Дмитрий Каполь - Необычные вещи

Девушка что-то говорила, он участливо кивал, а внутри все кипело от злобы. «Поскорей бы ты заткнулась, падла. Ничего, скоро твоя улыбка сменится на плач, и ты забудешь, что такое смех до конца своей никчемной жизни». Его узловатые пальцы сжимались и разжимались в такт шагам, а на губах цвела приветливая улыбка. И лишь холодные глаза жили своей отдельной жизнью.

Они зашли в дом, прошли по коридору и свернули налево. Двери распахнулись, и он увидел огромную, празднично украшенную, гостиную. Конечно, он видал апартаменты и пошикарнее, но и эти были неплохи. По крайней мере, декорации для последнего действа были хорошими.

— У Вас есть фотографии детей? — спросил он с самой милой улыбкой, на которую был только способен.

— Конечно, — всплеснула руками девушка и, обернувшись, крикнула: — Марья Васильевна, принесите папочку!

Это слово «папочку» было настолько слащаво-приторным, что он едва сдержал себя, что бы не сделать больно этой дуре. Он подавил мысль, да, он был мастером по утайке своих мыслей , еще шире улыбнулся и с деланным восторгом оглядел комнату.

— Тут так уютно и празднично.

— Спасибо, мы старались. А вот и фотокарточки.

Он еще раз вздрогнул, как от зубной боли. «Фотокарточки»! Как старомодно и не привычно слышать это из уст молодой девушки. А может она…? Он похолодел от этой мысли и пристально посмотрел на Анну. Его взгляд буквально прожег ее насквозь, отчего девушка вздрогнула и, почувствовав, что на нее смотрят, подняла глаза на него.

— Что-то не так? — в ее голосе появилась тревога.

— Нет, все нормально, — улыбнулся он и инстинктивно дотронулся до камня на груди. — Просто показалось.

— Что показалось?

— Не важно, — ответил он и мысленно добавил «маленькая тварь».

Нет, она была обычной среднестатистической дурехой, счастливо выскочившей замуж по расчету и пожинающая плоды своего удачного выбора.

— Вот, смотрите, — она протянула стопку фотографий. — Сзади каждой написано имя и подарок, который надо будет вручить. Конечно, Вы можете дарить что угодно по своему усмотрению, мы все оплатили агентству, но есть еще и именные подарки. Они все сложены под елкой. В конце праздника…

— Не учите меня жить, — с улыбкой сказал он и увидел, как медленно поменялось ее лицо.

О силы ада, какое это наслаждение, видеть, как ты ставишь в тупик собеседника! И вроде не сказал ничего плохого, но нужного эффекта достиг.

— Простите? — переспросила Анна.

— Профессиональная память, — ответил он.

Улыбка играла на его губах, а глаза оставались беспристрастными.

— Я запомню каждого ребенка, обещаю.

Еще бы не запомнил. Он очень хорошо помнил их папаш, с тех пор, когда те были еще сопляками, и не ошибется в выборе подарков для их паршивых отпрысков. Гнилое семя должно быть вырвано из этого социума, и миру станет лучше. А ему легче. Да будет так.

Тонкими пальцами он принялся перебирать фотографии и для видимости заглядывать на оборотную сторону, что бы посмотреть на имена. В этом не было необходимости. Он помнил каждого маленького гавнюка. Рыжеволосый недоумок — сын Паши. Светловолосый мальчишка бледного вида — Антон. Его папаша единственный, кто тогда отнесся с должным пониманием. Темноглазая девчушка с коротенькими косичками — Лиза. Это ее родитель придумал, как можно его остановить. Пальцы едва не скомкали фотографию, но он смог остановиться и продолжить мнимое ознакомление. Светловолосая зеленоглазая София. Это ее мамаша сейчас стояла перед ним и глупо щерила глаза. А тогда, двадцать лет назад, Митя первый предложил найти способ остановить его. Фотография еще одной девочки. Ее не будет на этом балу, он уже знал об этом. Но это не значит, что она останется без подарка. Нет. Каждому воздастся по заслугам их родителей. Око за око, зуб за зуб. С гнилой яблони будут только гнилые плоды. Выжечь их всех. Каленым железом. Раз и навсегда.

***

— Вам плохо? — голос мамаши вывел его из воспоминаний.

Как и большинство в ее положении, она была слишком доброжелательна. Жаль, что он не мог оставить подарок для ее будущего отпрыска, но он сделает все, что в его силах для тех, кто уже появился на свет. А там, может произойти все, что угодно. К примеру, выкидыш. От этой мысли по спине пробежали мурашки и он зажмурился от удовольствия.

— Нет, что Вы, просто тренирую память, — он открыл глаза цвета стали и скривил рот в улыбке. — Думаю, что я готов к представлению.

— Ну и отлично, — облегченно вздохнула девушка. — Может чаю, пока будем ждать гостей?

— Не откажусь, — он усмехнулся в белоснежные усы, провел рукой по бороде и пошел вслед за хозяйкой дома.

***

Часы показывали семь вечера. Пора. Внутри все чувства были натянуты в струну. Он встал со стула, взял мешок с подарками и пошел по коридору.

Едва он вошел в гостиную, как оглушительный рев двух десятков детских глоток больно надавил ему на перепонки. Мягким движением руки он прикрыл за собой дверь и, улыбнувшись, проговорил:

— А вот и Дед Мороз!

На счастливых лицах детей сияли улыбки и искренний смех, которые вскоре, как он надеялся, должны были сменить гримасы ужаса. Он окинул взглядом детишек и в его мозгу пульсировали, словно вспыхивали огнем, строчки стишка:

Их было пятеро. Егор был не в счет, он всегда ходил за Максом словно хвостик, ловя каждое слово старшего брата. Вот и в этот раз они появились на занесенной снегом площадке вдвоем. На скамейке уже сидели друзья: рыжий и немного шубутной Пашка, вечно рассудительный Влад, тощий пофигист Сашка и высокий очкарик Митя. Все они были приблизительно одного возраста, жили в одном доме в разных подъездах. Они не были друзьями в полном смысле этого слова. Частенько встречались во дворе на лавочке, что бы обсудить последние новости, похвастаться своими достижениями, либо просто поиграть в банку или города.

Макс шел с заветной кассетой нового альбома любимой рок-группы в кармане. Рядом, подпрыгивая, шагал Егор с Чупа-чупсом во рту.

— Привет, — поздоровался Макс с приятелями.

Егор совсем по взрослому, словно ему было не семь, а тринадцать лет, пожал руку ребятам и с важным видом сел рядом на лавочку, с самого краю.

— А они, представляешь, сломали рубанок, — продолжил свой рассказ Митя. — Трудовик думал, что просто лезвие вылетело, а рубанок оказался сломан пополам. Металлический!