Арна Логард - Из каморки

Позже, вечером, Хант, вытирая слезы, уплетал мясо кабанихи, пожаренное на углях. «Видишь, оно того стоило», — сказал ему отец. Хант кивнул. Той же ночью он описался.

— Опять вспомнил отца? — спросил голос из шкафа. Охотник в удивлении обернулся. — Ну, молчи, молчи. Ты ведь и сам можешь оказаться на моем месте, — продолжал голос. А в голове Ханта продолжали крутиться воспоминания. Видимо, это событие стало его посвящением во взрослую жизнь. Циничное и необратимое. А еще с тех пор он перестал различать красный цвет — он сменился серым.

Охотник подошел к столу, снял полотенце с тарелки, посмотрел на куски сырого мяса и сплюнул на пол.

— Дай, дай, дай! — снова примчался зверь и принялся тереться о ногу. Игнорируя его, Хант направился в ванную и погрузил лицо в ледяную воду. Затем, что-то осознав, поспешно вбежал в комнату. Скинул полотенце и оторопел — он четко видел красную кровь. В смятении, он швырнул тарелку на пол. Довольный скотольф ту же принялся уплетать мясо, от удовольствия выпуская колючки, и с опаской оборачиваясь на хозяина.

Хант подкинул дров в камин и задумался. Что-то было не так. Он почесал лоб и с подозрением посмотрел на скотольфа. Тот довольно облизывался. Хант повернулся к шкафу, собираясь обратиться к Сидящему внутри, как за окном снова послышался скрип.

Охотник подкрался к окну. Теперь он четко слышал, как вокруг дома кто-то бродит. В этот раз он не стал выглядывать на улицу, а направил ствол в дверной проем в ожидании нападения. Время шло, но ничего не происходило. Потом кто-то трижды постучал в дверь.

— Страшно? — спросил Сидящий в шкафу. — Мне тоже было страшно, — продолжал он, не дожидаясь ответа. — Может, откроешь?

— Дверь для того и нужна, чтобы ее закрывать, — прошептал Хант.

— Опять ты за свое, — засмеялся голос. — Может, она заперта, потому что ты знаешь, кто за ней? Не правда, ли?

Хант задумался, встряхнул головой и снова стал прислушиваться. Некто заскрипел по снегу обратно к лесу.

— Ну, что? Вспомнил, кто это был? — ехидничал голос.

— Да как-то с памятью сегодня не очень, — ответил Хант, потирая пальцами лоб.

— Ну, это поправимо, — снова засмеялся голос. — Есть один рецепт.

— И какой же? — поинтересовался он.

— Эх. Если бы все было так просто, я бы не сидел в шкафу, — загадочно ответил тот. — Всему свое время.

Скрип полностью утих. И Хант, выждав несколько минут, выглянул наружу. Под окном были четко видны следы мужских ботинок. Охотник огляделся по сторонам и закрыл окно. Потом, будто что-то заподозрив, резко повернул голову к камину и отступил назад — отцовских ботинок не было на месте. На несколько секунд замешкавшись, Хант принялся в очередной раз осматривать комнату, пересчитывать чучела животных, оружие и ножи. Отцовского «Зауэра» тоже не было!

Тело Ханта прошила дрожь. — Что происходит, мать твою?! — выругался он.

— Выпусти меня и узнаешь, — ответил голос.

— Да, иди ты! — махнул рукой охотник. — Может, ты опасней того, кто приходил?

— Может, ты опасен? Может, ты опасен? — перекривил его Сидящий в шкафу. — Уж точно, не опасней, чем ты.

— Я-то знаю, кто я, — недовольно буркнул Хант. — А вот ты кто?

— Выпусти меня и узнаешь, — повторил тот.

Ба-бах! Вдруг раздался на улице выстрел. Хант, распахнув окно и увидел, как вдали исчезает фигура охотника с ружьем за спиной.

— Эй! — закричал он ему вслед. Но силуэт скрылся в застывшем лесу. В дом снова ворвался морозный ветер. Скотольф забурчал и перелез поближе к камину.

— А ты знаешь, кто это был? — обратился он к шкафу. Но голос ничего не ответил. — Странный ты, — вздохнул Хант, — То тебе рот не заткнешь, то и слова не выпросишь. — Он снова подошел к камину, потрепал за ухом зверя и подкинул дров в огонь. Они заискрились, затрещали, зашипели, будто сопротивляясь своему уделу. А Хант вытер руки о камуфляжные штаны и уселся в кресло.

Мысли непрерывно терзали его голову. Его привычную смелость сменила растерянность. «Как зверь загнанный», — думал он, пытаясь понять, что происходит.

— Реально ли все это? — вырвалась из его рта мысль.

— А ты думаешь, это сон? — спросил голос.

— Не знаю. Такие длинные сны мне раньше не снились, — признался он. — Но, может, ты знаешь?

— Если я скажу — твой сон начнется заново, — пояснил Сидящий в шкафу. — Скоро все закончится само по себе.

— Что начнется? Что закончится? — в недоумении обернулся назад охотник, подошел к шкафу и потянулся к замку на двери… Как нечто гулко ударило в стену дома.

— Я так сойду с ума! — раздраженно выкрикнул он. И принялся тереть горячей рукой по расписанному ледяными узорами стеклу. Но ничего не смог увидеть и вздохнув, снова распахнул окно.

На снегу, прямо под окном лежала туша кабана, от которой в лес уходила красная дорога. Хант сполз на пол и закрыл ладонями лицо. Скотольф, учуяв кровь, нагло выскочил в окно и принялся терзать тело. Хант поднялся — но за окном уже никого не было. Даже кровавая тропа куда-то исчезла.

Его мозг закипал. Нервы были на пределе. Упершись рукой в стол, он еле удержал равновесие. Потом уже по выработавшейся привычке замотался по дому, проверяя все ли на месте. На этот раз исчезли его тулуп и двустволка, лежавшая у кресла. Хант уперся спиной в шкаф.

— Эй, не закрывай мне свет! — рассердился голос. — Эта замочная скважина — все что у меня есть!

Хант отошел в сторону. — Что ты хочешь увидеть? Мою смерть? — возмутился он.

— Смертью меня давно не удивишь, — ответил Сидящий в шкафу.

Ба-бах! Снова раздался на улице выстрел. За ним последовал еще один. Хант узнал звук своей двустволки.

— Какого черта! — запаниковал он. Где-то вдалеке раздался страшный рев. Точнее его эхо. Охотник выглянул в окно и увидел в глубине леса черную тучу, мчавшуюся к дому. Черно-красную тучу. На четырех лапах.

— Медведь! — крикнул он и впопыхах бросился за оружием к армейскому ящику. Распахнул окно, вогнал патрон в патронник, взвел курок и прицелился. Но обрез не выстелил. Хант швырнул его на пол.

Время шло на секунды. И охотник осознал, что его уже ничего не спасет.

Разве что — толстая, дубовая дверь шкафа.

Осколки стекла посыпались на пол, и раненый медведь залетел в дом. Но Хант уже повернул ключ в замке и нырнул в темноту.

Время будто замерло. Звуки утихли. И вдруг в кромешной темноте к нему начала возвращаться память.

— Ну, что? Полегчало с памятью? — послышалось в темноте.

Хант полез в карман и чиркнул зажигалкой. Красный хвостик света озарил пространство.

— Полегчало, — ответил он, направляя свет на противоположный угол… Перед ним стоял он сам. От неожиданности у Ханта перехватило дыхание.

— Не каждый день доводится увидеть самого себя, уж тем более в шкафу, — иронично произнес двойник.