молчал.

Потом появились Гэвин и Марин. Гэвин обошел вокруг карусели и остановился перед Эваном.

– Это даже лучше, чем я надеялся. Великолепно!

Эван кивнул, спокойно принимая похвалу. Мужчина в маске Зеленого человека [12] Зеленый человек – мотив в искусстве раннего Средневековья. Возможно, дух произрастания и плодородия, чьи образы встречаются в легендах и сказках, а также в каменных изображениях на стенах церквей и других зданий: человек, изо рта (а иногда и из ноздрей, щек, уголков глаз) которого растут листья. снял цепочку на входе на карусель, словно древний страж леса, дающий нам позволение пройти в его владения, и Эван подсадил меня на одного из диких вздыбившихся коней. Поводья были из красного шелка, и я ухватилась за них, когда карусель пришла в движение. Вначале она вращалась медленно, потом все быстрее и быстрее, и у меня начала кружиться голова. От скорости другие всадники приобрели расплывчатые, почти неразличимые очертания, пока мы все не превратились в сказочных существ.

Голова продолжала идти кругом, даже когда смолкла музыка, и мы сошли с карусели. На этот раз потому, что руки Эвана играли моими волосами, цепочкой на моей шее, а его губы прижались к моим. Первозданная природа, тепло его тела и магия ночи.

Но он не был магическим существом. Он был мужчиной из плоти и крови, я могла ощущать его тело в объятьях, и цеплялась за него, как за единственную связь с реальностью. Я прервала поцелуй, чтобы успеть прошептать: «Пойдем ко мне, прямо сейчас», и услышала, как он ответил «Да».

Казалось, мы добирались до моего дома целую вечность. Мне хотелось схватить Эвана за руку и побежать, или повалить его на траву и прижаться к нему всем телом.

Я этого не сделала.

Мы шли медленно. Так, как будто страсть не разрывала наши тела. Как будто ничего особенного не происходило между нами, и пронизанный тишиной ночной воздух, сквозь который мы двигались, не давил своей тяжестью на мою кожу, и даже это не могло заглушить тяжелого стука сердца, которое рвалось из груди. Как будто в нашем распоряжении была целая вечность, и мы никуда не спешили, как будто в моей крови не пылал огонь, способный сжечь дотла все вокруг.

Мы вошли в переднюю дверь, заперли ее и так же медленно поднялись на три лестничных пролета до моей комнаты.

Дверь захлопнулась.

Я толкнула Эвана к стене, целуя его так, словно он был воздухом, необходимым мне для жизни. Одежда летела на пол. Никаких прелюдий, мы так спешили! Его горячее тело сверху. Его пальцы внутри меня… Я сжала зубы на его плече, кончая, и он закричал вместо меня.

Простыни сминались и скручивались под нашими телами. Я коснулась губами шрамов, которые железные деревья оставили на его коже. Мы перекатились, он обнял меня, сжимая крепче и крепче, когда я позволила ему войти в меня. Я двигалась, оседлав его, прогибаясь в спине. В последний момент его израненные пальцы снова заскользили по моему клитору, и меня снова накрыло оргазмом.

Я рухнула на него, дрожа, и мы уснули, не размыкая объятий.

Краешек неба едва порозовел от восходящего солнца, когда он разбудил меня поцелуем.

– Мне пора идти.

Он уже был полностью одет.

– А если я уговорю тебя опоздать? – Я села в постели, простыни смятыми волнами собрались вокруг моей талии.

Он прикрыл глаза, лицо дрогнуло, как от боли.

– Если бы только это было возможно.

– Ладно, – сказала я. – Тогда желаю тебе доброго утра.

– И тебе доброго утра, Имоджен. – Дверь за ним закрылась.

Когда я, наконец, спустилась вниз на кухню, чтобы выпить кофе, Ариэль уже была там.

– Вот это я понимаю, воронье гнездо на голове! Должно быть, секс был потрясный, да, Имоджен?

Моя рука невольно потянулась к спутанной копне волос. Я почувствовала, как мое лицо заливает краска, и оно становится похожим на клубнику. Неважно, что я не испытывала ни стыда, ни смущения – из-за цвета лица у меня всегда был вид краснеющей по малейшему поводу девственницы. Я налила в кружку кофе.

– Да уж, секс был классный!

– Здорово! – продолжала Ариэль. – Значит, собираешься сегодня ночью на праздновании Хэллоуина снова позволить ему напугать тебя так, чтобы трусики сами с тебя соскочили?