Кэт Ховард - Розы и тлен [litres]

– Сказки.

– Серьезно? – Я даже остановилась от удивления. – Эван, ты же знаешь, я кое-что понимаю в сказках.

– Те, которые в большей степени основаны на реальных событиях, чем сказки братьев Гримм.

– Почему ты мне помогаешь?

– Потому что сейчас в мире фейри перед моими глазами стоит вовсе не Тания. Я больше не тоскую по ней. Я все время вижу тебя. И страдаю из-за той боли, что причинил тебе, испытываю чувство вины. И сожаление. Потому что хочу загладить вину перед тобой, или, по крайней мере, убедить тебя, что я лучше, чем тот, кем оказался тогда.

В первый раз с тех пор, как он начал проявлять признаки раскаяния, я ему действительно поверила.

– Хорошо, – кивнула я. – Я поищу эти сказки.

И я пошла в библиотеку, даже не переодевшись в сухое. Мне не пришлось искать. Все эти книжки лежали отдельной стопкой там, куда их положила Ариэль, когда пыталась обнаружить истории, в которых кто-то мог писать о фейри и договоре между ними и людьми, пусть иносказательно, намеками, не открывая тайн непосвященным.

Я принялась перебирать их, просматривая названия. Содержание многих я могла бы пересказать, даже не заглядывая под обложку. Однако знание сказок никак не помогало мне раньше, и сейчас, возможно, от этого не будет никакого толку. Впрочем, возможно, Ариэль права. Не Эван, а именно Ариэль, и может, кто-нибудь действительно пытался между строк рассказать о том, что случилось, когда в последний раз были разрушены чары договора.

Несмотря на поздний час, я сделала себе кофе и, поднявшись в свою комнату, принялась за работу.

– А ведь ты была права, – сказала я Ариэль за завтраком на следующее утро.

– Я всегда права, – весело улыбнулась она. – А о чем речь?

– О том, что люди непременно попытаются рассказать о происходивших здесь событиях. Соседка той женщины, которой в прошлый раз удалось разорвать договор – похоже, та была беременна, и ей вовсе не нравилось, что фейри хотят украсть отца ее ребенка, – написала книгу.

– И ты обнаружила эту книгу у нас в библиотеке?

– Нет, но я скачала электронную версию книги Эллен Шерман, которая называется «Семь лет, которых не будет»! Она полна символов и мудреных метафор, поэтому картина у меня еще не сложилась полностью, но все же там достаточно намеков, чтобы связать все описанное с тем, что произошло в «Мелете» много лет назад. Мне теперь ясно, о чем именно она пыталась рассказать.

– А там говорится, как разрушить заклятие?

– Единственное, что мне удалось выяснить, это то, что необходимо удержать Марин и не дать ей пересечь мост. Это мне уже известно со слов Томаса и Бет, но приятно получить подтверждение своим догадкам. Но потом она рассказывает о неведомой земле, которая чахнет и чуть ли не погибает. Магия уходит из того мира, а в другом мире, который является лишь его тенью, постепенно угасают культура и искусство. На волшебный мир обрушиваются всевозможные напасти, пока не находится кто-то, кто готов принести себя в жертву, чтобы восстановить равновесие между мирами.

– Черт тебя побери, Имоджен! За такие штучки я бы не только шоколад тебе на рубашку расплескала.

– Спустя два года после того, как соседка по комнате Эллен Шерман спасла своего возлюбленного, исчез его наставник. Прямо отсюда, из «Мелеты». Его так никогда и не нашли.

Ариэль поежилась.

– Ты думаешь, он добровольно перешел в их мир… Или?..

– Понятия не имею.

– Скажи, а ты не изменила решения, после того, что прочитала? Я имею в виду, что может произойти куча весьма неприятных вещей.

– Нет, – отрезала я. – Ведь речь идет о Марин!

Это одно из моих самых ранних воспоминаний, но оно сохранилось в памяти, словно это было вчера. Тем вечером я заблудилась, а Марин спасла меня. Я знаю, что должно было быть наоборот. Ведь это я была старшей сестрой – мне было уже семь, а Марин пять, – поэтому именно я должна была вести себя ответственно, я должна была спасти сестру.

Но в тот вечер я удрала с праздника в кругу родственников, потому что невыносимо было слышать грубые шуточки подвыпивших дядей, визг двоюродных сестер и братьев, с которыми я встречалась слишком редко, чтобы подружиться. Мне всегда было неуютно в малознакомой компании. В присутствии множества незнакомых людей я чувствовала себя такой незначительной и нелепой, словно все мои недостатки и странности вылезали наружу и сразу становились видны окружающим.

Я не хотела играть в бейсбол или другие игры, в которые обычно заставляют играть детей, слишком маленьких, чтобы пьянствовать за общим столом и перемывать друг другу кости. Мне хотелось читать. Поэтому я взяла книгу и пошла в парк, чтобы побыть в тишине, не слышать громких голосов людей, в компании которых мне было не слишком приятно находиться. Отойдя на достаточное расстояние, я села под деревом и углубилась в чтение.

Я читала несколько часов подряд, радуясь, что меня никто не тревожит, пока солнце не село, и я уже не могла разобрать слов на странице, даже если подносила книгу так близко к лицу, что чувствовался горьковатый запах типографской краски.

Даже когда совсем стемнело, до меня не дошло, что я заблудилась. Я не знала, сумею ли найти обратный путь в ту часть парка, из которой пришла. Но пока не пыталась, то и не паниковала. Был теплый летний вечер, я немного проголодалась, но мне было не впервой оставаться без еды за мою любовь к книгам. Кому как не мне было знать, что за нарушением правил следует наказание!

Но луна светила так ярко, и мне было так уютно, что было не до правил. Я погрузилась в книгу, представляя себе сцены из нее, пока они едва ли не становились живыми и реальными, и я видела себя участницей тех событий, о которых читала. Поэтому я не спешила уходить и сидела, прижавшись спиной к жесткой древесной коре и любуясь неоновым мерцанием светлячков, как вдруг услышала голос Марин.

– Имоджен! Тебе надо срочно вернуться. Мама говорит, что ты потерялась, и она страшно зла на тебя.

Ее голос вернул меня к действительности, и я осознала, как много времени прошло с моего ухода. По коже побежал холодок, желудок наполнился желчью при мысли о том, насколько разгневанной, видимо, была мать. Наверное, она вне себя от злости. От этих мыслей у меня закружилась голова, и я чуть не упала, поднимаясь на ноги.

– Ты знаешь дорогу назад?

– Это совсем недалеко. Пойдем скорее. Когда она поймет, что ты нашлась, все будет в порядке.

Я была тогда еще слишком маленькой и наивной, чтобы верить в то, что так и будет. Что я могу исправить любую совершенную ошибку, и все будет в порядке. Можно повернуть события вспять, волшебным образом предотвратив свою оплошность. Я заблудилась, но если я вернусь, все будет хорошо. Я же ничего плохого не сделала.