Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

— Давай в следующий раз поедем на ближнее озеро.

Ох уж, эти дети! И все это произошло из-за одной-единственной фразы. Которая, как монетка, закатилась в темный угол и ждала, когда ее найдут.

Вдруг стало тихо, только по насыпи угрожающе скатывалась галька. Это тишина образовалась в душе Ивана. Наконец-то он ощутил спокойствие, потерянное на 33 года. Будто непомерный груз свалился с плеч, и растворился сам собой. Совпадение или нет, но ночное небо с одного края стало светлей.

Отец улыбался. На его глазах стояли слезы. Он положил руку на плечо Вани.

— Обещаю.

Сущности уже подходили к автомобилю, но их приближение осталось незамеченным, а планы — неосуществимыми.

— И старайся не молчать о том, что у тебя на душе. Чтоб опять не оказаться на обочине.

Рука неприятеля схватилась за ручку двери со стороны Ивана и резко дернула на себя.

А потом вспыхнул яркий свет, заполонивший собой все вокруг. Иван вскрикнул от неожиданности, зажмурился и закрыл глаза ладонями. Пока он успел понять всего три вещи, он вернулся, лежит на чем-то мягком и сейчас день. И, скорее всего, он в больнице.

— Очухались? — раздался рядом знакомый голос.

Иван раздвинул пальцы и одним глазом посмотрел на Шуру.

— Как вы? — улыбнулась она.

— Давно я здесь?

— Я вам тут фруктов принесла, — она положила на тумбочку пакет, — со вчерашнего вечера лежите, чуть меньше суток.

Последний раз, подумал Иван и улыбнулся. Эта улыбка заставила Шуру немного понервничать.

— Врача позвать? — предложила она, — Они ждут, не дождутся, когда вы придете в себя. Говорят, заждались вас. Вы тут постоянный посетитель?

— Подождут, — Иван убрал руки от лица и, щурясь от света, осмотрелся. Он находился индивидуальной палате, которая явно была не самой дешевой.

— На палату мы скинулись, — опередила его Шура, — ваших денег не трогали.

— А идея чья?

— Можно я у вас яблоко стащу? — не дожидаясь ответа, Шура по-свойски полезла в принесенный пакет, — с утра ничего не ела. Только чай с заваркой.

Иван, ворочаясь и скрипя пружинами кровати, сел и прислонился к холодной железной спинке. С удовлетворением осмотрел свои апартаменты.

— В общей палате не было мест, — пояснила Шура, — а в коридоре вам лежать по статусу не положено. Что про нашу базу люди подумают?

— Я вчера никого не напугал?

— Не-а, все даже вздохнули с облегчением, — покачала Шура головой, хрустя яблоком, — когда вас отвезли, все принялись пить исключительно за ваше здоровье.

— Вот почему я себя отлично чувствую, — ехидно сказал Иван.

— Но сегодня на работу все вышли, — добавила Шура, — яблоко хотите?

— Как Варя?

— В коридоре ждет.

— Она здесь?

— Ну если она в коридоре ждет, то надо полагать, что она здесь, — улыбнулась Шура, — позвать?

— Посиди немного, — Иван немного занервничал.

Наступило неловкое многозначительное молчание. Обычно это происходит перед важными действиями. Шура повертела в руках огрызок, выжидая нужное ей время.

— А вы ей ничего сказать не хотите?

— А что ей надо сказать? — спросил Иван, глядя в окно.

— Ну не знаю, — пожала плечами Шура, — столько лет встречаетесь… Вам-то всего сорок лет, вы еще молоды и красивы. А вот ей уже тридцать шесть, и моложе она не становится.

Шура встала, подошла к мусорной корзине и бросила туда огрызок.

— Вот найдет она себе кого-нибудь более общительного, будете знать.

— Думаешь, пришло время? — неуверенно спросил Иван, продолжая рассеяно смотреть в окно. Его ждала пустая квартира, раньше особо не томившая.

— Время пришло уже давным-давно, — уверенно сказала Шура, — просто иногда не надо молчать о том, что лежит на душе. Можно оказаться на обочине жизни.

Иван, услышав эту фразу, посмотрел на нее, внимательно глядя в глаза, словно пытаясь уличить в плагиате.

— Между прочим, именно она поехала с вами в «скорой», — продолжала Шура, — я осталась отмечать ваш юбилей. Не скажу, что все веселились…

— А я думал, что это ты поехала, — сказал Иван, — как в те два раза. Тебе же больше всех надо.

— В те два раза мы вместе разбились, — напомнила Шура, — только я всегда пристегиваюсь.

Открылась дверь и в палату вошел уже знакомый человек в белом халате.

— Пришли в себя? — весело спросил он, — а я вас столько лет ждал. Все думаю, когда мы наш разговор продолжим.

— Доктор, — попросил Иван, — дайте мне пять минут.

— Я вам и десять дам, только зачем?

— Человек жениться собрался, — пояснила Шура.

— Я еще ничего не решил, — проворчал Иван.

— Ой, да ладно, — махнула рукой Шура и как заправская сплетница, поведала, — там, в коридоре, его невеста ждет.

Врач понимающе улыбнулся:

— Чувствуете себя хорошо?

— Вполне.

— Не удивляюсь. Все, как всегда. Ладно, загляну попозже. Но с вами весь персонал хочет пообщаться. На этот раз осмотрим вас на новой технике. Извините, но у меня самого руки чешутся.

— На этот раз? — удивленно спросила Шура, — у вас абонемент?

Иван махнул рукой.

— Долгая история.

Как только врач вышел, уверенно добавил:

— Но она уже завершилась.

— И отключаться больше не будете?

Иван улыбнулся, отрицательно помотал головой и пригладил всклокоченные волосы ладонями:

— Как я выгляжу?

Шура оценивающе посмотрела на него. Недовольно поморщилась.

— Пойдет.

— Зови, — сказал Иван, удобнее усаживаясь на кровати.

Шура направилась к двери, но не прошла и половину пути, как услышала:

— Александра!

— Уже передумали? — повернулась она.

Иван посмотрел на нее так, будто хотел сказать — «я тебя раскусил».

— А ведь ты мой ангел-хранитель.

Шура удивленно приподняла брови.

— Мой младший брат с вами бы не согласился. Да и ангелы в кадрах не работают.

— Уверяю тебя, они даже машины водят, — убежденно сказал Иван.

Шура некоторое время сочувственно смотрела на начальника.

— У вас точно все в порядке?

— Ну не хочешь быть ангелом, будешь путеводной звездой.

— Мне кажется, что все мы для кого-то путеводные звезды.

— Какая же ты сегодня не романтическая, — махнул рукой Иван, — зови Варю.

Человек открыл дверь чердака, вышел на крышу и огляделся. Каждое ясное утро он поднимается сюда и всякий раз видит грязного кота неопределенного цвета, спящего на пустых ящиках, в беспорядке нагроможденных друг на друга. Картина эта никогда не меняется, если только небо не затянуто серыми тучами. В пасмурную погоду здесь не бывает ни одного, ни второго. И если с котом все более-менее понятно, то что тут делает человек, не знает никто, кроме него самого. Иногда эту картину дополняет еще один кот, черный, как безлунная ночь. Сытый, пушистый и ухоженный. Вот и сейчас он околачивался возле ящиков, безуспешно пытаясь разговорить спящего товарища.