Вадим Караваев - Наследие предков

О самом Фаусте было известно не так уж много. Родился он в станице Галагаевской Ставропольского края, что на самой границе с Чечней. Эта станица была известна своими грозными и непримиримыми казаками. Чужаки туда вообще не захаживали, так как перед вооруженным казачьим патрулем любой встреченный кавказец с пристрастием допрашивался на предмет того, чьим гостем в станице тот являлся. И если ответ не удовлетворял патруль, то залетный гость мог здорово поплатиться за необдуманное решение посетить станицу. Андрею было тридцать восемь лет. В юношеские годы ему пришлось семь с половиной лет провести в местах не столь отдаленных за групповое убийство троих таджиков сначала на «малолетке», а затем уже и на строгом режиме в Мордовии. После освобождения Фауст перебрался в столицу, где в девяностые годы примкнул к известной на всю столицу «бригаде» Леши Норда, которая отличалась многочисленными кровавыми акциями в отношении всех подряд, как им казалось, расово неполноценных гостей столицы.

В терминологии нацистской Германии, коей усиленно пользовались неонацисты, представители иных рас именовались «унтерменшами» — от киргизов до дагестанцев, от негров до китайцев. Себя же наци считали самыми что ни на есть истинными арийцами и потомками белых богов. Движение скинхедов или «скинов» в девяностые годы набирало силу и становилось поистине пугающим феноменом социальной жизни многих российских городов. Видя наглый беспредел со стороны кавказцев, цыган, азиатов и прочих некоренных народностей среднерусской полосы, сдобренный бездействием купленной-перекупленной отечественной милиции, подростки, невзирая на славное прошлое своей Родины, заплатившей чуть ли ни тремя десятками миллионов жизней за победу над фашизмом, вставали под знамена всевозможных националистических и неонацистских организаций. При этом совершенно без зазрения совести носили фашистскую символику и специфическую атрибутику английских скинхедов, а точнее их ультраправого подразделения «бонхедов».

Дюжина подростков четырнадцати-восемнадцати лет, составлявшая костяк так называемой «бригады», представляла собой вполне боеспособную единицу низшего звена правого движения, конвейером поставлявшего кандидатов в серьезные военизированные организации. Некоторые из них имели какой-либо юридически оформленный статус, а остальные были близки типичным ОПГ, но разве что были проникнуты националистической идеологией с соответствующим антуражем. Несогласные с режимом военспецы еще со времен пресловутого общества «Память» активно обучали членов новых радикальных организаций военным наукам: ножевому бою, стрельбы изо всех видов оружия, минно-взрывному делу, тактико-специальной подготовке и вождению боевых машин.

Государственный аппарат в лице правоохранительных органов сначала еще как-то лавировал между опасностью для конституционного строя и необходимостью иметь под боком подобные экстремистские группировки для сдерживания напирающей с юга волны этнической преступности. Но все попытки контролировать деятельность подобных организаций потерпели крах из-за того, что в их руководстве было много здравомыслящих людей и достаточное количество профессиональных военных и бывших сотрудников специальных ведомств. А сколько соратников в случае чего могло быть поставлено «под ружье», и говорить не приходилось. Будь эта махина более согласованной и координированной, то смогла бы запросто устроить в государстве то, что не смогли сделать когда-то в 1993 году оппозиционные силы. Чего греха таить, много националистов в ту злополучную осень обороняли Белый дом с оружием в руках. Понимая реальную угрозу, стражи государственного суверенитета в штатском начали плановую процедуру закручивания гаек. Массовые аресты, судебные запреты деятельности многих организаций к середине нулевых годов привели к тому, что часть серьезных группировок ушла в подполье или самораспустилась, а зарегистрированные общественные организации погрязли в судебных тяжбах и карикатурной смене названий, не подпадающих под формулировку судебного решения. Несколько наиболее одиозных лидеров отечественных НС были попросту убиты правоохранителями.

Фауст, кстати сказать, получивший такое погоняло еще на зоне из-за тяги ко всему мистическому и оккультному, к тому времени стал уже одним из идеологов правого движения. Непонятно благодаря каким силам, но Андрей, имевший за собой длинный уголовный шлейф, ловко пронырнул сквозь расставленные правоохранителями сети и полностью исчез из поля зрения оперативников на несколько лет. Когда же он появился в роли руководителя одной из самых кровавых террористических группировок националистического толка, то можно только предполагать, какой начался «звездопад» у офицеров госбезопасности, проморгавших процесс мутации скинхеда-уголовника в лидера правой террористической группировки.

Смирнов возглавлял известную в узких кругах боевую группу «Бранденбург-800», названную в честь легендарного немецкого диверсионного спецназа — восьмисотого батальона, а затем полка и дивизии «Бранденбург». Бойцы, прошедшие в том подразделении спецподготовку во время Второй мировой, провели кучу легендарных спецопераций, действуя, как правило, в военной форме своих противников. Они прекрасно знали родной язык территории и свободно ориентировались на местности. Особо выделялась их моральная подготовка, точнее сказать, аморальная: с бойцов «Бранденбурга» специальным приказом были сняты все ограничения на убийство «некомандантов», включая женщин и детей. Поставленная командованием задача выполнялась вероломно, жестоко и предельно эффективно, не считаясь ни с кем и ни с чем. Что уж тут говорить про те случаи, когда диверсионной группе вдруг на пути попадались нежелательные свидетели — речи о сохранении им жизни вообще не велось. «Бранденбург» вступил в войну с СССР не 22 июня 1941 года, а на день раньше: немецкие диверсанты в форме советских военнослужащих вырезали пограничников и охрану важных стратегических объектов, обеспечивая внезапное масштабное наступление основных сил.

Так вот современные тезки легендарных диверсантов Второй мировой в лучших традициях своих предшественников за десятилетие своего существования накопили такой багаж грехов, что эфэсбэшное руководство при одном упоминании о них трясло и бросало в жар. Жестокие убийства криминальных авторитетов этнических группировок, громкие массовые террористические акции против всевозможных «врагов белой расы» потрясали новостные агентства и приводили в ужас толерантную общественность.

Самым мерзопакостным фактом существования современного «Бранденбурга» было то, что за все время его деятельности не было никаких материальных признаков его присутствия в стране. На допросах даже при использовании «сыворотки правды» задержанные «нацики» ничего существенного не могли поведать ни о составе группировки, ни о месте дислокации, ни о способах связи с ними. Лидеры других правых организаций толком рассказать о «Бранденбурге» тоже не могли, так как сами ничего не знали, только всякие байки, легенды, вымыслы, но по существу — ноль. Зато при разборках с этническими группировками многие козыряли крышей «Бранденбурга». Козырь этот был весьма весомый, потому как там, где работал этот отряд, оставались одни трупы.