Борис Конофальский - Мощи святого Леопольда

— Ко мне приходи ночью.

Девушка только зыркнула в ответ зло, но спорить не стала.

Брюнхвальд нанял мастера строителя, и тот помогал людям его, строить дом, работ шла быстро, Волков смотрел, как на холоде работали солдаты, они были почти раздеты, и не мерзли, от рубах едва пар не шел. Работа шла споро, они ставили уже второй этаж. Мальчишки Хельмут и Вильгельм были тут же, без доспехов, что были им велики, и мушкета они выглядели естественно и хорошо, деньги пошли им на пользу. Он прикупили себе хорошей одежды. И в хорошей одежде, носили стропила для дома. Они низко кланялись кавалеру, видя его.

В кузне тоже было жарко, Яков Рудермаер трезвый и сосредоточенный, то колдовал у горна, то работал малым молотом на наковальне. Ковал ствол. Роха был тут же, сидел на рогоже, что укрывала корзину с углем. Он тоже купил себе новую одежду, шляпу, подравнял бороду, в руке у него была бутылка вина.

— Мы нашли одного кузнеца, — говорил он, — он знает, как просверлить длинный ствол, просит дорого, но мы еще поторгуемся.

— Делайте, делайте мушкеты, — отвечал кавалер, — на них будет спрос, ты ж видел, как они бьют.

— Видел, Яро, видел, мы научимся их делать, не волнуйся. Я с него, — Роха кивнул на кузнеца, — с живого не слезу.

Волков поехал к себе, на улице, маленькая девочка, лет девяти, перевязанная теплым платком окликнула его:

— Господин Фолькоф, купите булку, вашей жене понравится. Тут в ней масло, яйцо и даже сахар, — она держала в руках короб со свежими булками, — пять пфеннигов всего.

— Ты, что меня знаешь? — удивился кавалер.

— Конечно, вы нам святыню привезли, про вас все говорят.

— И что, хороши булки у тебя?

— Хороши, такие ангелы едят на небе, тут в булках одного масла на крейцер. Да сахар, да тонкая мука из лучшей пшеницы. Ваша жена будет довольна.

— Ну, давай четыре, раз ангелы их едят.

— Четыре! — обрадовалась девочка, принимая деньги. — Храни вас Господь.

— И тебя, девочка, пусть хранит, — он откусил еще теплую, мягкую и сладкую булку, она была очень вкусной, на пальцах от нее осталось масло, — неплохо, неплохо, кто ж делает такие булки?

— Мама моя и сестра моя ей помогает.

— Скажи матери своей, что ищу я кухарку, живу я на улице Форели, у монастыря Святых вод Ердана. Если муж ей позволит, пусть приходит.

— Нет у нее мужа, — сказала девочка обрадованно, — сейчас побегу скажу ей, значит на улице Форели, дом у монастыря.

— Беги, — сказал кавалер, и поехал.

И девочка кинулась бежать разбрызгивая грязь и снег, стуча деревянными башмаками по мостовой.

Он ехал по городу и ел жирные булки, а люди ему кланялись, его все узнавали, и все у него было хорошо, ну разве что томили его два дела: уж больно много он платил за постой лошадей и подвод, и за склады. И еще он думал все время, как быть с епископом Вильбурга, как сказать ему, что раку забрал его брат архиепископ. Впрочем, оба дела решались, епископу он собирался написать письмо, в котором он все объяснил бы ему. И вернул бы деньги, что жирный поп дал на поход. Ну, а товар нужно было продавать побыстрее, и чтобы не тянуть, он сейчас же, прямо с булками поехал к банкиру, что бы пригласить на торги представителя штатгальтера императора. И банкир заверил его, что Дессель будет у складов завтра поутру. И забрал у него одну булку.

Когда кавалер подъехал к дому, там, у ворот он нашел не старую женщину, та была на вид бедна, но опрятна и на вид приятна, стояла, ждала. Его увидала — низко кланялась.

— Ты кто? — спросил кавалер.

— Меня зовут Марта, дочь моя сказал, что вам булки мои понравились, и вы звали меня в кухарки.

— Булки вкусные, ты и другую еду готовить можешь?

— Конечно господин, все могу, я у пресвитера нашего работала, пока он не помер.

— И какую плату ты попросишь.

Женщина замялась, боялась спросить лишнего, боялась, что откажут.

— Ну, — торопил ее Волков, — говори.

— Ну, так коли дадите кров мне и двум моим дочерям, так полтора талера попрошу, а коли без крова так два.

— Дам кров и талер, — сказал Волков, — и разрешу печь булки.

— Я согласна, — кивнула Марта обрадованно.

— И когда придешь?

— Так сейчас приду, скарб соберу, его у меня не много, и дочерей возьму и приду.

— Жду, хочу узнать, как готовишь.

Еган дров не жалел, кидал их много, пришлось сказать ему что бы экономил. Но дом стал теплым. Кухарка Марта привела своих дочерей, обосновалась в одной из комнаток, что были на первом этаже. Агнес спустилась к ним, она была старше девочек, да еще и грамотна, ей пришлось по вкусу, что Марта и девочки зовут ее госпожой и восхищаются тем, что она села с монахом читать Святую книгу. И читала ее на языке пращуров громко и четко, как поп, и тут же толковала текст, переводя его. Брат Ипполит и брат Семион, сидели за столом напротив нее, только кивали головами, соглашались. Оттого Агнес была горда собой, и не мудрено, все ею восхищались, она и в правду была умна на редкость.

К ним спустилась и сама госпожа Брунхильда. Господин пришел с улицы, и ждать ночи не стал, взял ее у себя в покоях, не сняв с нее платья, и теперь валялся на перинах, а она пошла, узнать насчет ужина, так он был голоден. А за одно и поглядеть на новую кухарку. Увидев ее, монахи встали, поклонились, а кухарка и ее дочери приседали, тоже кланялись. Считали ее за жену господина.

— Господин ужинать желают, когда готово будет? — высокомерно спросила она.

— Скоро уже госпожа, — отвечал Марта. — Заяц почти готов.

— Заяц? — Брунхильда поморщилась. — Не люблю зайчатину. А еще что у тебя есть.

— Еще нога козленка, с вином и анисом. Капуста с уксусом, вареные яйца.

— И козлятину я не люблю, — привередничала красавица.

Еган уже был готов сказать пару слов о ней, да она так на него глянула зло, что он не решился. Только усмехнулся и головой тряхнул.

— А что ж мне вам приготовить? — растерялась кухарка.

— Тихо, — вдруг сказал Сыч.

Все замерли.

— Чего ты? — раздраженно спросила Брунхильда.

— Кажись, ворота кто-то ломает, — отвечал Сыч. — Слышите?

Да, кто то стучал в ворота.

— Ну, так возьмите огонь, и идите с Еганом узнайте кто, пришел на ночь глядя, — распорядилась красавица.

— Ну, а то бы мы в темень без огня пошли бы, — ерничал Еган, — спасибо что сказала. У самих то у нас ума то нет, так и поперлись бы без огня.

— Пошевеливайся дурень, — продолжала играть роль хозяйки Хильда.

— Дурень, — передразнил ее Еган, но огонь взял и пошли они с Сычом на улицу.

Вернулись они с немолодым господином, тот был богато одет, и вежлив, всем кланялся, всем улыбался, пока Еган бегал наверх за кавалером.

Волков спустился к гостю, поздоровался, и он сразу ему не понравился:

— Вы Моисеева племени?

— Да, я из жидов, как любят говорить люди вашей веры, — сказал немолодой господин, — зовут меня Наум Коэн.