Евгений Башкарев - Взаимосвязи

Телефон в его руке стал греться.

— Хорошо, — сдавленно ответил он. — А у тебя?

— А у меня — не очень, — пожаловалась Маша.

Костя чувствовал, как изнутри поднимается жар. Ладони мокнут, пот льется по согнутым рукам к локтям.

— Что случилось?

— Вчера встречалась с Андреем. Все так хорошо начиналось. Выпили, поболтали, потанцевали, а потом опять за старое! Ревность, претензии: почему ты с тем водишься, почему с этим?.. Он меня так достал!

Костя не хотел ей ничего отвечать. Он молчал в трубку, едва сдерживая себя.

— Костя? Ты со мной? — спросила Маша.

— Я? Да, конечно, — произнес он и прокашлялся.

— У тебя ничего не болит?

— Нет.

— Ты говоришь так подавленно…

— Нет. Все нормально, — заверил он ее и, перед тем, как положить трубку, соврал: — Меня зовут. Мне нужно идти.

Он услышал, как протяжно выдохнула Маша, ничего не добившись в ответ. Она уже знала, как проведет сегодняшний вечер, и если Костя не выслушал ее, то рассказывать еще кому-то о том, что происходит между ней и Андреем, будет бессмысленно. Костя занят другой, думала Маша, и чувствовала, что начинает злиться и ненавидеть парня за это.

Посреди дня кактус снова завял. Возможно, он завял намного раньше, но опавшие цветки Маша увидела только после обеда. Сегодня она была озлоблена, и ее рука немедленно потянулась к ножницам, чтобы срезать стебли под корень.

— Значит, так ты со мной поступаешь! — с ненавистью прошипела девушка. — Я для тебя самая лучшая, самая близкая, самая красивая, самая-самая! А теперь ты вот так ко мне относишься!

Перед тем, как обрезать первый цветок, она вспомнила его улыбку. Он улыбался всегда, когда говорил о своей маме или той части жизни, которая еще оставалась впереди. Еще Маша вспомнила, как Костя брал ее руку в свою, всегда горячую и влажную. Она чувствовала его жар всем телом, словно он прикасался к ней, целуя губами, и вздрагивала. Она пыталась скрыть это от себя, но перед сном Костя все равно приходил к ней в ее желаниях. Он садился на край кровати, стягивал одеяло и касался ее обнаженного тела.

Маша сдавила ножницы, и один цветок полетел на пол. Слеза покатилась по ее щеке. Странная серая боль пришла в ее сознание. Она вдруг окунулась в старость и почувствовала себя одинокой и никому не нужной.

«Я буду старой! — сказала она себе. — И с Андреем я обрету старость быстрее, чем с кем бы то ни было!»

Второй цветок полетел на пол. Маша бросила ножницы в стол и села на кровать. «Мне одиноко», — произнесла она вслух. Ей показалось, будто кактус выдохнул, дернув огромным колючим брюхом. «Почему только девушки чувствуют себя одинокими, когда их бросают? Почему парни всегда переносят разлуку легче?» Она долго думала и, наконец, заплакала.

Костя просидел в пустой комнате весь вечер. Он, не смыкая глаз, смотрел в пол, а в голову приходили самые разные мысли и причиняли ему одинаковую боль. Маша никогда не будет верна своему парню, потому что она открыта для всех, даже для таких неудачников, как он. «Я неудачник, — прошептал он с редкой уверенностью. — Неудачник, потому что… Любая девушка просто посмеется над моими словами, а если узнает о моих мыслях, лишится дара речи. Ей станет так смешно, словно она и есть тот запретный плод в Райском саду, вкусить который дано далеко не каждому».

Во вторник Маша проснулась в еще более плохом настроении. Она открыла глаза и ощутила пульсирующую боль в правом виске. Состояние было таким, словно ее износили. Маша встала с постели, умылась, почистила зубы и накрасилась. Она долго смотрела на себя в зеркало, прежде чем поняла, насколько повзрослевшим выглядит ее лицо по сравнению с лицом на аватарке в «ВКонтакте». Эта фотография значилась не лучшей в ее коллекции, но на ней был Андрей. Маша выложила в «ВКонтакт» целую серию фотографий, показывающих, как здорово они с Андреем провели выходные у него на даче. С надеждой, что ее безумие кто-то оценит, она поместила на обложку нового альбома фотографию, где Андрей целует ее в грудь, а она отклоняется назад, так что длинные распущенные волосы выглядят подобно пламени. Тот, кто видел эту фотографию, наверняка подумал, что она стонет от удовольствия. Хотя парень едва касался ее тела и грудь была прикрыта откровенным платьем, эротика присутствовала здесь в самом прямом виде. «Что подумал об этом Костя?» — спохватилась Маша.

Андрей позвонил в десять, прервав все ее раздумья.

Он сказал то, что хотела девушка: «Прости, я был вчера не в себе. Ты мне очень нужна…» и так далее. Маша проглотила последнее воспоминание о Косте и собралась на занятия. Когда Андрей вновь переместился на позицию номер один, Маша почувствовала облегчение. Но боль в висках не прекращалась, и перед уходом она выпила таблетку анальгина. Сейчас девушка хотела увидеться со своим парнем и рассказать ему о своих проблемах, начиная с того момента, как она отрезала цветки на кактусе…

И тут Маша посмотрела на кактус.

Несколько секунд она простояла в изумлении. Потом прокашлялась и попыталась вспомнить, действительно ли отрезала на кактусе цветки. Она помнила, как плакала, помнила, как пронеслась перед ее глазами та жизнь, что она провела рядом с Костей, и…

Она точно отрезала эти чертовы цветки и выбросила их в мусорное ведро!

Но цветки снова распустились из обрезанных стеблей. «Как в сказке про Змея Горыныча, — подумала Маша. — Одну голову отрубили, а на ее месте выросла другая». Теперь ее внимание приковала вторая деталь. Цветки распустились и торчали пестиками вверх, словно кактус чему-то радовался. Может быть, тому, что они с Андреем снова помирились? Вчера цветки завяли, когда они с Андреем поругались, а совсем недавно она видела их распущенными, когда Андрей позвонил, извинился и предложил провести вечер вместе. Неизменной оставалась одна деталь: цветки вяли, стоило им поругаться, и оживали, стоило им помириться. От такого открытия Маша рассмеялась и прыснула на один из цветков дезодорантом.

— Теперь ты пахнешь, детка! — сказала она и схватила сумочку.

Андрей ждал ее у центральных ворот академии. Как всегда гладко выбритый, причесанный, в академической форме, с черной сумкой в правой руке. Таким уставшим она не видела его с тех пор, как Андрей вернулся из рейса. Он пробыл на судне восемь месяцев в должности практиканта и по возвращении в академию походил на иссякший комок плоти, от которого продолжали требовать еще большего, чем требовали до этого.

Быстрым шагом она направилась к нему и, приближаясь, заметила еще кое-что. Андрей курил последние два года, но на его лице никогда не было темных пятен. И в общих чертах его лицо выглядело лет на десять старше. Пятна распространялись от основания подбородка и расползались до ушей. Андрей попытался улыбнуться, но, заметив в глазах Маши испуг, тяжело оторвался от столба и сделал шаг навстречу.