Игорь Фёдоров - Чудес никто не отменял

Далеко впереди появилась сгорбленная человеческая фигура. Это был почтенного возраста старик, не спеша шагающий Ане навстречу. По мере его приближения, в этой фигуре прорисовывались детали нелегкой долгой жизни. Тросточка в руке тихо стучала по асфальту. Ноги еле поднимались, таща на себе многолетний груз Второй мировой, послевоенных лет и перестройки. Его выцветшие глаза с полным безразличием смотрели вперед. Время не пощадило, государство не пожалело.

— Здравствуйте, — тихо сказала Аня при сближении, стараясь не разрушить это хрупкое тело.

Старик, тем не менее, услышал, улыбнулся, кивнул головой и, расправив плечи, важно пошагал дальше, сбросив себе лет сорок.

Какой, однако, бравый мужчина, подумала Аня, восхищенно смотря вслед старику. Одной ногой в могиле, а все туда же. Интересно, он тоже здесь когда-то потерялся? Паранойя, все же, оказывается заразительной. Старик плелся все также не спеша, шаркающей, но уверенной походкой. Нет, этот явно не потерялся. Точно знает, куда идет.

Аня продолжила свой путь. По пути она мысленно проверила праздничное меню. Отмечать решили вдвоем, без гостей. У Ани был приготовлен особый подарок. Она его подсмотрела в одном фильме, но Андрей романтическое кино не смотрит, а значит, в плагиате не обвинит. Список блюд был готов заранее и одобрен Андреем, но проверить еще раз никогда не помешает. Вначале пойдут холодные закуски — салаты и нарезка. Потом горячее. Алкоголь, соки, фрукты. На сладкое Аня хотела заказать торт с именем виновника торжества, но Андрей был против. Как так? Есть собственное имя! Так же он был против задуваемых свечек. Видите ли, он не хочет задувать лучшие годы своей жизни. Отвергнув, тем самым, очень замечательную традицию. И хотя Аня обладала даром убеждения, тут она потерпела фиаско. Андрей был непреклонен. Из-за этого они даже поругались. Минуты на три. И Аня признала свое поражение, что бывает с ней не так уж и часто. Зато сервировка всего остального стола находилась в руках Ани, а на этот счет у нее были свой правила и нововведения. Так что, еще неизвестно, чья взяла.

А в центре стола, хоть это и мужской день рожденья, будет находиться букет из тюльпанов. Красные, желтые и белые цветы в фарфоровой вазе. Так, как любит Аня. И так будет теперь всегда, на всех торжествах. Букет заказан в цветочном магазине, и курьер должен будет его доставить в 15:00. А время сейчас…

Аня посмотрела на свои часики на тонком, имитирующем золото, браслете. 14:47. Что-то нехорошее шевельнулось у нее в груди. Она покинула работу примерно в 14:00. Пока зашла в торговый центр, пока поговорила с интересным сумасшедшим. Даже если весь этот поход занял полчаса, переулок уже должен быть пройден. Три квартала — это, ну максимум минут пятнадцать, не больше. Ее скорость была высокой, не прогулочной. Но переулок, несмотря на все эти очевидные факты, не только не закончился. Он уходил вдаль и вел за собой множество домов и бесконечную гирлянду фонарных столбов, явно насмехаясь над ней. Аня остановилась и посмотрела назад. Переулок тянулся в обоих направлениях, как та прямая первого порядка в декартовой системе координат (ну наконец-то, пригодилось!) из геометрии, не имея начала и конца. После забора одного участка тут же начинался забор другой. Синий сменялся зеленым, старый шел за новым. Сплошной — за резным, высокий — за еще более высоким. Иные дома сами стояли на границе своих участков. Можно подойти к окошку, постучать и спросить у хозяйки холодной воды. И весь этот переулок — бесконечная вереница из одноэтажных домиков, крыш с печными трубами, гаражей и скамеек возле ворот. Так же — тополей перед домами, черемух и яблонь за заборами.

Только сейчас Аня поняла, что городской шум, такой привычный и такой родной, исчез. Остались только легкое движение ветерка в кроне тополей и редкое щебетание птиц в кронах деревьев.

А где же сам город? Куда подевались все эти многочисленные многоэтажки, гигантские магазины, башенные краны? Почему по небу не летают вездесущие вертолеты, пассажирские самолеты и далекие заоблачные истребители, оставляющие за собой многокилометровые белые полосы. Куда пропало вечно сломанное чертово колесо. И где, наконец, телевизионная вышка, гордо и одиноко возвышающаяся над городом. В какой момент это все исчезло?

Аня несколько раз подпрыгнула, пытаясь, хоть немного, увеличив радиус обзора, увидеть что-нибудь за ближайшим забором. Глупая идея. Едва показывались крыши хозяйственных построек и теплиц, но не более того. Только далеко на горизонте виднелись сопки, покрытые островами кустарника и деревьев. Города не было.

Куда же я забрела, подумала Аня, и первый всплеск начинающейся паники шевельнулся в груди. Она вдруг стала маленькой и одинокой девочкой, а мир вокруг — чужим и незнакомым. Да, можно еще прошагать минут десять, в надежде выйти на знакомую, нормальную улицу. С троллейбусами, автомобилями и людьми. Потом пройти еще десять минут, с замиранием сердца всматриваясь вдаль. И куда-нибудь, но все равно, выйти. Да, но где же город? И к чему строить все эти призрачные иллюзии и взращивать зерно здравого смысла, подвергая логическим изысканиям данную ситуацию? Она потерялась. И ее предупреждали.

Но нет! Так просто она еще никогда не сдавалась. Она вообще никогда не сдавалась. Почти никогда. И если за полчаса она сумела пройти так далеко, то за какой отрезок времени она проделает этот путь бегом? Если и делать шаг назад, то быстро, не затягивая.

И Аня побежала в обратном направлении, рассчитывая при хорошем раскладе догнать и обогнать старика, так как он был единственным знакомым ей ориентиром. Ворваться на работу, отыскать попавшего под горячую руку Смирнова. Высказать все, что она о нем думает, занять денег и потом, плюхнувшись в уютное кресло маршрутки, облегченно перевести дух. А на следующее утро, проснувшись в объятиях любимого, усмехнуться — надо же, как бывает.

А пока, еще не зная, что из этого ничего не получится, Аня вспоминала, как в школе на уроках физкультуры она пыталась уложиться в спортивные нормативы. Раньше было легче…

Стрелки на часах показывали 15:32. На глазах стояли слезы. Судя по всему, она пробежала гораздо большее расстояние, но так и не вернулась к началу. Да его тут попросту нет. И все вокруг также однообразно. И все не имеет никакой логики. Встретить бы сейчас того врача-суицидника, и вытрясти из него всю душу за то, что не сумел ее уговорить не ходить в этот переулок. За то, что был плохим парламентером. Вот Аня бы его в минуту убедила в нецелесообразности такого поступка. А теперь…

А теперь этот переулок, без конца и начала, стал для Ани центром пустой и безжизненной Вселенной. Но не совсем. Где-то лаяла собака. Слышался звук радио. На одном из отдаленных участков возвышался колодезный журавль, поднимающий ведро с водой. Какая-никакая, но жизнь теплилась в этом странном мире. Аня постояла в нерешительности, обдумывая ситуацию и последующие варианты действия, вздохнула и решительным шагом подошла к ближайшей темно-зеленой калитке. Рядом стояла удобная лавочка под ветвями черемухи. Калитка, забор, ворота, все казалось уютным и ухоженным. И если хозяева, допустим, не на работе, то можно было попытаться получить какую-нибудь информацию о возможности вернуться в свой привычный мир.