Арна Логард - Из каморки

Когда афишу сломали, Доска пошла на дверь в туалет. И каждый день ее и таких же, как она, били грязными сапогами те существа. Потом двери оторвали, и она упала лицом в грязь. Черная жижа залепила ее душу и Доска перестала видеть. Она все глубже утопала в земле под тяжестью каблуков и думала, что больше никому не нужна. Но однажды ее спасли…

Одно из тех существ, которое жило на улице, забрало ее к себе в дом из коробок и ящиков. Отмыло ее водой из лужи, одело в тряпочку и прижалось своим теплым телом. Живя в уюте с Доской, существо в благодарность за преданность вырезало на ее старой детской душе свое имя. Теперь они не были одиноки. И Доска наконец почувствовала Счастье, которое пыталась уловить в других.

Но потом человек уснул. Навсегда. Доска же не в силах его отпустить и, чтобы не остаться одинокой в чужом мире, пожертвовала собой. Она вместе с другими такими же обездоленными, обхватила своего спасителя в крепкие объятия, и люди опустили их в яму и засыпали землей. И Доска уснула. В объятиях со своим Счастьем…

А потом она проснулась. И поняла, что еще ничего не было. Что она только что родилась. На небе, среди ангелов. Ребенок — Чистая Доска.

Откуда она появилась, никто не знал. Но она была единственным чудом, у которого не было хозяина…

Вот, к примеру, экспонат Скелет. Старик Тремс заработал на нем много минут чужого счастья, которыми с ним расплачивались печальные жители городка N, вдыхая остатки своих воспоминаний в его кривой рот. Да и зачем им уже эти воспоминания. Ведь они только тяготят их пониманием того, что все замечательное, что когда-то давно произошло в их жизни — больше никогда не повторится. Конечно, если они еще могут чувствовать. Ведь уже тысячу лет никто из них не умирает.

Столетия назад они отдали все свои миллионы, особняки и самолеты, отреклись от родных, лишь бы проглотить драгоценную таблетку от смерти и жить вечно. Они радовались, что теперь им не страшны болезни и старость. И их не заботило ни то, что, приняв пилюлю, они стали стерильными, ни то, что умерли их друзья, родители и дети. Но когда град ядерных взрывов испепелил их планету, они наконец-то осознали свою ничтожность и одиночество.

Сотни лет они искали друг друга, выкапывали из-под развалин, доставали из бункеров, часто покалеченных, без рук или ног, чтобы построить единственный город на планете. В их постапокаллиптическом мире время снова вернулось на тысячелетия назад, еще до эры электричества, исцеляющих нано-роботов и летающих автомобилей.

Единственное утешение им приносила разве что работа. И теперь бывшие миллиардеры, привыкшие к обслуге и охране, стоили каменные дома, выращивали еду в теплицах, ткали одежду изо льна, делали посуду из глины и кварцевого песка. Они прекрасно могли обходиться без еды, но все еще надеялись, что когда-то эти семена можно будет распространить по всей планете, чтобы на ней снова возродилась жизнь, появились животные и смертные люди. И это придавало смысл их бесполезной жизни.

А еще в их маленьком городе существовали два чуда, за прикосновение к которым нужно было платить. Одним из них был экспонат — Скелет, которого чудом спас старик Тремс во время Армагеддона. Он стоял в трухлявом деревянном ящике, в который когда-то клали умерших людей, чтобы спрятать в землю. К сожалению, за тысячу лет люди забыли название этого ящика, как и многое другое. Разве что помнил их старик Тремс, который один из немногих владел «замещающей телепатией», дающей возможность пополнять свою память чужими воспоминаниями.

Этот ящик стоял на каменном постаменте посреди большой площади в центре города. И Тремс изо дня в день рассказывал людям уже давно выученную ими наизусть трагическую историю о своем брате, который умер в 25 лет из-за страшной болезни всего за год до изобретения этих вожделенных лекарств. Для жителей города N это был идеальный герой, — единственный молодой, красивый и «богатый» Скелет на всю планету. Но с каждым десятилетием он собирал все меньшую публику, так как у людей уже почти не осталось счастливых воспоминаний, которыми они платили за это чудо.

Но было в их мирке и второе чудо — голова, которая разговаривала, и тело, которое умело жонглировать зелеными яблоками. Результат неудачной попытки самоубийства бессмертного, который отрубил себе голову самодельной гильотиной. Поэтому после Самого Несчастного никто больше не рискнул решиться на подобное.

Многие из этих сломанных вечностью людей испробовали все возможные способы умереть — удушение, утопление, яды. Некоторые разводили гремучих змей и, запираясь с ними в клетке, провоцировали их на укусы. А некоторые закапывали себя заживо и лежали в могилах с забитыми землей ртами и глазами, и столетиями ждали своей смерти. Но кроме страшных ран и мук это ни к чему не приводило. На автопилоте они выполняли свою монотонную работу, приходили домой, ели и ложились спать. Они все уже давно сошли с ума.

Поэтому изо дня в день, как на обязательную молитву, они приходили пожалеть Самого Несчастного.

Его хозяином был Горбатый Курк, также телепат, получивший такое имя из-за искалеченной спины. Он был старейший из всех в городе и самый мудрый. Самый Несчастный согласился ему служить взамен на чужие мечты. Он даже помнил слова «любовь» и «счастье». Он держал свою голову в руках и погружался в удивительные фантазии так, что не слышал и не видел происходящего вокруг. Да и на что ему было смотреть — ничего ведь не менялось. До недавнего утра…

Она появилась этой зимой с первым снегом, когда все спали. Сначала она сидела высоко на дереве в центре города. Но была выслежена сумасшедшим карликом, который швырнул в нее апельсином, и убежала. На следующий день она сидела на окне одного из домов и очищала от кожуры оранжевый, как ее волосы, фрукт. Она медленно качала ножками и, осматривая большими зелеными глазами все вокруг, бросала в рот сладкие дольки. На этот раз ее увидел немой старик, который когда-то отрезал себе язык, чтобы больше не слышать своей тупой болтовни. Она протянула ему дольку, но он испуганно отскочил и убежал, постоянно оглядываясь. Она спрыгнула на землю и пошла к Центральной площади.

Посреди площади стояла кровать на колесиках, усыпанная снегом. Кто-то бросил ее, видимо, забыв, куда и зачем везет. Она залезла на нее и свернулась клубочком, собираясь уснуть. Но тут было слишком холодно, поэтому она слезла на землю и босиком направилась через город, пока не увидела большой зеленый сад под стеклянным колпаком.

Проникнув внутрь, она удивилась, что там нет снега и очень тепло. А еще здесь были деревья и кусты, усеянные разноцветными плодами. Но ее интересовали только маленькие золотые солнышка, которые навеивали далекие и нежные воспоминания. Поэтому она взобралась на дерево и, сорвав самый большой апельсин, нетерпеливо обобрала и проглотила его. Затем, зевнув и свернувшись клубочком, уснула под деревцем. Только маленькие слезинки то ли счастья, то ли печали тихонько стекали по щекам, будто боялись разбудить ее и вернуть из воспоминаний в реальность.