Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

Про щенка Никита ничего сказать не мог. А лягушку, совершающую свой финальный кульбит над водой, запомнил. Только она не умерла. Чего ей от воды будет?

— Бэлка кричала, что мы только мешаем! — надрывалась мелкая. — А мы не мешали. Мы помогали. Я ведро специально на тебя вылила. Думала, промочишь ноги, домой пойдешь. А у тебя сапоги. Если бы кроссовки… В мокрых кроссовках по улице не походишь.

Выдохлась, опустила руки. Уставилась на Никиту, ожидая поддержки. Поддержки Никита не оказал, потому что не был уверен, что Полина его именно спасала, а не гробила.

— А чего вы сразу-то не сказали? Зачем все эти прятки, игры в похороны? Объяснили бы с самого начала, я бы вам помог.

— Никто не знал, что ты такой… — Полинка лукаво ухмыльнулась, — хороший. Ты бы мог все испортить.

Никита зажмурился. Ему как раз этого сейчас и не хватало — услышать, что он хороший! Такой хороший, что утопить его — самое милое дело.

— Ты бы не утонул. Тут мелко, — заверила его Полинка.

— Это мне просто повезло! Не утонул, так убился бы!

— Ты думаешь, он специально это делает?! — завопила Полинка. — Его заставили.

— Ну конечно! Шкуру свою спасает!

— Какой-то ты непонятливый. — Полинка скорчила недовольную мину. — Хозяин придумал, как отомстить — он сначала зачаровал Илюху, потом Бэлку, сейчас к Легычу подбирается. Они для него жертву принесут — тебя. А Хельга… она так не хочет.

— А на нее-то почему не подействовало?

— Влюблена потому что.

Никита не ожидал, что так покраснеет. С головы до ног его обдало жаром, лицу стало горячо. Даже уши загорелись. Пришлось прятать лицо в сгиб локтя, делая вид, что чешет лоб. «А ты бы мог полюбить меня?» Вот наивный-то! Еще кричал что-то в ответ. Сильнее вжался в локоть. Кретин! А как она его поцеловала? Еще ноги потом не шли. Размечтался! А это она… с какими-то своими мыслями сделала.

— Ты чего? — удивилась Полинка. — Комар укусил?

— А ты? — нарочито грубо спросил Никита. — Тебе-то что в этой истории?

— Илья мой брат. Я не хочу, чтобы он слушался Хозяина. Илюха тогда страшный становится. Сам не свой. И взгляд еще такой… не его.

Никита кивнул. Эк у них все сложно-то. Кстати о сложностях.

— У меня тут кое-что есть, — Никита полез в карман.

— Что? — вытянулась Полинка.

Она опять мгновенно сменила настроение. Секунду назад кричала, сейчас в глазах любопытство, через секунду рыдать будет. Как же с девчонками тяжело!

Бумага расползлась. Еще можно было прочитать значки, но все это больше походило на фиолетовую кашу.

— Что это?

— Из того дома, — раздраженно отозвался Никита. Надоело, что его постоянно пугают и ни о чем не предупреждают. Прямо не люди, а вурдалаки чистой воды! — Тетка шла по коридору, отдала записку. Просила передать.

— Кому?

Никита посмотрел по сторонам. Кому? Ясно кому. Тут один адресат. Его проклинают, его боятся, его, может быть, даже любят. Вернее, любили… когда-то.

— Эх ты!

Полинка сгребла остатки записки, попыталась разгладить. Бумага расползалась под ее пальцами.

— Это же дочь пастора писала! Мы бы могли все узнать.

Никите было плевать, что там семьдесят лет назад один покойник писал другому покойнику. Хотят переписываться — пускай «Почтой России» пользуются. Самая надежная связь!

— Дальше-то что делать будем? — спросил он.

Полинка присела, пытаясь разложить на коленях бумажный комок. Забормотала под нос:

— Ав… нет… Ар… или Аб…

— Там не по-русски, — предупредил Никита.

— Это финский, — вскинулась Полинка. — Его здесь многие знают.

Никита пожал плечами — знают так знают.

— Слушай, может, твоего брата можно как-то по-другому расколдовать? Может, его по голове чем тяжелым стукнуть?

Ответить Полинка не успела. Кусты за ее спиной подозрительно зашевелились, затрещали. Никита напрягся — опять начинается!

Но к костру вывалился Колян в синей куртке. Тащил тяжелое — топал спиной вперед, спина была согнута и напряжена. Помогал ему Ромка. Неудобное тащили. Громоздкое. Ромка отдувался. Кепка съехала набок.

Никита закашлялся — они тащили гроб! Через мгновение с облегчением выдохнул. Шкаф. Хотя от этих деятелей всего можно было ожидать. И гроба, и маленького оркестра с похоронной музыкой. Чистые партизаны! Сами все придумали, сами все разыграли!

— Вы чего? — Полинка кинула так и не прочитанные ошметки записки в кусты и вытерла руку о штанину. — Вы чего приволокли? Совсем, что ли? Вы чем думали? Вас же все видели! Мозгов нет?!

С последним утверждением Никита спорить не стал. Он выбил о колено вывернутые носки. Мокрые. С трудом натягивались на холодные ноги. Как там любит говорить мама? «Надень носки! Не ходи босиком!» Он не будет ходить босиком. Мама сейчас была бы довольна.

— Это вещь! — оправдывался Ромка. — На помойке нашли! Как гроб!

Никита хмыкнул. Угадал — гроб.

— Мы его положим туда, и все будет взаправду. Как помер.

— Дурак! Дурак! Дурак! — с кулаками накинулась на Ромку Полинка. Удары сыпались на подставленную спину. Пару раз прилетело по голове, получилось звонко.

— Ты ничего не понимаешь! — напрыгнул на Полинку Колян. Он врезался в нее руками, сшибая с ног. — Аэйтами все видит! Нужно завершить дело! Там же все на плотине бегают! Уверены, что утонул. Илюха плачет. А прятать где? Нормально, что в гробу. Тьфу, в шкафу!

Никита встал, встряхнул ногами, прислушиваясь к себе. Состояние, конечно, забавное. Словно до сих пор в воде болтается. В спине каждый шаг отдает болью, саднит разбитое колено, плечо лучше не трогать, в голове странный звон, будто там поселилась стая дятлов с бубнами. Но жить можно. Руки-ноги слушаются. Голова скоро пройдет. Что еще? Босиком? Покойники приблизительно так и являются перед народом.

Мелкие продолжали мутузить друг друга. Никита обошел их. Заглянул в шкаф. Нормальный такой. Для одежды. Дверца на одной петле. Внутри пятна, словно там уже пожила кошка. Задняя стенка слегка продавлена. Если бросить одеяло, вполне можно в этом шкафу поспать день-другой. А то и всю жизнь. Никто ведь еще не жил в шкафу. А он бы попробовал. В этом дурдоме он где угодно продержится. Вообще, спасая Землю, надо быть готовым ко всему.

— Ты куда? Постой! — запоздало крикнул Ромка.

— Это все из-за тебя! — Судя по звуку, Полинка опять припечатала незадачливого товарища по голове.

— Я-то тут при чем? Хорошая идея! — слабо защищался мелкий Ромка.

— Погодите! — подал голос Колян. — Чего вы? Он уходит!

Никита уходил.

Ничего объяснять мелким не стоит. Они, конечно, молодцы — спасают Илью, спасают Никиту, спасают Хельгу. Всех спасают. Как могут, так и спасают. Команда спасателей, блин.

Никита шел и накручивал сам себя. До того накрутил, что забыл о своем босом существовании. Так и шлепал по камням, сучьям, по колючим деревяшкам, по грязи. Приятно было идти по асфальту. Ровно. Хотя пятка уже прорвалась, и по камешкам уже стало колюче.