Наталья Александрова - Портрет неизвестной

Парень взял телефон из ее рук, посмотрел одним глазом, что-то там нажал, еще раз посмотрел и снова нажал.

— Вот, — сказал он, протягивая телефон и по-прежнему не глядя на Надежду, — просто удивительно, до чего иногда люди неграмотные попадаются!

— Но-но, — рассердилась Надежда, — я тоже такие вещи знаю, про которые ты и слыхом не слыхал!

Парень поднял на нее глаза и хмыкнул. Он не поверил.

На экране смартфона виднелся адрес — Лиственная улица, дом 17. Надежда поняла, что медлить нельзя, и махнула рукой первой проезжающей машине.

Ехали недолго, водитель оказался асом и отлично объезжал пробки.

— Вот здесь! — сказала Надежда, увидев припаркованную темно-синюю машину.

Надо же, прямо у двери оставила, до чего в себе уверена эта стерва Алина… Надежда подождала, пока отъедет машина, и подергала ручку двери. Заперто. И, судя по всему, никого там нет, здание пустое, написано: «Аренда офисов».

Надежда свернула в проход между домами, чтобы обойти здание. Должен же быть еще один вход. Или выход.

Выход нашелся, только он тоже был заперт. Зато стена рядом была расписана уличными художниками. Были тут какие-то змеи, которые душили человека, торчала только голова с круглыми выпученными глазами, и какие-то странные личности, напоминающие инопланетян, стояли и смотрели на это действо.

— Впечатляет… — сказала Надежда, — опять же цвета подобраны со вкусом.

Она огляделась по сторонам, судя по всему, краски на картину пошло немерено. Но нигде не валялись пустые баллончики. Надежда прошлась вдоль дома и обнаружила одно выбитое окошко на первом этаже. Внизу под окошком кто-то предусмотрительно оставил чурбачок, чтобы было удобнее забираться.

«Это судьба», — подумала Надежда и полезла в окно. Она оказалась в небольшой комнатке, напоминающей кладовку, каковой комната, очевидно, и являлась. Стояли тут два пластмассовых ведра, валялась лысая швабра, еще какие-то тряпки, два пластмассовых ящика, в углу — куча пустых баллончиков из-под краски. Надежда пересекла комнату в два шага и вышла в коридор. Когда-то коридор выглядел прилично, теперь же краска на стенах поблекла, плитка на полу кое-где была выбита и потолочные лампочки не горели. Но в конце было большое окно, выходящее на улицу, так что Надежда шла не впотьмах. Она тихонько двигалась по коридору, прислушиваясь, как индеец в прерии.

В здании было так тихо, что Надежда даже засомневалась — а вдруг эта стерва Алина нарочно поставила машину у входа, а сама увела Лёлика в другое место. Вообще-то вряд ли, потому что он еле шел. Ох, надо торопиться!

Надежда наугад открыла несколько дверей, там были пустые пыльные помещения с подержанной офисной мебелью, как видно, все, что поприличнее, съехавшие увезли с собой. И за последней дверью находилась комната, выглядевшая хуже других. Надежда шагнула вперед, споткнулась о какую-то тумбочку, едва удержалась, чтобы не упасть, и тут услышала голоса. Точнее, женский голос, который она тут же узнала. Это был голос Алины. Голос доносился из-за двери, которая выглядела такой хлипкой, что Надежда не сомневалась — у нее хватит сил, чтобы дверь эту вышибить. Пока что она приникла к двери и стала слушать.

С самого начала испанскому галеону не везло. Он вышел из порта под охраной двух военных кораблей и направился в Испанию с грузом серебра. Но уже на второй день пути его захватил жестокий шторм, разделил с охраной, и, вместо того чтобы приблизиться к цели своего путешествия, его отнесло назад, к коварным и опасным водам Карибского моря.

Шторм наконец прекратился, испанские моряки поставили уцелевшие паруса, надеясь поймать ветер и встретиться с военными кораблями, но тут начался мертвый штиль, и теперь корабль дрейфовал на одном месте, безуспешно дожидаясь перемены погоды.

Капитан корабля, дон Диего Альмавера, мрачно смотрел на горизонт. У него были самые скверные предчувствия.

Немногочисленные пассажиры мучились от жары и жажды.

Только один из них, дон Педро Авила, недавно оставивший службу и направлявшийся домой, был невозмутим.

Кроме твердого характера, он отличался от прочих пассажиров тем, что почти не имел багажа — только один сундучок с приличным камзолом и несколькими сменами белья. Когда попутчики, которые везли из заморских владений короля богатые трофеи, спрашивали дона Педро, с чем он возвращается на родину, он отвечал, улыбаясь: с добрым именем и чистой совестью.

И незаметно проверял кожаный мешочек, спрятанный под одеждой.

После полудня поднялся легкий, едва ощутимый ветерок, паруса захлопали, наполняясь, и тяжеловесное судно медленно двинулось вперед. И почти сразу капитан услышал крик, доносящийся сверху, и запрокинул голову.

Дозорный матрос, который сидел в корзине на верхушке грот-мачты, махал руками и радостно кричал:

— Корабль! Я вижу корабль!

Пассажиры, услышав этот крик, оживились.

Должно быть, Бог внял их молитвам и они встретились с одним из военных кораблей охраны…

Однако капитана все еще не оставляли дурные предчувствия. Он поднялся на мостик, достал свою подзорную трубу и направил ее на зюйд-зюйд-вест — туда, где дозорный увидел корабль.

Вскоре он различил на горизонте крошечное пятнышко незнакомого корабля. Это пятнышко росло, приближаясь, и чем больше оно становилось, тем мрачнее делался капитан.

Вскоре он смог различить силуэт корабля и перестал сомневаться, что это не один из двух военных кораблей, с которыми их разлучил шторм.

Корабль приближался — и вдруг на его грот-мачте появился красный пиратский флаг.

Кровь прилила к лицу дона Диего.

— Поворачиваем! — приказал он рулевому. — Поворот оверштаг! Курс норд-ост!

Тяжелый корабль медленно, словно нехотя, развернулся. Матросы, как обезьяны, забегали по вантам, устанавливая дополнительные паруса. Они знали, что теперь только от их ловкости и опыта капитана зависит, доживут ли они до вечерней зари.

Теперь уже без подзорной трубы можно было разглядеть незнакомый корабль. Это был голландский шлюп, неуклюжий, но подвижный и быстрый, как волк моря.

Галеон наконец встал на новый курс и двинулся прочь, ловя парусами ветер и пытаясь выжать из него все, что можно. Но тяжело груженное судно сидело ниже ватерлинии и явно уступало в скорости верткому голландцу.

Расстояние между кораблями неуклонно сокращалось.

На галеоне было сорок пушек, и дон Диего приказал канонирам немедленно готовить их к бою. Когда расстояние между кораблями сократилось достаточно для выстрела, испанский капитан отдал приказ развернуть корабль левым бортом к голландцу и дать залп всеми орудиями этого борта.

Залп прогремел, и когда пороховой дым рассеялся, испанцы увидели, что пиратский корабль почти не пострадал.