Елена Усачева - Большая книга ужасов — 73 [сборник]

Метнулся в одну сторону, в другую, запутался в ногах, споткнулся.

Звеняще хохотал призрак девушки.

— Пока нас помнят, мы живы! — рявкнул Никита, но сил сопротивляться уже не было. Его потащили к лестнице.

Кажется, в стекло стучали. Паша? Спасет?

Никита дернул ногой. Сапог полетел по коридору.

Ничего, не в сапогах счастье!

Оглянулся. Полинки не было. Поняла ли?

Вцепился в перекладину, не давая тянуть себя наверх. От острой боли чуть не взвыл. Вредная Бэлка впилась зубами, заставляя разжать пальцы.

— Зря упираешься, — торжествовал Хозяин. — Ничего уже сделать нельзя. Надо смириться.

— Да здравствует кротик! — крикнул Никита, и его перебросили на чердак. Теперь надо было продержаться несколько метров до люка. Никита руками ухватился за стропила и повис на них. Илья с Легычем вцепились ему в ноги.

— Не играй с огнем! — брыкнулся Никита.

Перед ним была дверь. Сейчас затащат на чердак и бросят вниз головой. Доказывай потом, что это не он сам все учудил.

Полинка! Где ты?

Сколько ей надо пробежать? Через поселок, мимо дома с Лениным, через железную дорогу, мимо ворот (если их еще не замуровали, чтобы больше никто не шастал), через все развалины ЦБК к плотине, от нее вниз, к кустам, в которых они сидели. Минут двадцать. Надо держаться.

Никита раскинулся звездой, не давая себя сдвинуть.

Дядя Толя будет уверен, что он уехал. Ведь Никита ушел и не вернулся.

Никита вжал голову, отбитыми руками из последних сил цеплялся за воздух. А его все толкали, пинали, били.

— Сейчас все случится! — выл Хозяин. — Тебя сбросят! Сбросят! Отличное завершение ритуала!

Потащили. Никита потерялся в пространстве. Сколько ему еще до люка, куда его тащат, что вокруг происходит? Рухнул на бок. Не дастся! Не сдвинете!

— Ну же! — выл ему в ухо Хозяин.

— Полина!

Повалился коленями на жесткое. Удар равнодушной болью отозвался в теле. Его снова поволокли. Толкнули в пустоту.

Все, не успела.

Никита открыл глаза. Он лежал на мягкой земле. И ему было хорошо.

— Эй! Ты чего? — Паша суетливо ощупывал его. — Упал чего? Так и шею можно сломать!

Никита вяло кивнул, подумал, а потом помотал головой.

— Ударился? Что произошло-то?

Никита вяло шевельнул рукой. А потом сел, вдруг сразу все вспомнив. Его ведь выбросили с чердака. Но не так, как хотел Хозяин. Наоборот, Никите удалось упасть, как нужно было ему — он ухватился руками за край, повис, а там уже и до земли было недалеко. И никто уже не подталкивал, не проверял, чтобы исход был нужным.

Они с Пашей были одни.

— А там такси приехало, сказали — за тобой, — растерянно произнес Паша. — Уезжать, что ли, собрался? А как же заклад? Нам его сейчас в самый раз искать.

Голова гудела, руки ломило, в теле чувствовалась странная невесомость. Ощущение было — словно он все еще падает.

— Нет больше заклада. — Голос хриплый, в горле першит.

— Как это нет? Найдем!

С улицы погудели. И правда такси. Теперь сюда кто угодно может приехать и уехать.

— Нечего искать. — Никита поднялся, прислушался к себе. Все привычно — боль, ссадины и даже босоногость. — Это была записка, которую оставила одна из дочерей священника. Но она сегодня сгорела.

— Дочь? — растерянно спросил Паша.

— Записка.

Сигнал. Таксист ждал.

— Никита! — звал дядя Толя.

— Что-то я ничего не понял.

— А ты у Обидина спроси. Захочет — расскажет. Он теперь многое может рассказать.

Если из них кто-то вообще захочет говорить. Морок прошел. Они теперь глаз друг на друга не поднимут. А хочет ли с ними говорить Никита? Нет! Хватит! Наговорился.

Никита сделал шаг. В городе без ботинок будет туго. Но, может, он их купит. И уже больше не потеряет.

— Никита!

Кусты раздвинулись театральным занавесом, выпуская дядю Толю.

— Где же ты бродишь? Такси приехало. Я сумку твою взял. Давай скорее! А где твои сапоги?

Никита подумал, что как раз сейчас можно уже и не уезжать. Что все закончилось. Что теперь он королем должен ходить по улицам. И все от него будут прятаться.

Но ни ходить, ни вспоминать об этом не хотелось. Сумасшедшее Тарлу! И правда сумасшедшее.

Вышел к дороге. Здесь стояла знакомая «девятка» с молодым водителем.

— Никита! — неслась к нему Полинка. Не тормозя, врезалась в него, обняла, ткнувшись лбом в грудь.

— Спасибо! — Никита развел руки, не зная, что делать дальше.

— Помогло? — подняла Полинка счастливое лицо. Тяжелая кофта сползла с плеча.

— А то! Нет больше вашего проклятия!

— А ты еще приедешь?

Никита оглянулся на дядю Толю.

— Конечно, приедет, — засопел тот. — Почему бы ему не приехать? Я поговорю с ребятами, чтобы они больше так себя не вели.

Полинка отпрянула, заулыбалась, дернула плечом.

— Приезжай, — попросила она и, засмущавшись, добавила: — Ты мне очень понравился. Я буду ждать.

И сразу отпрыгнула, побежала, на ходу поправляя сползающую с плеча кофту.

— Едем, нет? — выглянул из окна ушастый парень.

Никита еще раз заверил дядю Толю, что вернется. Проверил деньги и документы и забрался в машину. В окно поглядел на притихший Дом Трех Смертей. Ему показалось, что он видит белесого призрака. Вот он стоит около закрытой двери в конце коридора. Стоит, мучительно раскачиваясь, даже как будто подвывая на одной ноте:

— Ненавижу! Ненавижу!

Но потом все это растаяло в тряске дороги. А может, и вообще растаяло. Как будто и не было.

— «Сельская окружная школа под номером семь располагалась у самой границы пустынных и диких земель, простирающихся далеко на запад от города Аркхэма. Школьное здание было окружено небольшой рощей, состоявшей в основном из дубов и вязов, среди которых затерялись два-три старых клена; проходившая через рощу дорога вела в одном направлении к Аркхэму, а в другом, становясь с каждой милей все менее наезженной, — в глубь дремучих лесов, сплошной темной стеной маячивших на западном горизонте…» [1] Лавкрафт Г. Ведьмин Лог.

Анжи запнулась и с опаской огляделась. Над головой пронесся порыв ветра, взлохматил волосы «против шерсти» и словно подтолкнул ее в затылок: мол, не останавливайся, давай дальше. Анжи ткнулась макушкой в корявый ствол дуба, под которым сидела, прислушалась к молчаливой кроне и поежилась.

— А я все слышу! — раздался противный голос Глеба, и из темноты к ней прилетела шишка.

Вот гад!

Анжи послала «подарок» обратно, поправила свечку и пробежала глазами по строчкам.

Понаписали тут всякие, а ей отдуваться!