Арна Логард - Из каморки

Сегодня море было как никогда неистовым и безжалостным. Волны бушевали словно дикие звери, пытаясь поймать жадными ртами трусливо кричавших чаек. С очередным ударом они выбросили на берег матроса, выжившего после кораблекрушения, и будто испугавшись, затихли…

Странник лежал, уткнувшись лицом в песок. Он был истощен… Могучее солнце обжигало его плечи, мокрые лапы щекотали пятки, а в рот набились острые ракушки. И казалось, не осталось в нем уже ни капли жизни.

Спустя какое-то время отвергнутый морем чужестранец очнулся, повернулся на бок и увидел склонившегося над ним бородатого старика с палкой в руке. «Ты принёс воду?», — спросил он.

Моряк, собрав все силы, перевернулся на спину и простонав от боли приподнял голову. «У меня нет ничего с собой, всё утонуло», — прохрипел он.

«На этом острове нет пресной воды», — объяснил старик…

«А что же вы пьете?», — удивился чужестранец и заметил, как к нему приближалось какое-то местное племя… Чужеземцы, как и старик были одеты только в набедренные повязки из пальмовых листьев.

«Росу, кокосовое молоко и кровь богов», — ответил старик.

Люди с племени подошли к страннику и поклонились. Моряк попытался привстать, чтобы оказать такую же честь, но бессилие сломило его волю.

«О, бог, ты принёс нам воду?», — спросил старейшина племени.

Гость едва смог помотать головой. И вдруг его зрачки расширились от ужасного предчувствия…

«Так выпьем же крови бога!», — крикнул старейшина.

Чужеземцы погрузили моряка на носилки, украшенные цветами, и унесли вглубь острова… И только море снова разбушевалось, будто скорбя по кому-то родному…

Как-то мне приснились большие рыжие козлы с мохнатой шерстью, пасущиеся у порога бабушкиного дома. Мы с бабулей наблюдали за ними, стоя в стороне.

Спустя какое-то время из соседнего двора пришёл худой лысый козёл. На ноге у него была большая рана, из которой торчала прорвавшая мясо кость. Больной зверь вонял запекшейся кровью и старостью. Но он тоже хотел беззаботно пастись вместе со всеми…

Увидев сочную зеленую траву, он громко упал на костлявые колени и высунул шершавый язык, чтобы оторвать пучок. Но тут один из рыжих козлов, оторвавшись от братского пиршества, подбежал к нему и бесцеремонно повалил на спину. Лысый козёл не мог сопротивляться из-за своей слабости и только громко блеял. А рыжий козёл уже жадно впивался в кишки больного и разрывал их, мотая головой…

Крики старого козла были настолько душераздирающими, что я во сне закрыла ладонями глаза. А когда открыла снова — увидела, как из его распоротого живота фонтаном бьет кровь…

Не знаю, почему я ничего не сделала, чтобы ему помочь… Может, потому что нельзя вмешиваться в дела природы или потому, что я только жалкий наблюдатель, не имеющий права что-то изменить? Я лишь обернулась к бабушке, стоящей рядом, и с горечью в голосе сказала: «Даже львы не едят друг друга»…

Она посмотрела на меня с удивлением и ответила: «Так это же козлы»…

Я шла по заброшенному парку, бродила по потрескавшимся от времени тропинкам, всматривалась в очертания кустарников, напоминающих животных, переходила ручьи по каменным мостам… Но вскоре дорожки закончились, и мне пришлось пробираться сквозь запутавшиеся ветки деревьев. Казалось, они сговорились не пускать меня дальше и крепко сцепились «руками».

Когда я наконец выбралась из зарослей, оказалась на холме. Внизу шумел океан, устеленный серым туманом. Я покатилась с горы вниз, вспахивая ногами, словно плугом, податливую землю, и оказалась у кромки пугающе темной воды. Но мне обязательно нужно было плыть, иначе, я чувствовала, случится что-то непоправимое — конец всего.

Мимо меня проплывали люди в прозрачных лодках. Я тоже легла животом в одну из оставленных на берегу посудин и оттолкнулась. Управлять лодкой не пришлось, она сама несла меня вслед за другими.

Сначала я наблюдала за отрешенными лодочникам, а потом взглянула на дно лодки. Сквозь синюю воду были видны очертания гигантских серых акул. Я стала всматриваться. Их мертвые рыла были устремлены вверх. Казалось, будто кто-то привязал этих громадин хвостами ко дну. Некоторые их них почти касались пастью моей лодки. Часть акул уже успели разложиться, и только выбеленные морской водой челюсти напоминали об их былом величии.

И вдруг я увидела, что над мертвыми плавают живые акулы-альбиносы. Мое тело непроизвольно задрожало. Лодка зашаталась. И казалось, что я вот-вот свалюсь в воду и уйду на мертвое дно вселенского океана.

Но тут парень, который плыл в соседней лодке, заметил мой испуг. «Они нас не тронут. Разве что когда у кого-то случится хоть маленький порез. Вот такой», — сказал он и царапнул ножом мою ногу.

Я посмотрела с ужасом на царапину. Белые акулы, касались моего живота в прозрачной лодке. Я готовилась к смерти. Но рана не кровоточила, и вскоре я успокоилась.

Надо мной хохотали чайки. А я плыла дальше, до конца света, и теперь чувствовала себя бессмертной.

Снилось, что мы с тобой плыли в узкой деревянной лодке по непроглядному океану. Наша посудина была мелкая, и мутная вода постоянно заливалась внутрь… Это пугало. Мы направлялись к сооружению далеко впереди, чтобы передохнуть. Силы покидали нас. И тут я увидела плавник акулы.

Меня сковал страх, что акула перевернет лодку — и мы рухнем в ее темный подводный мир, где она разорвет нас, чужаков, на части. А ты была почему-то невозмутима, будто наверняка знала, что мы обязательно доберемся до цели.

Вскоре мы причалили к металлической платформе, заброшенной после прекращения добычи нефти. Привязали лодку и вылезли на одну из толстых железных балок. Сели и поджали колени.

Под нами продолжала плавать акула. Мы молчали. Я смотрела вдаль и тоже постепенно начала успокаиваться… Я пыталась принять свой страх, в надежде, что он исчезнет.

Передохнув, мы снова отправились в путь. Акулы уже не было, или мы перестали ее замечать.

Вскоре вдали показался берег, на котором нас ждали люди. Они приветствовали и радовались за нас. «Добрались», — вздохнули мы и подали им руки.