Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

За спиной прекратился хруст веток и послышался отчетливый топот, существо выскочило на дорогу. И если преследователь ясно видит свою цель, то Ваня несется в темноту, вооруженный только надеждой.

Но вот вдали, где дорога растворяется в ночной темноте, блеснул свет фар. Потом послышался далекий автомобильный сигнал. А за спиной раздался жуткий рассерженный крик. Топот ног за Ваниной спиной участился. Погоня изначально была не на равных. Но если скорость мальчика была не очень большой, то спешащий навстречу автомобиль выкладывался на полную. И хотя электрический свет фар не несет с собой тепло, Ваня чувствует, как ночная прохлада отступает. Да он и сам тонет в этом свете.

Раздался визг тормозов. Автомобиль отца, теперь уже раритетный, остановился, окутанный дымом от жженых покрышек. Ваня, не мешкая, открыл дверь и запрыгнул в салон. На водительском месте сидел отец, живой и здоровый. От увиденного у Вани на глазах навернулись слезы. Все как тогда, будто и не было этих лет. Он потянулся к отцу.

— Лучше пристегнись, — голос отца дрожал, но сейчас не время для объятий.

Ваня щелкнул замком ремня безопасности и автомобиль сорвался с места. На мгновение в свете фар появился его преследователь. Он отпрыгнул в сторону, едва не попав под колеса. Очень похожий на человека, но что-то в нем было нечеловеческим. Что — Ваня не успел разглядеть, но ледяные мурашки пробежали по спине. С таким чувством просыпаются после кошмара — было страшно, но что, не понятно.

Ваня посмотрел на отца. За все эти 33 года он ничуть не изменился. Все такой же — любимый, надежный и живой. Чуть грубый. Хотя в этом мире и Ваня выглядит мальчишкой. И голос, которым он спросил отца, у него тоже детский.

— Ты куда пропал?

Отец невесело усмехнулся.

— В болото упал. На повороте занесло, — он тяжело вздохнул, — и чего погнался, сам не понимаю. Засосало в два счета.

Какие только версии не возникали по поводу пропажи отца, все передумали, но только не это.

— Может тебя надо поднять как-нибудь да похоронить по-человечески?

— Не надо меня ниоткуда поднимать, — возразил отец, — будешь в тех местах, можешь посигналить, этого вполне достаточно.

— А я там часто проезжаю, — задумчиво произнес Ваня, — по работе.

Отец перевел взгляд с дороги на сына.

— А сейчас большим начальником заделался? Молодец. Я все про тебя знаю.

Иван, выглядевшим семилетним пацаном, не стал скромничать.

— Да, и не плохим, кстати.

Отец с гордостью улыбнулся, но тут же его улыбка погасла, как только в зеркале заднего обзора отразился свет.

— Кто это? — Ваня оглянулся назад, но кроме яркого пятна ничего не разобрал.

— Это? — отец крепче вцепился в руль, — Это черти, нечистые, темные сущности, враги, бесы. Не наши, одним словом. Как не называй, точного определения не дашь, но все они будут верными. Твой следующий вопрос «что им надо?», отвечаю сразу.

Сзади послышались длинные издевательские гудки. Отец, чтобы не остаться в долгу, ответил одним коротким.

— Ты мне давно что-то хотел сказать. А сказать это лично мне ты можешь только здесь, в этом мире. Если я правильно понимаю ситуацию, здесь пересекаются наши реальности. Но совершенно точно — здесь ты максимально беззащитен для них. Если бы сразу не побежал, все бы уже закончилось. Тебя уже три раза вышвыривали отсюда, но ты у нас, видите ли вы, настойчивый. Так что, давай, быстро говори, что хотел и возвращайся назад.

— Я хотел? — удивился Ваня.

— Ну не я же.

Расстояние между машинами уменьшалось. Даже две аварии, в которых довелось побывать Ивану, не грозили такой опасностью, как встреча с этими преследователями.

— Так что, получается и Бог есть?

— Естественно есть, — слегка раздраженно кивнул отец, — только не об этом сейчас думать надо. Времени мало.

— Я люблю тебя, — воскликнул Ваня.

— Знаю, но не то.

Машину подкинуло на очередной кочке.

— Мы с мамой скучали по тебе.

— Думай дальше. Говори то, чего я не знаю.

Ваня растерялся. Ситуация была из ряда вон выходящая. Финал обещал быть трагическим, а он толком не понимает, где он и что должен сказать.

— Мама думала, что ты ушел к другой.

— Мы с ней это уже обсудили, — сказал отец.

Плохая машина дернулась вперед и поравнялась с хорошей. Ваня взглянул на нее и понял, что было не так с тем существом. Оно сидело рядом с водителем и оба смотрели на него и отца. От их взгляда Ване стало страшно, как никогда в жизни.

Внешне они были похожи на людей. Ни вид, ни одежда, не привлекли бы к себе никакого внимания. В толпе их не вычислить, не найти. Но этот взгляд… В нем была собрана вся злость, вся ненависть и все презрение ко всему роду человеческому. Желание истребить и поработить все, что когда-то вышло из Эдемского сада. Чувства этих существ отравлялись ядом зависти и алчности ровно столько, сколько существует само человечество, с его историей, развитием и достижениями. От Адама до нынешних новорожденных. Глядя в их глаза, можно понять причину и цели появления инквизиции, Холокоста и СПИДа. И еще несколько сотен тысяч подобных вещей. Даже фашисты, с их амбициями и чудовищной политикой, казались сопляками. Даже не казались, а были. Вот и ответ на вопрос «кто виноват?». Виноваты, конечно, сами люди, но вот, с чьей подачи?

— Лучше не смотри на них, — тихо сказал отец, — спать будешь плохо.

Вражеский водитель резко повернул руль и плохая машина едва не сбросила хорошую с дороги.

— Надо было мне сесть за руль, — дрожащим голосом произнес Ваня.

— Думай! — поторопил отец.

— А разве нам никто не может помочь? — думать в такой ситуации не получалось, — Ангелы, например.

— Ангелы, говоришь? — отец бросил взгляд на сущностей, потом оценивающе посмотрел на отрезок дороги впереди, — Держись!

Он резко нажал вначале на тормоз и тут же — на газ. Машина сущностей проехала вперед, резко остановилась, и тут же получила удар сзади. Раздался громкий металлический звук. Дребезжа и стуча деталями, поверженный автомобиль скатились с насыпи, поднимая пыль, и уперся капотом в сосну. Машина отца остановилась на обочине, не подавая никаких признаков жизни. Несколько поворотов ключа зажигания ничего не исправили. Сложилась патовая ситуация, но только на время. Передышка обещала быть непродолжительной.

Отец достал из-под кресла монтировку.

— Говори.

— Да я не знаю, что говорить! — вскричал Ваня.

— Ты мне что-то хотел сказать, — медленно и твердо начал отец, глядя с тревогой, как сущности открыли двери, — что-то настолько важное для тебя, что ты так измучил свое подсознание, что оно открыло вход сюда. Чем-то хотел поделиться, но не смог.

Сущности уже вышли из машины, быстрым шагом подошли к насыпи и стали карабкаться вверх. Ваня посмотрел на отца.