Мария Чинихина - Тайна Белого Камня

— Иду, — ответил я и подумал, что девушка и ее танец мне приснились, вскочил на коня, а на пеньке заметил оставленную ей ленточку и понял, что встреча была. И музыка тоже. И танец. И рука…

— И все же, знакомство с девушкой привиделось вам. Вы описывали ее, как сон, Ваша светлость.

— Нет, дорогой Милтон, девушка не привиделась мне. Хотя с тех пор я не видел ее, хотя даже искал избушку в лесу. Но все без толку…

Милтон Джон впервые в своей недолгой жизни колебался. Он должен был сообщить о тайне Тиля верховному правителю и первому советнику, но что-то его останавливало, он два раза подходил к кабинету то одного, то другого. После возвращался опечаленный домой. Жена, обеспокоенная его подавленностью, спрашивала:

— Что тревожит тебя, муж мой?

И Милтон Джон выплеснул на нее все свои переживания.

— Я устрою все. Ты не предашь друга, а нужные люди узнают…

— Ступайте, — голос Тиля заставил бедного советника вздрогнуть.

— А бумаги?

— После, — отмахнулся Тиль и велел Гастону поднять и принести стрелу.

Милтон Джон попятился к двери. В папку он судорожно совал бумаги. Тиль заметил один листок, цветом отличавшийся от других. Правитель жестом поманил советника обратно.

— Дайте сюда, — потребовал он.

Милтон Джон положил документ на низкий столик.

— Что это?

— Вердикт. Дама в платье с голубой оборкой схвачена. После пыток созналась, что насылала порчу на Ее милость… Но пока вы не утвердите…

И Тиль, не колеблясь, подписал бумагу. Кто-то шептал в ухо, но он говорил достаточно громко и заглушал навязчивый голос:

— Только устройте мне показательный проезд. Я предупреждал господина Дюре.

Милтон Джон спрятал бумагу.

— Все готово. Во время прогулки с Ее милостью даму поведет из темницы на площадь конвой…

Главный советник поклонился, и Гастон вывел его из кабинета. Пять лет! Как пережить их! За этот долгий срок правитель мог найти более выгодного жениха своей ненаглядной дочке. И Эльза может выбирать — мужем наследницы верховной империи желает стать каждый в союзе. Кроме… Милтон Джон улыбнулся пришедшей на ум догадке и уже в кабинете составил советующее письмо духовнику Тиля, имевшему на правителя некоторое влияние.

После в кабинет влетел его сын. Расстроенный. Милтон Джон спросил неторопливо:

— Что случилось?

— У меня имеется разговор, отец.

— Внимательно слушаю.

— Дайте мне денег на реставрацию заброшенного амфитеатра. Желаю видеть публику на своих спектаклях. Не только знать из замка. Сочинитель пьес выполнил твое поручение. Завоевал сердце леди Эльзы. Теперь и ты отпусти его.

Милтон Джон крикнул:

— Еще скажи, что писака раздумал жениться!

— Нет, не раздумал. Но он будет говорить с леди Эльзой!

— Не посмеет, — глаза Милтона Джона, ранее спокойные и сдержанные, пылали гневом. Ансельму стало неуютно. — Только подумай, дорогой сын, что произойдет, если правитель узнает! Эльза носит наследный титул, и в ближайшие годы я собираюсь лепить из нее образ честной и отзывчивой девушки, которая придет на смену тирану-отцу!

— А я, по-вашему, должен принести и клятву верности, и отказаться от театра?

— Подожди. Совсем скоро Тиль отойдет в мир иной. Эльза ни разу не задумывалась, что такое большой путь и как его пройти. Она с пеленок получала все, что хотела, без усилий. Правитель именно такой и хочет выпустить ее из клетки. Только вспомни, сколько он, благодаря мне, провел удачных военных кампаний, мы расширили границы, захватили плодородные земли и теперь контролируем важные торговые пути на суше. И к наследованию всего этого мы должны готовить нашу Эльзу. Ты и я — мы будем поддерживать и помогать, оберегать и удерживать её от необдуманных поступков.

— Нет, отец. Я желаю иметь амфитеатр, и это мое последнее слово!

— Глупец! Выродок!

— Пусть так!

Милтон Джон ухмыльнулся. Ансельм поклонился ему.

— Только не забывай об одном, дорогой мой сын. Твои пьески всегда были для Ее милости детским развлечением, о котором она и забыла уже.

Беседка

Ильза срезала луговые цветы и вдруг обернулась. В беседку, увитую густым плющом, заходил Ансельм. Он сел на деревянную лавку и принялся стучать по крышке стола. На остроконечной крыше прятались в зеленеющей на солнце листве птицы. Они тянули клювики к ясному небу и чирикали свои унылые песенки. Казалось, Ансельм успокаивался, прислушиваясь к их голосам, и лицо его разглаживалось.

Рядом журчал фонтан. Ансельм вышел на дорожку, наклонился и ополоснул водой раскрасневшиеся после ссоры с отцом щеки. Ильза бросила цветы и подошла к нему. Сначала Ансельм не замечал ее, он смотрел сквозь нее на темные окна замка и о чем-то думал. Ильза ждала прежнего шутливого тона и уже собралась бежать, но потом услышала грустно-подавленный голос.

— А, это вы… — протяжно сказал Ансельм и головой указал на пустую скамейку. Ильза покорно подсела к нему. Стало необычно тихо. Не журчал фонтан, и птицы замолкли, и садовники больше не стучали тяпками и не гремели ножницами.

— Вот скажите мне вы, девушка в сером платье! Та, которая знает свою госпожу лучше всех, почему все так запутанно и сложно?

— О, вы ошибаетесь!

— Возможно! — Ансельм поднял голову, и острый кончик его носа зашевелился. — О, дорогая Ильза! Как думаете? Ведь было бы намного лучше, если бы моя Эл была простой булочницей, а я каким-нибудь сапожником! Только представьте! Я бы женился на леди Эльзе через пять лет, и жили бы мы где-нибудь на берегу озера в маленьком доме. О, я забыл о пьесах, — теперь Ансельм поднял указательный палец. — Уверяю, даже бедняком я бы отыскал клад и восстановил сцену заброшенного амфитеатра и каменные ступени-сиденья! Я бы веселил маленьких детей и их друзей. Вы только подумайте!

— Ваши мысли о бедности слишком идеальны, уж поверьте, — Ильза произнесла последнюю фразу настолько уверенно, что Ансельм опустил руку, голову и кончик его носа перестал шевелиться. А Ильза вдруг подумала, что в его присутствии в ней всегда растет внутренняя сила, которая прячется куда-то подальше при Эльзе. — Вот я всегда считала, что мне повезло, я попала в замок, меня одели, обули, выдали перо, бумагу, книги. Предоставили личный угол. Я познакомилась с леди Эльзой. Я играла с ней, а она всегда подшучивала, если вместо букв у меня получались кляксы. Но все это пустое, — Ильза уткнулась рукой в грудь. — Я скучаю по приемной матери. Я всегда была для нее обузой, но она единственное родное, что осталось у меня. Леди Эльза мне дорога, но вот дорога ли я ей, я не знаю.

Ансельм посмотрел на нее. Ильза ощутила что-то недоброе в его взгляде, похотливое.

— Вы читали мои пьесы?

— Некоторые. Помню, я взяла одну тетрадь в потертой обложке… Текст почти стерся, некоторые слова было трудно распознать, но смысл я поняла.