Кэтрин Арден - Туманная долина [litres]

– Мне не страшно, – сказала Олли. – Не страшно. Я найду центр лабиринта и выберусь отсюда. Мы все выберемся.

Она посмотрела на часы. Буквы исчезли. Вместо них на экране возник цифровой компас.

– Мама? – прошептала Олли. – Мама, если ты здесь, пожалуйста…

Тишина. «Пожалуйста, что? – подумала она, злясь на себя. – Пожалуйста, ответь? Пожалуйста, возникни из кукурузных зарослей, как призрак? Пожалуйста, будь жива?»

Часы тихо завибрировали на запястье. На экране мерцала стрелка компаса, но вместо четырёх делений со сторонами света было всего два.

Там, где должен быть север, стояла буква В, где юг – Н.

Олли немного подумала и сообразила. В – внутрь лабиринта, Н – наружу. Возможно, безопаснее будет просто выбраться, выйти туда, где нет пугал. Но пойти внутрь лабиринта – значит отыскать Брайана и Коко. Может, даже спасти остальных. Поступить смело. Как мама. Она была смелой. Всегда-всегда. Самой смелой на свете. Значит, Олли тоже сумеет. Ведь мама с ней. Она помогает.

Олли покрутилась на месте и выбрала тропинку, которая совпадала с делением В.

– Веди меня, – прошептала она.

Олли плутала в лабиринте несколько часов. Ей всё чаще попадались пугала. Она ни разу не видела, как они поворачивают голову, но они всегда встречали и провожали её взглядом.

Иногда Олли звала Брайана или Коко. Никто не отвечал. Один раз она остановилась, чтобы выпить воды. Её оставалось мало, не больше половины бутылки. Олли начала замерзать, но продолжала двигаться, мечтая о куске горячей пиццы. Приближался вечер, но часы больше не отсчитывали время, показывая лишь направление. Олли упрямо шагала вглубь лабиринта.

Солнце почти преодолело короткую осеннюю дугу и начало клониться к горизонту, когда она услышала какой-то новый звук в зарослях кукурузы, – будто по ним бежало что-то большое. Потом раздалось тяжёлое дыхание. Олли замерла. Казалось, будто дышит огромная собака. На пугало точно не похоже. Шаги приближались. Олли спряталась между стеблей кукурузы.

По длинному коридору лабиринта бежало какое-то странное существо.

Олли почувствовала привкус крови и только тогда поняла, что от напряжения закусила губу. Это и впрямь оказалась собака… Или что-то похожее на собаку. У зверя была бледно-серая шерсть, цветом напоминающая мякоть гриба; морда как у гончей; лапы как у кошки, а глаза вываренные, как яичный белок. Бока животного раздувались; дышало оно так громко, что заглушало шелест стеблей. Олли подумала о Минотавре.

Зверь, рыча, приблизился и замер. Потянул носом воздух, потом ещё раз. Его уши дёрнулись в сторону Олли, а потом он просунул морду между стеблей и увидел её. Олли, едва дыша, уставилась в эти белёсые глаза.

Зверь не двинулся с места, но снова зарычал:

– Давай, девочка. Вылезай.

Он разговаривал. Прямо как человек. Под губой зверя виднелся краешек клыка.

«Думай, Олли. Эти глаза. Этот голос. Они… какие-то знакомые».

Она уже видела белые глаза. Они следили за ней из окна автобуса. Смотрели на неё точно так же, как сейчас.

«Наступит ночь, и всех, кто останется, заберут».

Олли сглотнула, а потом хрипло произнесла:

– Ты… Это ты был водителем автобуса?

Зверь не ответил, но открыл рот, тяжело дыша, и она увидела красный язык.

– Вылезай, – снова произнесло чудище и потянуло к ней когтистую лапу.

Олли отскочила, увернувшись. Страх заставил её соображать быстрее. Она сунула руку в рюкзак, открыла контейнер с едой, в приступе отчаянной смелости вылезла из зарослей и протянула зверю два арахисовых печенья.

– А ну-ка не трогай меня. Я тебя уже кормила. Хочешь ещё?

Она надеялась, что идея хорошая. Очень-очень надеялась. Пальцы, сжимавшие печенье, дрожали.

Зверь попятился, закрыв пасть, и внимательно глянул на Олли. На мгновение он высунул язык, словно пробуя воздух на вкус, потом облизнулся и потянулся к печенью.

Олли сделала шаг назад.

– Нет, – сказала она. – Просто так не отдам, нужен честный обмен. Ты же помнишь?

Тишина. Наконец снова зазвучал хриплый, низкий голос зверя:

– Что за обмен, девочка?

Если уж её одноклассники превратились в пугала, подумала Олли, сдерживая панику, нет ничего странного в том, что водитель автобуса оказался огромным волком-оборотнем.

– Где мои друзья? – спросила Олли.

– Потерялись, – ответил зверь. – Будут бродить до темноты, а потом – пугала.

Олли отломила кусочек печенья и скормила волку, который с удивительной осторожностью слизнул угощение с её руки.

– Ты знаешь, где они?

– Да.

Она протянула ему ещё кусочек, задумавшись. Часы помогут ей добраться до центра лабиринта. Но вот Брайан и Коко…

Олли сжала остатки печенья в кулаке.

– Я отдам тебе остальное… Отдам всю еду, какая у меня есть, если ты найдёшь двух моих друзей, Брайана и Коко, и приведёшь в центр лабиринта. До темноты. И если, – торопливо добавила она, – ты им никак не навредишь.

– Это не поможет, – прохрипел зверь. – Даже если ты доберёшься до центра. Он своё не отдаст.

– Посмотрим, – сказала Олли, протягивая печенье.

Оборотень мгновенно съел с её ладони всё до последней крошки, а затем проглотил и остальную еду. Он облизнулся, а Олли печально затолкала контейнер обратно в рюкзак, надеясь, что не ошиблась.

– Он меня ничем вкусным не кормит, – проворчал зверь. – Только душами иногда. Теми, что уже иссякли. Но они сухие и чёрствые, как мёртвые кукурузные стебли.

С этими словами оборотень повернулся и побежал прочь.

Когда ряды кукурузы наконец закончились, в поле почти стемнело. Олли оказалась на краю открытого пространства. Вот он, центр лабиринта.

Здесь было множество пугал. Они стояли кольцом, раскинув руки. Во многих она узнала одноклассников, только до ужаса изменившихся. Были здесь и два высоких пугала в чёрной одежде, которые приходили к домику Кэти. Калеб и Джонатан. Может, Олли показалась, но на их лицах застыло умоляющее выражение. На всех неживых, вышитых лицах.

В самом центре лабиринта высился помост – с такого фермер мог бы следить за сбором урожая. Олли не видела, что на самом верху. В середине помоста был лаз, к которому вела лестница.

Пугала уставились на неё – глаза были пустыми, но Олли явственно ощущала эти взгляды. Ей показалось, что в толпе пугал прячутся, наблюдая за ней, две женщины – призраки Бет и Кэти. «Живая девочка, – шептали кукурузные стебли. – Здесь живая девочка».

Олли глубоко вдохнула, прошла мимо пугал к лестнице и начала карабкаться по ступенькам. На полпути она оглянулась. Пугала по-прежнему смотрели на неё. Её руки сжались на перекладине.

– Я вернусь домой, – крикнула Олли. – И вас я тоже спасу.

И она полезла дальше.