Борис Конофальский - Инквизитор

— Здравствуйте, вы, видимо, тот рыцарь, который сражался с моим мальчиком с дезертирами.

— Да, мадам. Но я не рыцарь, — Волков разглядел ее. Он не дал бы ей сорока, и для своих лет она очень хорошо выглядела. Даже отсутствие одного из нижних зубов ее не портило. Солдат не сомневался, что в молодости она была красавицей. Не удивительно, что граф, имел с ней общих детей.

— Надеюсь, — ее голос дрогнул, до сих пор она была спокойна и холодна, а тут вдруг послышались слезы, — надеюсь, он вел себя достойно.

— Безукоризненно, мадам.

— Я воспитывала его рыцарем.

— Вам это удалось.

— Вы… — она замолчала, и посмотрела солдату в глаза, — вы не могли помочь ему в бою?

— Нет, мадам. От арбалетного болта нет защиты. Если выстрел точный, это либо рана, либо смерть. Ему не повезло.

— Вы отомстили за него? — она всхлипнула.

— Да, мадам. Я убил арбалетчика. Я убил их всех.

— Мне очень приятно, — она говорила сквозь слезы, — мне очень приятно, что такой воин, как вы, так высоко оценил моего мальчика.

Волков достал из кошеля черную от старости большую и тяжелую имперскую марку. Протянул ее женщине.

— Что это? — спросила та.

— Это он дал мне перед боем за то, что бы я помог ему. Хочу вернуть ее вам.

— О чем вы? — она даже отшатнулась.

— Я зря взял эти деньги.

— Если вы не рыцарь, то вы солдат, а это ваше сольдо. Если мой мальчик дал вам эти деньги, и они помогли избавить деревню от дезертиров, значит, мой мальчик поступил верно. Спрячьте деньги. Как вас зовут?

— Яро Фолькоф, — ответил Волков, пряча марку.

— Так вот, господин Фолькоф, мой мальчик правильно сделал, что нанял вас, а вы правильно сделали, что перебили этих бешеных собак. Я горда своим мальчиком.

— Для меня было честью сражаться с ним рядом, — Волков поклонился. — До свидания, фрау Анна.

— Господин Фолькоф.

— Да, фрау Анна?

— Мой дом рядом с аббатством. Знаете, где это?

— Знаю. Я езжу к монахам лечить раны. Я видел ваш дом.

— Заезжайте, я буду рада вас видеть.

Волков низко поклонился.

Они заехали к кузнецу, тот восхищался, осматривая арбалет, и обещал сделать к нему десять болтов.

— Господи, что ж за люди его сделали? Что за мастера? Видно не люди, а боги!

— Ты бы не богохульствовал, кузнец, при незнакомых людях, — беззлобно заметил Волков. — Бог у нас один, а арбалет сделали люди.

— Великие мастера, — произнес кузнец.

После этого солдат и Еган поехали к себе в малую Рютте.

— Господин, — начал Еган.

— Ну?

— Я тут подумал насчет рубахи…

— Какой еще рубахи? — не понял Волков.

— Ну, вот этой, — Еган хлопнул себя по груди, — кожаной.

— Ну и что надумал?

— Вот вы сказали, что отрабатывать мне ее три месяца, а вы тут у нас три месяца сидеть не собираетесь.

— Ну и? Вернешь рубаху?

— Нет. Не верну, я с вами поеду. Слуга вам нужен. Добра у вас много разного, а слуги нет, конюха нет, а вы ведь даже сейчас одеться не можете.

— Чтобы меня на первом кордоне схватили за укрывательство беглых крепостных?

— Так я ж не крепостной, я вольный! Мой отец с отцом барона договор заключал. Его земля — наши руки.

— А бабу свою, детей с собой возьмешь? А корову свою?

— А что, надо корову взять?

Волков не ответил, просто посмотрел на него.

— Корову не надо? Так оставлю ее детям.

— А детей?

— А детей брату.

— И жену брату?

— Не-е-е, жену не брату, хворая она у меня. У нее давно пальцы крючит. Она давно в монастырь хочет уйти. Да дети у нас, хозяйство.

— То есть ты все уже обдумал?

— Ага. Детей брату, он их любит, своих то у него всего двое, одна девочка и еще один дурачок. Он моих часто к себе берет, пряники им покупает, мед. А бабу в монастырь. И корову брату, и огород. А на детей я ему еще и с жалования деньгу давать буду. Всем хорошо будет. И вам хорошо. Вы без меня и огня сейчас не разведете.

— Болван! Я солдат, а не благородный. Большую часть жизни я прожил в палатке. Спал на земле, и даже на снегу, и в грязи. Половину своей жизни я провел в осадах. Либо ломал стены, либо сидел за стенами. Как ты думаешь, какое главное оружие солдата?

— Не знаю… Стрелы, наверное, или копье.

— Топор, мотыга и лопата. Мечом машешь редко, а лопатой каждый день. Я земли выкопал больше, чем ты. Я с утра приказы писал, днем копал, а вечером, когда другие солдаты отдыхали, я лейтенанту коней чистил, упряжь ремонтировал и за его доспехом следил, где к кузнецу ходил, где и сам делал. Понимаешь?

— Понимаю, — грустно вздохнул Еган.

— У меня никогда не было слуг. Даже когда я попал в гвардию. Там у многих были слуги, они могли себе это позволить, но я все делал сам. Сам мыл свою лошадь, даже стирал, если не было прачек, да и денег у меня не было на слуг.

— А сейчас то у вас вон, сколько вещей, лошадей, седел, талеров на сто.

— Может, и на сто, только часть из них нужно отдать.

— Кому? Барону?

— Нет, при чем тут барон. По обычаю военных корпораций десятина — деньга мертвых.

— Мертвых?

— Да, это доля принадлежит родственникам погибших. Так и называется — десятина мертвых.

— Десятина… Прям как попам. И что ж, всегда по-честному отдавали?

— Как правило… Корпорации, роты, набираются в одной местности, там все друг друга знают, а зачастую еще и родственники. Ротмистры за этим следили, чтобы родственники всегда свое получали. Чтобы офицеры вели себя честно.

— А что, бывают нечестные?

— Бывало. Иногда не все отдают, а бывало и вообще ничего.

Еган помолчал и спросил:

— Значит, не возьмете меня в работу?

— Некуда мне тебя брать. У меня ни кола, ни двора.

— Так двор тут можно купить, — оживился Еган, — тут много пустых дворов, за дарма можно взять.

— Угомонись ты, — сказал Волков, — подумаю я.

За разговором они подъехали к харчевне.

У харчевни, с удивлением, солдат заметил, как местный мужик из конюшни выводят одного из двух оставшихся у него коня. Подъехав к мужику, Волков схватил его за волосы, запрокинул ему голову и зашипел прямо в лицо:

— Куда ты, смерд, повел моего коня?

— Староста… — мужик вылупил от страха глаза, махнул рукой. — Староста…

Волков бросил мужика, спрыгнул с коня и кинулся к старосте, которого сразу не заметил. Тот только успел злобно тявкнуть:

— Мне?..

Кулак солдата заткнул его, сбил с ног. Староста упал на спину возле лужи, схватившись за лицо рукам, заныл противно и фальшиво, Волков не остановился, пнул старосту сапогом в ребра, затем еще раз, и еще. Люди вокруг стояли и смотрели ужасом.

— Вор! — орал солдат пиная старосту. — Крыса!

Староста пополз по грязи, пытаясь заползти под телегу, и визжал:

— Сказали мне, сказали коня взять.

— Кто? — орал Волков. — Кто сказал?

— Люди барона!

— Воровать тебе сказали?