Вадим Караваев - Наследие предков

Неожиданно у Александра Ивановича на груди ожила рация: «Всадник, прием! У нас гости с востока обходят!»

Старик взглянул единственным глазом на запыленное маленькое окно, сквозь которое пытались пробиться скупые лучи осеннего солнца, перевел взгляд на Александра Ивановича и с грустью сказал:

— Мне пора. Не бросай Ису, моего внука. Он тебе кое-что передаст. Потом ему расскажешь все, что знаешь сам!

Старик привстал, повернул голову в сторону Мекки и громко произнес: «Аллаh…».

Фразу оборвал хлопок где-то на далеком горном склоне, поросшим лесом. Тяжелая пуля калибра 12,7 мм, выпущенная с полутора километров из крупнокалиберной «антиснайперской» винтовки «Барнет-50», вдребезги разнесла каменный подоконник окна, который взорвался, словно от динамитной шашки, испещрив острыми осколками камней и стекла всю комнату, и попала старику чуть ниже правого уха. Баранья папаха вместе с ошметками черепа отлетела к стене. Сидящие на ковре офицеры, получившие кучу осколков и камней, упали на пол, протирая рассеченные в кровь лица. На улице раздались автоматные очереди.

Александр Иванович, пострадавший меньше всех, схватил за шиворот Семёныча, лицо которого посекло осколками стекла, и поволок на выход. Альберт выхватил «стечкина» из кобуры на поясе и побежал следом.

Спецназовцы заняли круговую оборону и вызвали штурмовую авиацию, так как на месте высадки их ожидали только три транспортных МИ-8, а сопровождавшие их «крокодилы» вернулись на базу. На соседних склонах появилось множество боевиков. По строениям аула периодически били пулеметные очереди. Командир спецназа ВДВ и капитал Куренной, посовещавшись, решили, что пока боевики не подошли близко, прикрыть огнем и дать возможность взлететь вертолету с Александром Ивановичем с товарищами, а самим дождаться воздушной поддержки и новых транспортников.

До вертолетов нужно было метров триста добираться по склону. Пройдя полпути перебежками, отставные разведчики были прижаты к земле плотным пулеметным огнем. Работал, судя по всему, ДШК, так как здоровенные булыжники на дороге от попаданий пуль взрывались, как фарфоровая посуда. Бежавший с ними рядом десантник взял бинокль посмотреть, откуда ведется стрельба, чтобы по рации скорректировать снайперов. Но как только он высунулся из-за земляного вала и блеснул оптикой, незамедлительно с дальнего склона раздался хлопок, а через мгновение куски головы десантника разлетелись в разные стороны вместе с разбитым биноклем.

Радиоэфир наполнился криками: «У нас двухсотый. Снайпер на восточном склоне». Через какое-то время по позициям спецназа начали бить из минометов. Боевики пошли на штурм с северной стороны. Казалось, их было никак не менее двухсот человек. Вторая группа боевиков начала окружать место посадки. Минометный огонь начал усиливаться. Эфир все чаще и чаще разрывало сообщениями о «двухсотых» и «тяжелых трехсотых». С лесополосы нагло работал снайпер, не давая высунуть головы. Несколько мин попало по домам аула, присыпав местных жителей камнями. Тяжелые пулеметы насквозь прошивали каменные стены старых строений.

Александр Иванович и Семёныч так и продолжали лежать посреди грунтовой дороги на полпути к вертолетной площадке, прячась за глиняным бруствером на обочине. Мины взрывались все ближе и ближе к ним. Семёныч практически ничего не видел. С залитым кровью лицом, он умудрился заползти в расщелину между огромным куском скалы и старой каменной кладкой сарая, в тот же момент на предыдущее место его лежки прилетела мина, оставившая здоровенную воронку на дороге.

Вдруг ни с того ни с сего Александр Иванович обернулся в сторону старого сарая, где в тот момент схоронилась живая легенда отечественной военной разведки. Рядом с сараем стоял как живой старик Саламбек, только у него были две руки и оба глаза, а от его тела шло неестественное свечение. Правой рукой шейх указывал на дверь строения. Александр Иванович несколькими перекатами добрался до убитого десантника, забрал его СВД и подсумок с патронами, подполз по-пластунски к Семёнычу и помог ему заползти в сарай.

Осмотревшись внутри, Александр Иванович вдруг заметил на земле открытый деревянный люк и зияющую в полу дыру. Потащив в темный узкий проход за собой Семёныча, которому запекшаяся на глазах кровь сильно подпортила зрительную функцию, загадочный полковник, освещая себе путь фонариком, через несколько минут достиг выхода на поверхность. Осторожно высунув голову, Александр Иванович мигом сообразил, что подземный лаз вывел его в разрушенную местными жителями боевую башню, от которой остались теперь лишь фундамент с несколькими бойницами. Семёныч, выбравшись наверх, стал промывать глаза дождевой водой, собравшейся в огромную лужу на полу башни. Александр Иванович тем временем начал наблюдать через оптику за лесополосой на склоне горы, откуда бил проклятый снайпер.

Связавшись по рации с капитаном Куренным, бойцов которого уже изрядно потрепало боем, полковник попросил его вынудить снайпера проявить себя. Куренной понимал всю опасность подобной просьбы, исполнение которой с большой долей вероятности может закончиться досадной потерей им или кем-то из его бойцов какой-нибудь ценной части тела вроде головы. Потому как с холма, несмотря на дистанцию более километра, работал снайпер очень высокой квалификации, причем из крупнокалиберной снайперской винтовки с чудовищной убойной силой, сравнимой с пулеметом ДШК.

Смекалистый капитан не придумал ничего более умного, как вдвоем с Мерином поймать в отаре здоровенного барана, нарядить его в камуфляжную куртку «горка», на голову поверх крученых рогов натянуть капюшон и веревкой примотать солдатскую каску погибшего несколько минут назад десантника. Понятное дело, что подобный фокус снайпер моментально разглядит, но показывать камуфлированного барана в полный рост никто не собирался. Связав веревкой копыта бедной животины, разведчики несколько раз высовывали верхушку его каски в проемах окон, провоцируя стрельбу по окнам дома. Затем резким прыжком в дверной проем выскочил Мерин и скатился под высокий каменный забор. Капитан Куренной понимал, что следующий, кто попытается выйти из помещения, тот и станет очередной жертвой если уж не того самого аса-снайпера, то любого другого воина Аллаха с эсвэдэшкой, которые со всех сторон простреливали и без того разбитый временем высокогорный аул.

Матерый баран, облаченный в военное обмундирование, от смачного пинка командира сводной разведгруппы полетел из дверей точь-в-точь как согнувшийся в три погибели перепуганный срочник. Через несколько метров его полет был прерван сухим щелчком с холма. Снайпер с противоположной стороны влепил пулю из СВД прямо в лоб горемычного животного, от нее со звоном и искрами слетела солдатская каска, а из капюшона вылетел отстрелянный завитой рог. Животное рухнуло на пузо, и в этот момент долетел крупный калибр в его косматую бочину, вырвав на выходе ошметок мяса размером с кулак. От этого выстрела завернутое в камуфляжную куртку тело животного неестественно сложилось пополам и отлетело на пару метров.